Назад в прошлое

Фото pixabay.com

Инициативы по дифференциации тарифа ФСК и введению оплаты «резерва» сетевой мощности ухудшают экономику предприятий, использующих свою генерацию или подключение к магистральным сетям ФСК. С помощью этих инициатив Минэнерго пытается заставить промышленные предприятия оплачивать услуги сетей, которые этим предприятиям фактически не оказываются. Получается, что вместо разбора и устранения причин высоких тарифов в региональных сетях Минэнерго предлагает расширить тарифную базу для сбора средств в пользу распределительных сетевых компаний. Стоит отметить, что способы эти очень оригинальны, найти им аналоги в мировой практике не удалось – за рубежом энергоемкую промышленность, напротив, стараются защитить от высоких тарифов, освободить от дополнительных налогов и сборов в цене электроэнергии и тем самым сохранить ее конкурентоспособность.

Законопроект Минэнерго по дифференциации тарифов ФСК предусматривает возможность устанавливать разный уровень тарифов – высокий для промышленных потребителей, подключенных к магистральным сетям, и низкий – для региональных сетевых организаций. То есть услуга им оказывается идентичная, а цена будет разная. Парадоксально, но в 2017 году правительство уже ликвидировало механизм аренды «последней мили», который позволял подобным образом пополнять выручку региональных сетей за счет промышленных потребителей, присоединенных к магистральным сетям. Но прошла всего пара лет, и предлагается откатиться к прежнему состоянию, которое с большими усилиями удалось преодолеть.

Проект по надбавке к тарифу ФСК не имеет стоимостных ограничений и поэтому не снимет, а, наоборот, обострит проблему перекрестного субсидирования. По предварительным оценкам, тариф для промышленных потребителей в результате утверждения проекта по дифференциации тарифа ФСК может быть увеличен в 2–4 раза, цена вопроса – около 38 млрд руб. дополнительных ежегодных платежей. Этим решением якобы предлагается защитить интересы малого и среднего бизнеса, а также бюджетных организаций, для которых сетевой тариф может быть уменьшен. Но, во-первых, никаких гарантий снижения тарифов в проекте нет, и, как отмечают в ФАС России, их довольно сложно установить – на освободившийся объем тарифной выручки сети вправе заявить недополученные доходы прошлых периодов, которые возникли из-за ограничения темпов тарифного роста. Таких доходов, по самым скромным подсчетам, – более 200 млрд руб.

Во-вторых, даже если вдруг снижение произойдет, оно едва ли будет ощутимым – размажется в региональных тарифах тонким слоем при мизерной доле затрат на электроэнергию в себестоимости товаров и услуг у малого и среднего бизнеса.

В-третьих, промышленные потребители наряду с подключением к магистральным сетям также, как правило, имеют подключения к региональным сетевым объектам и несут, по имеющимся оценкам, около 2/3 всего объема перекрестного субсидирования, имея всего половину в общем объеме электропотребления. При этом малый и средний бизнес наряду с населением в ряде регионов также пользуется льготами за счет промышленности – ставки «перекрестки» для него являются отрицательными, например, в Белгородской, Ленинградской, Мурманской, Свердловской, Кемеровской областях, Республике Бурятия, городе Москве. Получается, что доводы Минэнерго о защите малого и среднего бизнеса являются более чем сомнительными.

Что касается последствий этого решения для энергоемкой промышленности, иначе как тарифным шоком их не назовешь. Многие предприятия, доля затрат на электроэнергию которых достигает 40%, просто не переживут увеличения цены электроэнергии на 30, 40 или 50%, которое указывается в предварительных расчетах последствий, озвученных ранее. Кратный рост тарифа ФСК может привести к росту цены электроэнергии для энергоемких предприятий к уровню прошлого года, например, в Брянской области – на 59%, Воронежской – на 41%, Рязанской – на 35%, Тамбовской – на 47%, Ульяновской – на 48%, в Республике Коми – на 53%, в Бурятии – на 67%, в Свердловской области – на 33%, в Приморье – на 52%, в Ленинградской области – на 55%. Для подавляющего большинства промышленных предприятий это запретительный уровень не только для инвестиций, но и для безубыточной работы в принципе.

Энергоемкая промышленность остается основой российской экономики, базой экспортных поставок, зачастую единственным надежным источником налоговых поступлений и работодателем в регионах и отдельных городах. Каковы будут последствия такого решения для экономики, для бюджетов, для социально-экономической ситуации в моногородах и промышленных регионах? Ответов на эти вопросы авторы инициативы не представили.

Схожая ситуация и с проектом по оплате «резерва» сетевой мощности. Вот лишь некоторые несуразности, которые могут возникнуть в случае ее утверждения.

Государство поддерживает многие регионы, выделяет для этого значительные бюджетные средства. С другой стороны, с помощью проекта по оплате сетевого «резерва» эта бюджетная помощь фактически изымается в пользу сетевых организаций, причем за услуги, которые в случае оплаты «резерва» для промышленных электростанций фактически не оказываются, поскольку вся выработанная этими электростанциями энергия потребляется здесь же, на предприятии, не покидает его территорию и не поступает во внешние сети.

Государство стимулирует промышленность к энергоэффективности, сокращению выбросов, утилизации попутных и вторичных энергоресурсов. Проект по оплате сетевого «резерва» предполагает, что эту же деятельность следует не поощрять, а фактически штрафовать, причем средства перенаправлять в пользу сетевых монополий.

Государство активно реализует меры поддержки экспорта и повышения конкурентоспособности российских предприятий. Проекты по дифференциации тарифов ФСК и оплате сетевого «резерва», напротив, дестимулируют экспортеров, снижают конкурентоспособность отечественных компаний.

Баланс в этих решениях, к сожалению, не просматривается – машина, в которой одновременно жмут на газ и на тормоз, будет создавать много шума, потреблять много бензина, но при этом вряд ли сдвинется с места.