Никита Кричевский
Фото freepik.com
Сейчас явно не самое подходящее время для разбирательств между госкомпаниями. Тем более, если ранее одна из сторон признала свою неправоту и частично выплатила ущерб. Это понимаем мы, эксперты и обыватели, но не всегда понимает руководство госкомпаний.
Новый спор между «Роснефтью» и «Транснефтью» является отголоском происшествия 19 апреля 2019 года, когда в трубопроводе «Транснефти» были обнаружены хлорорганические соединения. В результате клиенты «Транснефти» понесли многомиллионные убытки, а Российская Федерация – значительный репутационный ущерб.
А еще суть спора в том, что срок исковой давности по нашему законодательству составляет три года, а по иностранному – шесть лет. И если с российскими ВИНКами вопрос в целом урегулирован, они согласились на (смешную) компенсацию ущерба в 15 долл. за баррель загрязненной в 2019 году нефти, то с иностранными «пострадавшими» все куда сложнее.
Так, «Транснефть» неоднократно заявляла, что общая сумма выплат за загрязнение хлорорганикой в нефтепроводах составила порядка 150 млн долл., тогда как только Белоруссия, по словам Александра Лукашенко, понесла убытки на сумму более 100 млн долл.
Больше того, в конце апреля того года главный инженер «Гомельтранснефть Дружба» Андрей Вериго утверждал, что некачественной нефти в трубе было около 5 млн т, а ее стоимость оценивалась в 2,6 млрд долл. В российском Минэнерго цифры называлась меньшие, но тоже внушительные – 3 млн т грязной нефти на 1,6 млрд долл.
Есть разница, не правда ли: 150 млн и минимум 1,6 млрд долл.
Из-за различий в сроках исковой давности «Роснефть» как поставщик нефти зарубежным контрагентам рискует получить «отложенные претензии», поскольку ущерб, выявленный иностранными покупателями может обнаружиться только сейчас либо позднее (например, досрочный выход из строя оборудования на НПЗ в Польше).
Другой вариант. Кто или что может помешать британской ВР предъявить претензии к «Роснефти» за упущенную выгоду, когда ВР выйдет из состава акционеров? К тому же в Британии сейчас вводится новый windfall tax на энергетические компании в размере 25% от прибыли. Иск и перспектива получения средств «Роснефти» будут как нельзя кстати.
По словам источников, знакомых с ситуацией, спор предполагалось урегулировать в досудебном порядке. Рамочные параметры мирового соглашения были согласованы при непосредственном участии вице-премьера, председателя Совета директоров «Транснефти» Александра Новака.
Главным в проекте соглашения было то, что «Транснефть» выражала согласие покрыть возможные будущие убытки, а «Роснефть» хеджировала судебные риски от иностранных покупателей (естественно, связанные только с тем эпизодом) на ближайшие три года.
И вдруг 26 мая «Транснефть» публикует заявление, в котором практически открытым текстом посылает «Роснефть» с ее претензиями в известном направлении. Дескать, мы все выплатили, а остальное нас не волнует.
А этот пассаж из заявления «Транснефти» – и вовсе «шедевр»: «По имеющимся в распоряжении ПАО «Транснефть» информации и документам, у ПАО «НК «Роснефть» отсутствуют какие-либо убытки, связанные с поставками некачественной нефти иностранным покупателям, которые она заявила в иске и намерена взыскать в судебном порядке, равно как и любые иные убытки, за которые Компания может или должна нести ответственность».
По имеющейся у «Транснефти информации и документам! Нет, я все понимаю, транспортная монополия печётся о собственном кармане, но «Роснефть» – не враг и не злодей, чтобы проводить против нее оперативно-розыскные мероприятия с подкупом должностных лиц или кражей документов. Откуда вообще в «Транснефти» знают, что у «Роснефти» «отсутствуют какие-либо убытки»? А главное, что они не появятся в будущем?
Думаю, что иностранцы – те же поляки или британцы – в свете проводимой СВО и санкционной обструкции России вполне могут предъявить «Роснефти» претензии по инциденту с загрязненной нефтью. Предъявят иски и по тамошнему законодательству будут правы. А «Роснефть» окажется без вины виноватой и будет расплачиваться за чужие ошибки и преступления.
Владимир Скосырев 
комментарии(0)