Бюджет для "нормализованной" экономики

Глава Минэкономразвития Максим Решетников уверен, что РФ вышла на нормальную траекторию роста ВВП. Фото с сайта Государственной думы РФ

Главный лозунг проекта нового бюджета на трехлетку – «нормализация», пришли к выводу в Институте народнохозяйственного прогнозирования (ИНП) РАН. Бизнес-омбудсмен Борис Титов нашел другое определение бюджетной политике – «едем, не снимая с ручника». Минфин и Минэкономразвития (МЭР) в своей картине мира преодолели кризис, несмотря на неопределенность ситуации и с доходами граждан, и с ценами, и с пандемией. Как заявил глава Счетной палаты (СП) Алексей Кудрин, прорывом нового бюджета стал рост расходов на здравоохранение. И сама же СП выявила: по отношению к ВВП расходы на здравоохранение, образование и социальную политику в течение следующей трехлетки сокращаются.

Первоочередная задача, которую депутатам предстоит решать с правительством в рамках начатого обсуждения проекта бюджета, – рост доходов населения, сообщил глава комитета ГД по бюджету и налогам Андрей Макаров в понедельник. Депутаты изучат, как каждая цифра главного финансового документа страны будет влиять на качество жизни граждан.

Одновременно с этим и в Минфине, и в МЭР дали понять, что ситуация в экономике РФ «нормализовалась». «Формирование федерального бюджета на 2022–2024 годы проводится в условиях восстановления деловой активности и занятости. В этом контексте предусмотрена полная нормализация бюджетной политики, – сообщалось в Основных направлениях бюджетной политики. – Это подразумевает возврат начиная с 2022 года к обычным параметрам бюджетного правила». То есть на расходы будут направляться только базовые нефтегазовые доходы, а те доходы, которые условно признаны «лишними», пойдут в резервы.

«Экономика восстановилась, вышла на доковидный уровень, и сейчас рост уже идет по нормальной траектории», – сообщил после заседания комитета глава МЭР Максим Решетников. Но, по словам министра, очень важно сделать так, чтобы это была именно траектория трехпроцентного экономического роста.

Выход даже на такие темпы роста вызывает сомнения. Но и с ними Россия все равно будет отставать от мира. По прогнозу Международного валютного фонда, рост мировой экономики составит в 2021-м 5,9%, в 2022-м – 4,9%.

Прогноз МЭР основывается на трех составляющих: росте доходов граждан, инвестиций, экспорта. «По всем этим трем моментам сформированы четкие программы развития. Все они зафиксированы в бюджете», – сказал Решетников, уточнив, что прогноз напряженный, но реалистичный.

Как при этом уже сообщал директор ИНП РАН Александр Широв, выступая на экспертной сессии Координационного клуба Вольного экономического общества, девиз «нормализация» подразумевает, что «мы возвращаемся к логике бюджетной и финансовой стабилизации, в которой формировались бюджеты страны в 2016–2019 годы». И, по его оценкам, вызывает обеспокоенность, что «нормализация» коснулась расходов, которые отвечают за человеческий капитал.

«Мы видим сокращение расходов на прикладные исследования – порядка 7% в следующем году, в 2023-м – еще на 2%, в 2024-м – еще на 1%. Следующее направление сокращения расходов – социальная политика. На 10% снизятся в реальном выражении расходы в 2022 году. На здравоохранение в 2022 году расходы сократятся на 13%, в 2023-м – еще на 6,7% и в 2024-м – еще на 2%, – перечислил Широв. – Это выглядит печально, если бы не было направлений, где расходы растут. К ним относятся, в частности, вопросы защиты окружающей среды».

Тут стоит отметить, что депутаты крайне болезненно воспринимают рассуждения о расходах на здравоохранение. «Расходы на здравоохранение в 2021 году по сравнению с 2017-м выросли на 78%. Из федерального бюджета расходы на здравоохранение в 2020 году выросли по сравнению с 2017-м в три раза», – сообщил на прошлой неделе на пленарном заседании ГД под аплодисменты Андрей Макаров.

Глава Счетной палаты Алексей Кудрин оценил  «прорывные» расходы на здравоохранение.  Фото с сайта www.duma.gov.ru

Теперь о прорывных расходах на здравоохранение сообщил и глава Счетной палаты Алексей Кудрин. «Я говорил, что на здравоохранение нам нужны дополнительные ресурсы примерно триллион рублей, чтобы мы решали какие-то самые острые проблемы. Вот, за три года расходы на здравоохранение вырастают на 2 трлн руб., и это на 46% в реальном выражении, – сообщил Кудрин на заседании комитета ГД по бюджету и налогам. – То, что я сейчас говорю – это реальный прорыв в расходах на систему здравоохранения у нас в стране».

Тон для дискуссий задал ранее президент Владимир Путин. В бюджете как минимум три ключевых приоритета: социальная политика, экономическое развитие и, конечно, здравоохранение, перечислил он 12 октября на встрече с депутатами Госдумы восьмого созыва. «Крупнейшая бюджетная статья – социальная политика, а это прежде всего поддержка семей с детьми, людей старших поколений. На три предстоящих года на это направление предполагается выделить 41,5 трлн руб., на развитие экономики и поддержку регионов – 15,1 трлн руб., на здравоохранение – 10,9 трлн руб.», – сообщил Путин.

Но в том числе и депутатам известно, что многое зависит от того, что конкретно и с чем мы сравниваем. Например, в понедельник СП опубликовала заключение на законопроект о федеральном бюджете 2022–2024, в котором сама же и сообщила, что, если говорить про расходы бюджетов бюджетной системы, то доля образования в 2022–2024 годах остается на уровне 2021-го (точнее, незначительно, но сокращается с 3,8% ВВП до 3,7% ВВП), доля здравоохранения снижается с 4,1% ВВП в 2021-м до 3,7% ВВП в 2024-м, национальной экономики – с 5,1% ВВП в 2021-м до 4,5% ВВП в 2024-м. Расходы на социальную политику снижаются с 11,9% в 2021-м до 11% в 2024-м. Суммарная доля расходов на национальную оборону, национальную безопасность и правоохранительную деятельность сохранится на уровне 2021 года – 4,7% ВВП в среднем на 2022–2024 годы, следует из материалов СП.

При этом, судя по данным, которые приводятся в заключении СП, номинальный рост расходов бюджетов бюджетной системы на здравоохранение вовсе не успевает даже за тем скромным показателем инфляции, который заложен в прогноз. Так, в номинальном выражении эти расходы увеличиваются примерно с 5,1 трлн руб. в 2021-м до 5,7 трлн руб. в 2024-м. Но инфляция будет быстрее. В 2022 году по отношению к 2021-му расходы увеличиваются номинально на 2,5%, в 2023-м к 2022-му – на 3,7%, и только в 2024-м по отношению к 2023-му они выходят на рост более 5%, следует из материалов СП. Прогноз же предполагает, что инфляция в 2022–2024 годах составит 4% в год. А в 2021-м она уже будет хуже первоначальных прогнозов – 7,4%.

Аналогичные тенденции выявляются, если анализировать расходы отдельно федерального бюджета. На образование за период 2022–2024 годов они составят 0,9% ВВП в год; на здравоохранение они сократятся с 1,1% ВВП в 2021-м до 0,8% ВВП в 2024-м; на социальную политику – с 5% в 2021-м до 4,2% в 2024-м; на национальную экономику – с 2,9% ВВП в 2021-м до 2,3% ВВП в 2024-м. Причем в случае со здравоохранением расходы федерального бюджета будут сокращаться не только в реальном выражении, но и в номинальном: с 1,4 трлн руб. в 2021-м до 1,2 трлн руб. в 2024-м.

«В целом проект бюджета на три ближайших года скорее означает лишь консервацию имеющихся социально-экономических проблем, – сообщил «НГ» начальник отдела аналитических исследований Института комплексных стратегических исследований Сергей Заверский. – Реализация такого проекта означает, что бюджетная политика будет носить в целом сдерживающий характер с точки зрения экономического роста, как было в целом и до пандемии».

А с учетом того, что и Банк России планирует продолжение жесткой денежно-кредитной политики в предстоящие годы, все это резко ограничит возможности российской экономики по развитию, добавил экономист. «Вызывает сомнение даже обеспечение заложенных в проект бюджета относительно скромных показателей экономического развития, не говоря уже о достижении национальных целей, – продолжил Заверский. – Доля России в мировой экономике, судя по всему, продолжит сокращаться. Мощных стимулов для инвесторов в проекте бюджета не предлагается, а ориентация на бюджетный профицит, по сути, означает ориентацию на избыточное изъятие средств из экономики».

По оценкам эксперта, это не прорывной бюджет, он скорее инерционный, если исключить прошлый год, когда действительно был определенный разворот в ориентации политики вследствие пандемического кризиса. «Бюджетная политика в целом в России ориентирована на достижение сбалансированности между доходами и расходами, что, на самом деле контрпродуктивно, если стояла бы задача осуществить экономический прорыв, обеспечив значительное повышение инвестиций и темпов роста ВВП», – считает эксперт.

Хотя, как говорит профессор-исследователь департамента политики и управления факультета социальных наук НИУ ВШЭ Мстислав Афанасьев, в первую очередь надо отметить, что у бюджета нет цели быть прорывным: и в Минфине, и в МЭР апеллировали к тому, что мы возвращаемся к предыдущим доковидным принципам управления государственными финансами.

«Бюджет – абсолютно нормальный административный документ, который не стал ни ярким политическим событием, ни крутым политическим провалом», – считает Афанасьев. Но, по уточнению эксперта, есть смысл сравнить его с бюджетами других стран. «Взять, к примеру, бюджет Франции, который представлял министр финансов Брюно Ле Мэр. Бюджет Франции позиционируется как бюджет прорыва даже на уровне маркетинговых усилий. Дальше можно сравнивать презентацию бюджета в России и во Франции. В обоих случаях внешне все очень похоже, но в случае презентации французского бюджета произносится следующая фраза: «И в этой связи покупательская способность французских семей в 2022 году вырастет на 2%». Сразу появляется индикатор положительных намерений, о которых заявляется в документе. В нашем случае таких индикаторов нет», – отметил эксперт.

«Главное, что понимаешь при взгляде на трехлетний проект бюджета, – деньги есть. Следующее, что понимаешь, – не про вашу честь, – сказал «НГ» бизнес-омбудсмен Борис Титов. – На фоне нового мирового цикла роста цен на сырье порог Фонда национального благосостояния, при превышении которого средства фонда можно инвестировать внутри России, предлагается поднять с нынешних 7 до 10% ВВП». «После всплеска затрат на ликвидацию коронавируса будут постепенно уменьшаться траты на здравоохранение – а это, между прочим, атрибут не только социальной политики, но и чистой экономики. Неработающим пенсионерам пенсии, так и быть, проиндексируют, работающие все так же «перебьются», – продолжил Титов. – В общем, как и прежде, едем, не снимая с ручника». 

«Минфин трезво смотрит на 30–40 лет вперед, видит «угрозу» углеродной нейтральности и резкого снижения спроса на нефть. Но почему-то готовиться к такому предлагается старым способом – откладывая деньги. А как насчет перестройки экономики? Как насчет условий для максимального увеличения степени передела добываемого сырья? Как насчет «экономики простых вещей» – импортозамещения бытовых товаров? Как насчет стимулирования спроса на внутреннем рынке? Как насчет гибкой налоговой системы, вплоть до временного отказа от налогообложения в тех производственных секторах, которые нужно срочно развить?» – перечислил Титов. По его мнению, деньги на эти маневры есть, но нет решимости.