Национальные проекты России выпадают из повестки

Глава Минэкономразвития Максим Решетников подсчитывает ущерб для экспортных отраслей от введения углеродного налога. Фото РИА Новости

Обнародованный Еврокомиссией проект трансграничного углеродного регулирования стал, как и пандемия, еще одним примером того, как быстро в России устаревают стратегии и проекты национального развития. Снижение углеродного следа становится вопросом выживания отраслей, а в будущем, возможно, всей экономики, перед которой уже пять лет стоит цель выйти на темпы роста выше среднемировых. Как считают в Институте народнохозяйственного прогнозирования (ИНП) РАН, российским властям нужно теперь учесть влияние климатической политики в разных ее вариантах на экономику, производства, цены, доходы. Только проведя комплексную оценку, можно будет выявить наши сильные и слабые стороны в новых условиях.

Ассоциация «Русская сталь», объединяющая крупнейших производителей металлургической продукции в России, в четверг призвала правительство РФ оперативно приступить к переговорам с ЕС по защите интересов отечественных экспортеров в связи с разрабатываемым в Евросоюзе пограничным углеродным регулированием. Поводом стала обнародованная Еврокомиссией в среду программа по борьбе с изменением климата, цель которой – сокращение к 2030 году выбросов CO2 в Евросоюзе не менее чем на 55% по сравнению с уровнями 1990-х годов и их обнуление к 2050-му.

Важнейший пункт реформы – введение трансграничного углеродного регулирования (ТУР; Carbon Border Adjustment Mechanism, CBAM): речь идет о взимании экологических таможенных сборов с импортируемых в Евросоюз товаров в зависимости от их углеродного следа, количества выбросов СО2, образовавшихся при их производстве. Ожидается, что механизм в полную силу заработает не сразу. Сначала будет действовать переходный период – с 1 января 2023 до конца 2025 года. «Во время переходного периода данный механизм будет применяться только к производителям железа, стали, алюминия, цемента, удобрений и электричества. На этой стадии производители должны будут лишь информировать Еврокомиссию об уровне выбросов их производств без оплаты счетов», – пояснил в четверг еврокомиссар по вопросам экономики Паоло Джентилони. Регулирование затронет практически все виды черных металлов за исключением ферросплавов и лома, а также распространится на импорт цемента, электроэнергии, азотных удобрений, алюминия, стальных труб и рельсов, уточняет Интерфакс.

За взимание углеродных платежей и выпуск специальных сертификатов (лицензий), которые предстоит покупать поставщикам, будет отвечать специальный орган – CBAM Authority. Стоимость сертификата для поставщиков будет определяться рыночной ценой СО2 в рамках европейского механизма торговли квотами на выбросы. Как уточняют аналитики Deutsсhe Welle, эти цены сильно колеблются, в последние месяцы они были на уровне более 50 евро за тонну выбросов СО2.

При этом Еврокомиссия не скрывает, что механизм затронет в первую очередь Россию, хотя также упоминаются Украина, Турция, Белоруссия, Албания, Египет, Алжир, Марокко и ряд других стран.

«Мера затронет российские поставки в ЕС… в объеме 7,6 млрд долл.», – подсчитали в Минэкономразвития. Как следует из комментария главы ведомства Максима Решетникова, проект разрабатывался почти полтора года. Но обнародованные материалы все равно стали для России как гром среди ясного неба. «Коллеги из ЕС заверяли весь мир, что буква и дух Соглашения Всемирной торговой организации (ВТО) будут полностью соблюдены. Сегодня уверенности в этом нет», – отметил министр.

«Опубликованный регламент не дает четкого понимания всех аспектов расчетов и верификации углеродного следа продукции. Наиболее важные решения отнесены на уровень подзаконных актов», – говорит президент Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин. Пока не появятся эти акты, ни одна отрасль не сможет оценить все потенциальные эффекты от введения пограничного углеродного регулирования, продолжают в «Русской стали». Представители отрасли считают высокой вероятность того, что страны инициируют процедуру разрешения споров в ВТО, но даже в случае победы бизнес понесет потери и утратит позиции на рынке.

Производителям стали станет сложнее торговать с Евросоюзом. Фото Reuters

История с зеленой повесткой, обсуждение которой резко перестало быть данью моде, а стало вопросом выживания крупнейших производителей и отраслей, высвечивает еще одну проблему – несоответствия принимаемых в стране амбициозных стратегий и национальных проектов, долгосрочных прогнозов реальным вызовам времени, явного отставания.

Первым шоком стала пандемия, сделавшая очевидными провалы здравоохранения. Вторым шоком может стать объявленная Евросоюзом декарбонизация, которую так или иначе придется теперь учитывать – в том числе при реализации поставленных руководством страны целей, достичь которые не получалось и до пандемии, и до экологической реформы. Например, одна из таких целей, сроки достижения которой сдвигались с рубежа 2019–2020 годов на 2024 год, а затем, в условиях пандемии, уже на 2030-й – это выход на темпы экономического роста выше среднемировых.

Экологическая проблематика упоминалась и в майском указе от 2018 года, и в июльском указе от 2020-го (который корректировал цели майского). Но, судя по нацпроектам, ни в вопросах экспорта, ни в вопросах экологии, ни в вопросах развития бизнеса настолько серьезно не учитывалась необходимость кардинальной перестройки производственных процессов.

С одной стороны, ТУР в том варианте, который опубликован, давно обсуждается правительством, бизнесом и экспертным сообществом, обратил внимание директор ИНП РАН Александр Широв. И, по его мнению, радикально пересматривать прогнозы ВВП России сейчас не нужно.

Но с другой – «требуется добиться того, чтобы влияние климатической политики в различных вариантах на экономику было бы учтено». «Мы хорошо представляем, как те или иные технологии снижают выбросы, но комплексная оценка того, как активное их внедрение повлияет на цены, доходы и производства, представляет собой сложную исследовательскую задачу», – сказал «НГ» Широв.

По его мнению, могут потребоваться меры реагирования, в том числе в части поддержки отдельных секторов и отдельных компаний. «По нашим оценкам, при цене углерода 50 евро за тонну потери российских экспортеров составят около 1 млрд евро в год (при расширении списка товаров до 8 млрд евро), что не смертельно для экономики, но чувствительно для отдельных компаний», – добавил экономист.

«Создание климатического регулирования в России окажет влияние на существующие и будущие национальные проекты, поскольку, во-первых, вводится обязательная отчетность по выбросам, во-вторых, высока вероятность появления механизма стимулирования сокращения выбросов, – говорит руководитель проектов по климату Центра энергетики Московский школы управления Сколково Юмжана Данеева. – ЕС был вынужден пересмотреть целый пакет директив и регламентов по различным сферам, что также может случиться в России. Изменения, вероятно, произойдут в сторону ужесточения контроля выбросов и поощрения низкоуглеродных решений».

«Зеленая повестка уже стала доминирующей в мировой экономике и политике, но в этом направлении мы явно уступаем. Стоит пересмотреть приоритеты отраслевого развития в рамках государственной экономической политики и большее внимание уделить внутрироссийской системе регулирования, основанной на принципах устойчивого развития», – считает завкафедрой Российского экономического университета Константин Ордов. «Климатическая и экологическая политика, безусловно, будет оказывать непосредственное влияние на экспорт нефтегазового сырья и продуктов нефтегазопереработки из России», – продолжает доцент РАНХиГС Тамара Сафонова. Ведь, кроме того, ЕС намерен запретить продажу новых машин с дизельными и бензиновыми двигателями к 2035-му.