Российский лес поможет мировому климату

В стратегии России по достижению углеродной нейтральности одну из важнейших ролей играет лес – главный природный поглотитель парниковых газов. Фото Reuters

В ноябре в Египте состоится очередная конференция сторон Рамочной конвенции ООН по изменению климата – COP27. Она будет нацелена на развитие результатов предыдущей конференции в Глазго, когда все крупные страны впервые заявили о сроках и путях достижения углеродной нейтральности – снижении выбросов парниковых газов и, что для России особенно важно, компенсации технологически неснижаемого остатка за счет роста поглощения CO2. Как с этой точки зрения можно рассматривать российские леса, какие факторы сдерживают реализацию лесоклиматических проектов в России, что могло бы способствовать запуску их индустрии – эти вопросы обсуждались экспертами на вебинаре Российского партнерства за сохранение климата.

«Россия взяла обязательство достичь углеродной нейтральности к 2060 году. Но ее важным отличием от других стран является соотношение снижения выбросов парниковых газов к их поглощению природными экосистемами, – заметила Ирина Бахтина, директор по устойчивому развитию металлургического сегмента En+ Group – компании РУСАЛ. – Ожидается, что компенсация выбросов лесами в нашей стране к 2050 году может достичь 65%. Технически такой рост поглощения возможен, но для этого требуются масштабные действия. В том числе – охрана лесов от пожаров, предотвращение таких пожаров, уход за лесом, сохранение наиболее ценных, первичных, нетронутых лесов и ведение интенсивного лесного хозяйства во вторичных, давно освоенных лесах».

Опыт реализации таких проектов уже есть. Как пример можно взять En+ Group и РУСАЛ. В 2019 году компании промышленника Олега Дерипаски запустили проект, предусматривающий высадку 1 млн деревьев и принятие мер по лесоохране в Красноярском крае и Иркутской области во взаимодействии с Рослесхозом и властями регионов. Но несмотря на подобные инициативы, в стране наблюдается явный недостаток в методологии и регуляторике лесных инициатив.

Директор Института глобального климата и экологии им. академика Ю.А. Израэля Анна Романовская напомнила про имеющийся разнобой в климатическом целеполагании. В рамках Парижского соглашения по климату Россия должна снизить определяемый на национальном уровне вклад (ОНУВ) в глобальные парниковые выбросы до уровня 70% по отношению к 1990 году. В правительственной Стратегии долгосрочного развития с низким уровнем выбросов парниковых газов заложены уже более существенные показатели: если перевести их в относительные цифры, то это 54% от уровня 1990 года в 2030 году и 20% – в 2050 году. Уникальная формулировка была использована в прошлогоднем Послании президента: за предстоящие три десятилетия накопленный объем чистой эмиссии в России должен быть меньше, чем в ЕС. Ни одна страна не ставила свои обязательства в зависимость от успеха или неудачи других стран, заметила эксперт.

Как бы то ни было, цели достижимы: сейчас, по официальным данным, Россия находится по уровню парниковых выбросов на 35% ниже показателя 1990 года, а с учетом поглощения – и вовсе на 52%. Другой вопрос – существующие тенденции: например, максимум поглощения приходился на 2010 год, а потом показатели идут вниз, отметила Анна Романовская.

Важнее, однако, другое. Решения COP26 в Глазго предусматривают создание единого международного рынка достигнутых результатов сокращения выбросов или увеличения поглощения парниковых газов, напомнила эксперт. В том числе – от проектной деятельности. Но правила запрещают любое двойное использование углеродных единиц – при их передаче за рубеж необходимо выполнить поправки в национальном реестре. А именно по данным национальных реестров оценивается выполнение целей стран в рамках Парижского соглашения. Грубо говоря, если за границу продается тонна сокращений – реестр покажет, что в самой стране сокращений нет.

Эта «двойная бухгалтерия» может привести к тому, что чем больше Россия будет выполнять климатических проектов и продавать их результаты за границу – тем меньше возможностей останется для сокращения выбросов и увеличения поглощения в рамках достижения национальных целей. Наиболее дешевые и эффективные меры по снижению выбросов будут использованы и монетизированы предприятиями для продажи за рубеж. А стране придется вкладываться в реализацию более затратных и менее эффективных мероприятий. Без должного регулирования рынка результатов добровольных климатических проектов это приведет к повышенным тратам бюджета, опасается эксперт.

Заместитель руководителя Центра ответственного природопользования Института географии РАН, доцент Высшей школы экономики Андрей Птичников отметил, однако, что для российских компаний внутренний углеродный рынок является приоритетом – на сторону они готовы продавать гораздо меньше. Что касается собственно лесоклиматических проектов, то они, по его словам, имеют большой потенциал, и российская стратегия ставит на них очень многое. Леса не могут обеспечить 100-процентную декарбонизацию – максимум 30%. Но Россия только за счет лесных ресурсов может обеспечивать до 1 млрд т углеродных единиц в год. А потенциальный объем российских лесоклиматических проектов – 200 млн т. В мировой практике распространены три их типа, напомнил эксперт: один направлен на сохранение экосистемы, второй – на ее восстановление, третий – на лучшее управление. В России пока что нормативно развивается скорее третий тип, что сильно сужает потенциал применения таких инициатив.

Инвестиции в декарбонизацию основных производственных фондов – это долгий процесс, а климатические проекты позволяют оперативно справиться с выполнением углеродных обязательств, отметил эксперт в области сохранения климата Владимир Лукин. Наиболее интересная тема в этой связи – глобальные добровольные рынки, которые все хорошо методически обеспечены. Но для России здесь есть проблема: существуют технические барьеры для выпуска углеродных единиц российскими эмитентами – международные системы их не признают. Выход – в создании национальной системы торговли. Пока что она, по словам эксперта, очень хорошо проработана в нормативной части, но очень слабо – в методической. Климатические проекты основаны на трех китах: сроках реализации, границах и критериях, по которым выбирается базовая линия. Эти вопросы как раз и прорабатываются в методологиях, но в России своей пока нет.

Российские лесоклиматические проекты – это в первую очередь про людей, для которых они делаются, а уже потом про глобальную климатическую повестку, заметил начальник управления государственной инвентаризации и учета лесов «Рослесинфорга» Станислав Федоров. При этом углеродные единицы от них дороже, чем от других источников. И обеспечение их качества созданием национальной методологии – проверенной, обеспечивающей достаточный уровень определенности, включающей все возможные риски – позволит достичь высокого уровня конкуренции по сравнению, например, с китайскими углеродными единицами.