Когда либерализация необходима

Фото Reuters

Благоприятная для России конъюнктура европейского газового рынка, во многом вызванная реализацией климатического мошенничества, не должна заслонять необходимости повышения эффективности отечественной газовой отрасли.

Обладая богатейшими запасами газа в мире, Россия не входит даже в пятерку крупнейших производителей наиболее выгодного для экспорта сжиженного природного газа (СПГ) и продолжает цепляться за устарелую трубопроводную концепцию, делающую нас заложниками не только потребителей, но и транзитеров.

Монопольное положение «Газпрома» делает расторопность, прозорливость и гибкость совершенно излишними для него – как, впрочем, и для любых монополистов. Кроме того, компания еще со времен премьерства своего создателя Виктора Черномырдина наслаждается весомыми налоговыми поблажками, уже давно не имеющими никаких оправданий.

Объединение добычи, транспортировки, распределения и сбыта создало противоестественную монополию, приносящую «Газпрому» колоссальную ренту.

А закрытость и непрозрачность, похоже, позволяют использовать ее не во благо общества и государства, которое является ключевым акционером газовой корпорации. Так, в начале года «Газпром» согласился выплатить ФНС 1,5 млрд руб. в обмен на признание отсутствия умысла у его руководства: по одному из эпизодов дела (еще 2012 года) маржа связанных с руководством подразделений «Газпрома» посредников составляла 89% (то есть цена закупки была завышена в 10 раз). У миноритарного акционера «Газпрома» Александра Браниса даже «возникло впечатление», что корпорация «почему-то» работает «не на акционеров, не на потребителей, не на государство, а на подрядчиков, которые строят различные объекты».

Важнейшую для России программу газификации «Газпром» проваливает много десятилетий подряд. Ее уровень составляет 71% (и к 2026 году составит 74,7%), а на селе – и вовсе 62%, причем, по мнению экспертов, газ остается недоступной роскошью для трети населения (в том числе в формально газифицированных населенных пунктах). Последние 5 лет монополист направлял на газификацию 36 млрд руб. в год – лишь 1% экспортной выручки, что сопоставимо со спонсированием иностранных футбольных клубов и яхтенных регат (только спонсорский контракт Лиги чемпионов – 4 млрд руб.). Даже для «догазификации» (то есть подключения к газовой трубе населенных пунктов, через которые она физически проходит) понадобилось личное вмешательство президента Владимира Путина!

В экспортной сфере «Газпром», продолжая опираться на формулы расчета цены более чем 20-летней давности, сам лишил себя возможности полноценно воспользоваться фантастическим взлетом цен на газ в Европе. Его доля на европейском рынке снизилась с 36% в 2019-м до максимум 33% в 2020 году, но даже это не подтолкнуло монополию к обновлению стратегии.

Последние 15 лет мир охватила газовая революция: снятие искусственных ограничений и обеспечение прозрачности на рынке газа вызвало качественный скачок его добычи – прежде всего обеспечив «сланцевую революцию», с величавой близорукостью проигнорированную «Газпромом».

В результате за 10 лет США из нетто-импортера стали крупнейшим производителем и одним из крупнейших экспортеров газа в мире, созданы мощности по производству 70 млн т сжиженного природного газа в год, строятся мощности еще на 40 млн т, а мощность заявленных к реализации проектов превышает 300 млн т.

Австралия, полностью либерализовав экспорт СПГ, за 10 лет создала отрасль по его производству мощностью 70 млн т в год – как США.

Англия за те же 10 лет не только нарастила добычу газа в 2,3 раза, но и стала лидером европейского рынка, в том числе за счет создания крупнейшего в Европе газового хаба.

Основной конкурент «Газпрома» по поставкам трубопроводного газа в Европу – Норвегия – с начала века провела полную либерализацию рынка, в том числе экспорта газа. Результатом стал рост добычи в 1,8 раза и рекордные масштабы геологоразведки и прироста ресурсов, а доля Норвегии на европейском рынке выросла с 10 до более чем 20%.

Аналогичные процессы реализуют импортеры; так, Китай для увеличения доли газа в энергобалансе (в том числе для спасения окружающей среды) последовательно снижает ограничения на рынке газа, благодаря чему его газовый рынок в ближайшие годы может превысить по объему европейский.

Экспортная монополия «Газпрома» создает проблемы для него самого: помимо ставших уже рутинными вопросов со стороны регуляторов ЕС, ряд европейских компаний отказывается от закупок у российской корпорации, опасаясь претензий антимонопольных органов.

Развитие единого газового рынка Европы облегчает доступ к конечным покупателям новых поставщиков газа, но самоограничение экспортной политики не дает России использовать открывающиеся возможности.

Между тем экспортный потенциал есть как минимум у «Роснефти», ЛУКОЙЛа и «Сургутнефтегаза». При либерализации экспорта они смогут поставлять в Европу (в том числе по агентским договорам с «Газпромом») 17–25 млрд куб. м трубопроводного газа в год дополнительно к 183 млрд куб. м планового экспорта «Газпрома» (сама корпорация в силу наложенных на нее ограничений обеспечить этот прирост не может), что принесет только бюджету 100–150 млрд руб. дополнительных доходов.

Разумная, с учетом позитивного мирового опыта, а отнюдь не по-чубайсовски оголтелая либерализация газового рынка России, его освобождение от давно утративших смысл монопольных барьеров и административных ограничений качественно повысит эффективность газового хозяйства нашей страны, а с ним – и всей экономики.

Существенно, что это будет означать выгодный для самой России и не связанный с потерей лица шаг к нормализации отношений с ЕС: приведение нашей практики в соответствие с выгодной нам же частью европейских норм. Устранение конфронтации по вопросу, в котором позиция России с трудом поддается рациональному обоснованию и наносит ущерб стране в интересах одной монополии, позволит нам не только качественно улучшить репутацию, но и сконцентрировать силы на конфронтации по другим вопросам, в которых не поддающуюся рациональному обоснованию и контрпродуктивную позицию занимает уже Евросоюз.