Анастасия Башкатова
Многим переболевшим COVID-19 сложно вернуться к обычной жизни. Фото РИА Новости
На то, чтобы выйти из пандемического кризиса и перейти к стабильному состоянию, потребуется от 2 до 10 лет, сообщают в Научно-консультативной группе по чрезвычайным ситуациям при британском правительстве (SAGE). Аналитики описали четыре сценария: от наилучшего, когда вирус под контролем, до наихудшего, когда вакцинация буксует и не дает стопроцентной защиты от новых штаммов, частота и возрастной профиль тяжелых заболеваний постоянно меняется, а у переболевших копятся проблемы со здоровьем. Из этого следует, что в том числе для российского рынка труда будет вызовом распространение нового «типа» работников – с хронически сниженной трудоспособностью.
Исходя из ситуации февраля 2022 года, специалисты SAGE обнародовали среднесрочные сценарии развития пандемии. Их анализ касается прежде всего Великобритании, но с некоторыми оговорками может браться за основу и при обсуждении перспектив в других странах.
Эксперты приводят четыре сценария – от наилучшего до наихудшего, но уточняют, что этим список вероятных вариантов не исчерпывается. Кроме того, сценарии могут с течением времени сменять друг друга. И какой бы сценарий в итоге ни реализовывался, в каждом предполагается, что для достижения относительно стабильного состояния потребуется значительное время – от 2 и даже до 10 лет, следует из материалов SAGE.
Все сценарии предполагают, что заражения будут происходить волнообразно, различаются же частота появления этих волн, их продолжительность, разрушительность.
Итак, первый сценарий – наилучший. Вакцины и полученный после болезни иммунитет защищают от новых штаммов, которые сами по себе уже не столь тяжелы, как, например, «дельта». Вспышки носят региональный и сезонный характер, они незначительны и в основном обусловлены ослаблением иммунитета. Ревакцинация проводится раз в год среди уязвимых групп населения. Налажено лечение противовирусными препаратами, которые помогают снизить смертность.
Второй сценарий – основной оптимистический. Глобальный иммунитет в целом повышается. COVID-19 все больше похож на сезонную инфекцию, хотя заражения идут волнами, которые обусловлены либо ослаблением иммунитета, либо появлением новых штаммов: хорошие годы могут чередоваться с плохими.
В плохие периоды заражения могут происходить снова стремительно, а тяжесть заболевания может быть сопоставима с «дельтой», хотя тяжелые случаи и смертность в основном ограничиваются уязвимыми группами населения, пожилыми, невакцинированными. Ревакцинация регулярно обновляемыми препаратами происходит ежегодно прежде всего среди уязвимых групп граждан. Население демонстрирует сознательность при соблюдении ограничений, которые снова вводятся на пике очередной волны. При лечении противовирусными препаратами проявляется привыкание.
Третий сценарий – основной пессимистический. Несмотря на повышение глобального иммунитета, наблюдается высокая глобальная заболеваемость, что приводит к непредсказуемому появлению новых штаммов в течение многих лет. Причем штаммы могут быть и такими же стремительными, как «омикрон», и такими же тяжелыми, как «дельта», они могут накладываться друг на друга.
Вирус пробивает иммунную защиту, хотя ревакцинация обновленными препаратами защищает от наиболее тяжелых исходов. Что, впрочем, не исключает чрезмерных нагрузок на систему здравоохранения. Население неохотно соблюдает ограничительные меры в случае их внедрения.
И наконец, четвертый сценарий – наихудший: вакцинация буксует в условиях высокой глобальной заболеваемости, циркуляция вируса между человеком и животными приводит к появлению новых вариантов путем рекомбинации – изменения становятся непредсказуемыми. Некоторые варианты не столь разрушительны, некоторые, однако, приобретают возможность уклоняться от иммунитета и после вакцинации, и после перенесенной болезни. Непредсказуемо меняются частота и возрастной профиль тяжелых заболеваний и смертности, что приводит к усилению долгосрочных последствий после заражения.
Требуется повсеместная ежегодная вакцинация обновленными препаратами. Проявляется высокая устойчивость вируса к лечению противовирусными препаратами. Население же не соблюдает ограничительные меры, которые продолжают вводиться, это становится источником социальных конфликтов.
Сами авторы обзора не делают никакого вывода о том, какой долгосрочный сценарий реализуется на данный момент. Они уточняют, что даже в течение года вовсе не обязательно появится окончательная ясность. Из чего следует, что в такой же ситуации неопределенности будет и экономика.
Реализация негативных сценариев (и отчасти даже позитивных) будет создавать особые вызовы для рынка труда, в том числе в России. Главным вызовом станет появление и все большее распространение нового «типа» работников – со сниженной трудоспособностью.
Речь идет о работниках, которые после перенесенного (возможно, не раз) ковида утратили былую эффективность, стали менее устойчивы к нагрузкам, стрессам. Из-за накопившихся хронических проблем со здоровьем они будут вынуждены тратить больше времени и ресурсов на свое лечение, а не на работу, чаще брать больничные, оформлять отпуска.
По опросу 1600 граждан, проведенному Всероссийским центром изучения общественного мнения, с последствиями перенесенного COVID-19 сталкивались почти 80% переболевших (с положительным тестом или отмечавших характерные симптомы), при этом около 40% испытывали общую слабость. Большинство переболевших россиян, столкнувшихся с постковидным синдромом, не проводили специальные реабилитационные мероприятия по восстановлению после болезни (80%), занимались восстановительными процедурами 20% из тех, кто перенес коронавирус. При слабости и снижении работоспособности после перенесенного COVID-19 требуется специальное обследование и консультация врача, считают при этом более половины россиян (61%).
Длинную «тень» перенесенного ковида ощутили на себе очень многие переболевшие. Общее число заражений COVID-19 в РФ достигло уже 14,8 млн (надо понимать, что из них выжили не все). «Затратоемкость труда (физическая, психологическая) со стороны работника выросла, достижение конечного результата дается нам все большими усилиями», – говорит доцент кафедры статистики РЭУ им. Г.В. Плеханова Ольга Лебединская. По данным эксперта, из числа заболевших доля лиц трудоспособного возраста составляет почти 80%, из них почти каждый шестой мог ощутить ухудшение качества жизни.
«Пока еще слишком много неопределенности в вопросах влияния ковида на производительность и продуктивность сотрудников. Поэтому не приходится говорить о том, что рынок труда это осознал и как-то к этому готовится, – комментирует ситуацию вице-президент по операционному управлению компании ANCOR Алексей Миронов. – Несмотря на сильное влияние пандемии, главные экономические риски для бизнеса все еще кроются в кадровом дефиците. И нехватка рабочей силы будет только усиливаться».
При этом эксперт отметил, что за прошедшие два года компании действительно столкнулись с большим, чем раньше, количеством взятых больничных. «Это негативно влияло на производственный процесс, но поскольку подобная ситуация длится уже более двух лет, то и сотрудники, и компании успешно адаптировались к новым условиям», – уточнил Миронов.
Более того, по его уточнению, несмотря на то что сейчас многие заболевают штаммом «омикрон», «люди продолжают работать, будучи даже на больничном; и за редким исключением болезнь не оказывает драматического влияния на рабочую ситуацию в целом».
Однако работодатели должны всегда помнить, что необходимо инвестировать ресурсы в создание комфортной среды и условий труда, добавил Миронов. «За время пандемии организации осознали острую необходимость отслеживать и управлять производительностью труда. Это было важно всегда, но ковид стал катализатором данной проблемы, – пояснил эксперт. – Когда люди стали массово переходить на удаленный режим работы и стало тяжело измерять их продуктивность, работодатели пришли к необходимости более системного и скрупулезного управления производительностью сотрудников».
Например, в ряде организаций появились программы, которые направлены на оценку эффективности труда. Также компании сделали очень серьезный шаг в сторону цифровизации процессов и внедрения IT-технологий, добавил Миронов.
«Проблема, с которой столкнулись работодатели, даже шире, чем постковидный синдром у сотрудников. С ним параллельно идет тотальное эмоциональное выгорание, причем оно более ярко выражено в столичных городах и мегаполисах», – пояснила основатель рекрутингового агентства ProPersonnel Татьяна Долякова. И причиной стали не только болезни, но и социально-экономические потрясения. При этом степень долгосрочности влияния ковида и пандемии на рынок труда не исследована и в России, и за рубежом, добавила эксперт.
«Российский рынок труда уже столкнулся с серьезными переменами с начала пандемии. Работодателям пришлось учитывать повышенный уровень неопределенности, когда значительное число сотрудников может оказаться неработоспособными в любой момент и на неопределенный срок, – пояснила гендиректор КРОС Екатерина Мовсесян. – Но глобально пока никто не может предсказать, по какому сценарию будет развиваться ситуация, поэтому сейчас для рынка характерна готовность к быстрой трансформации, быстрой реакции на изменения эпидемиологической ситуации».«Что касается регулирования рынка труда России, то в нашей стране традиционно уделяется особое внимание гражданам, испытывающим трудности в поиске работы. И перечень таких категорий даже установлен в законе о занятости населения – это, например, инвалиды, молодежь, впервые ищущая работу после получения образования, люди старшего возраста и т.д., – напомнила ведущий научный сотрудник Центра финансов социальной сферы НИФИ Минфина Наталья Локтюхина. – Очевидно, что уязвимые категории не останутся без внимания и впредь, но будет ли это долгосрочное снижение трудоспособности – еще предстоит обсуждать».
Между тем, по уточнению Доляковой, со стороны работодателей – прежде всего в крупных международных и российских компаниях – можно заметить стремление внедрять специальные программы по так называемому wellbeing (благополучию) сотрудников. Самые популярные меры, упомянутые экспертом, – это введение гибридного графика для сотрудников, добровольное медицинское страхование и различные системы мониторинга состояния сотрудников: популяризация и организация вакцинирования, оплата тестов в бизнес-коммуникациях, психологическая помощь. Кроме того, будет расти и роль платформенной занятости, добавила Лебединская.
По мнению директора по персоналу группы компаний Finbridge Екатерины Макаровой, сейчас главная сложность для компаний – адаптация сотрудников, возвращающихся с удаленки, особенно с учетом роста хронических заболеваний. «Сегодня врачи говорят не только о сложностях реабилитации после коронавирусной инфекции, но и о всплеске многих хронических заболеваний, связанных со снижением доступности медицинской плановой помощи и с режимом самоизоляции», – пояснила эксперт.
Научный руководитель сети клиник иммунореабилитации и превентивной медицины Grand Clinic Ольга Шуппо пояснила: «Растет уровень депрессии, ожирения, сердечно-сосудистых заболеваний и других хронических болезней». Среди причин – и стресс, и изменившийся по сравнению с тем, что было до пандемии, образ жизни. «Государству нужно обратить внимание на то, как восстанавливать психологическое здоровье людей, возвращать к активному образу жизни, заниматься профилактикой хронических заболеваний», – считает Шуппо. Только силами бизнеса справиться с этим будет сложно, нужны системные решения в здравоохранении.
При этом, как обратил внимание первый вице-президент «Опоры России» Павел Сигал, удаленные форматы все же актуальны в офисной работе. «А сотрудники производственных сфер могут и пострадать. Даже при нынешнем трудовом законодательстве риски увольнения для сотрудников, утративших способность исполнять рабочие обязанности, очень велики», – предупреждает он.
Многие проблемы рынка труда РФ сейчас происходят от недостаточного уровня производительности, продолжил руководитель департамента компании «Универ Капитал» Андрей Верников. «В итоге когда мигранты из-за ковидных ограничений не могут приехать в страну или работники увольняются по состоянию здоровья, чтобы найти более легкую деятельность, работодатели оказываются в сложном положении», – пояснил он. Так что если говорить об экономике, то надо заниматься прежде всего повышением производительности труда.
Россиянам же, которые сейчас по состоянию здоровья меняют работу на более легкую, эксперт рекомендует избегать тех сфер, где высокий уровень конкуренции среди соискателей, потому что там работодатели не будут лояльны к тем работникам, которые постоянно отпрашиваются к врачу и избегают переработок.
Резюмируя, можно сказать, что часть экспертов в принципе усомнились в выводах специалистов SAGE, а также в том, что сейчас у нас есть достаточно данных для прогнозирования. Ведь из разных источников постоянно поступают противоречивые прогнозы относительно сроков стабилизации ситуации. К тому же мировая статистика появления людей с хроническими заболеваниями на фоне перенесенного COVID-19 недостаточно надежна, «поскольку критерии оценки влияния COVID-19 невозможно систематизировать без оценки других хронических заболеваний», обратил внимание Сигал.
«Если говорить о России, то свести адекватную статистику будет очень непросто, – считает он. – Это связано с особенностями работы системы обязательного медицинского страхования и с менталитетом. Множество граждан перенесли заболевание, не регистрируясь в системе, не вызывая врачей и не сдавая тестов. Поэтому реальные цифры могут существенно отличаться от официальной статистики».
В свою очередь, управляющий партнер KCG Анастасия Кучерена указала на сомнительность тезиса экспертов о проблемах с вакцинацией. Ведь уже есть страны, где привито подавляющее большинство, показатель приближается чуть ли не к 100% взрослого населения. Но самое главное даже не это, а то, что, как считает Кучерена, исследователи не упомянули о наиболее вероятном, по ее мнению, развитии ситуации – о скором сворачивании пандемии как таковой.
«За два года ковид-фактор уже стал не столько медицинским, сколько политическим, – пояснила эксперт. – На наших глазах идут крупномасштабные протесты в развитых странах. Вряд ли лидеры этих стран рискнут потерять власть в угоду продолжения пандемийного дискурса». С одной стороны, сами штаммы не исчезнут в одночасье, но с другой – вовсе не исключено, что относиться к ним на мировом уровне начнут иначе, не столь нервозно. Кучерена поясняет: «В 2022 году коронавирус – это не медицина, а политика».
Дарья Гармоненко 
комментарии(0)