Россия упустила окно инвестиционных возможностей

Главный экономист ВЭБ.РФ Андрей Клепач считает, что граждане пока мало получили от выросших цен на нефть. Фото фонда «Росконгресс»

Высокая смертность (число умерших достигает в этом году в стране 2 млн человек) станет одним из главных ударов для экономики России, предупредили в Институте народнохозяйственного прогнозирования (ИНП) РАН и ВЭБ.РФ. Добавим к этому проблему низких доходов населения, которое почти 10 лет из своего кармана компенсировало издержки государства, связанные с санкциями и обвалом нефтяных цен. И теперь на фоне нового ужесточения денежно-кредитной и бюджетной политики Россия, как считают в ИНП РАН, упустила окно инвестиционных возможностей. По данным Минэкономразвития (МЭР), если ничего не делать, экономика РФ будет расти на 2% в год, а для роста на 3% требуются усилия.

Представители экспертного сообщества и Минэкономразвития (МЭР) в рамках международного форума «Всемирный день качества» обсудили в четверг экономические прогнозы для России. Формально по объему ВВП экономика РФ достигла докризисных показателей, сообщил директор ИНП РАН Александр Широв. Но если учесть ситуацию с ростом заболеваемости и смертности, с хронически низкими доходами населения, то окончательно кризис не преодолен.

«Высокая смертность, к сожалению, влияет на потенциал роста нашей экономики не только в текущем году, но и в среднесрочной перспективе», – пояснил Широв. В таких условиях окончательно сворачивать антикризисную политику преждевременно.

По Росстату, за январь–сентябрь 2021-го число умерших в России уже превысило 1,7 млн человек против примерно 1,5 млн человек за тот же период 2020 года. Последствия от таких человеческих потерь придется преодолевать долго – даже трудно сказать, когда мы сможем вернуться на ту демографическую траекторию, которая была до пандемии, следует из пояснений бывшего замглавы МЭР, главного экономиста ВЭБ.РФ Андрея Клепача. «Мы не просто потеряли много человеческих жизней. Это еще и экономические потери, которые «весят» несколько процентов ВВП», – сказал он.

По его уточнению, сейчас не просто рано прекращать стимулирующие программы, а нужно ставить вопрос о проведении структурных преобразований социальной сферы.

«В первое полугодие этого года российская экономика росла темпом около 5%. И кто бы что ни говорил, в этот период мы видели первые ростки инвестиционного цикла», – отметил Широв. Однако, как он уточнил, затем произошел ряд событий, значительно ухудшивших перспективы: это и новые волны заболеваемости, и сворачивание антикризисной политики, и повышение ключевой ставки Центробанка. Эксперт признает, что по итогам 2021-го мы увидим восстановительный рост ВВП на 4% или более, но «ситуация на 2022 год не такая радужная, как нам хотелось бы».

«Цикл, который мог бы помочь запустить фронтальный рост инвестиций в стране, мы, на мой взгляд, в данном случае упустили», – сказал Широв. Конечно, на то есть и объективные причины. Но сказалось и то, что Центробанк и Минфин, по словам экономиста, рассматривали этот рост как некоторый перегрев рынка, что было спорным.

Эксперты все больше сходятся в том, что в 2022 году экономический рост будет в пределах 2–2,5%. «Если мы вернемся на ту траекторию, которая была в 2016–2019 годах, на рост около 2% в год, то, конечно, этого с точки зрения того, что мы ожидаем от нашей экономики, недостаточно», – пояснил Широв.

Около 2% – это инерционные темпы роста, они ниже того потенциала, который Россия могла бы «выжать» даже без крупных структурных преобразований, следует из оценок, которые привел руководитель направления Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования Дмитрий Белоусов. По его словам, потенциал составляет 2,5%. Его мы не «выжимаем» прежде всего из-за жесткой денежно-кредитной политики (эксперт назвал странным решение повышать ключевую ставку в условиях, когда мы инфляцию получаем с мировых рынков), теперь к этому добавляется бюджетная консолидация. А чтобы нормально развиваться, нам нужно расти примерно на 3,5% в год, считает Белоусов. Но за счет чего это было бы возможно?

Существенное повышение процентных ставок, которое, судя по всему, еще не завершилось, не столько позволяет сдерживать инфляцию, которая во многом «импортная», сколько тормозит экономический рост, согласился и Клепач.

Также он упомянул проблему бедности и низкого уровня доходов граждан. В этом году благодаря в том числе президентским выплатам реальный рост доходов населения впечатляет: по словам Клепача, по итогам года возможен их рост на 3,8–3,9%, что перекрывает падение прошлого года, когда доходы сократились на 2,8%. «Но в целом мы почти на 9% ниже уровня 2013 года, – напомнил Клепач. – То есть фактически все население страны заплатило за то, что мы выдержали санкции, за падение нефтяных цен в 2014–2015 годах. Но пока оно не так много получило от нынешних выросших цен на нефть, металл и т.д.».

Эта проблема тоже требует решений: как существенных дополнительных расходов бюджета, которые, судя по пояснениям эксперта, скорее всего в следующем году станут неизбежными, так и структурных мер.

Дмитрий Белоусов напомнил о проблеме низкой производительности труда, из-за которой мы имеем и низкую оплату труда, а значит, и соответствующий уровень потребления. «У нас огромное количество людей получают минимальную зарплату, работая на низкопроизводительных местах. По большому счету они получают на своем рабочем месте пособие по безработице», – говорит Белоусов.

Этим потенциалом можно было бы воспользоваться, будь в стране развитая система профессионального переобучения, социального страхования, дешевый рынок жилья, возможности для мобильности граждан между отраслями и регионами.

«Мы прогнозируем темпы роста около 3% в год на горизонте до 2024-го. Но мы согласны с тем, что примерно 2% – это инерционный сценарий развития, – сообщила замминистра экономического развития Полина Крючкова. – Если мы ничего не будем делать, если не предпринимать каких-то специальных усилий, то рост экономики так и будет около 2%».

«Можно ли выйти на более высокий темп – на те самые 3%? С нашей точки зрения, можно», – уверила Крючкова, сославшись на «большой объем решений, которые приняты правительством» с точки зрения поддержки потребления, запуска нового инвестиционного цикла, поддержки внешней торговли.