Инвестиционная недостаточность: Как и и чем России могут помочь Казахстан и другие соседи

Чем более проблематичным оказывается ускорение роста российской экономики, тем чаще мы слышим от наших руководителей правильные слова о необходимости улучшения инвестиционного климата и защите инвестиций. Применительно к работе с иностранным бизнесом проблемы усугубляются как введёнными против России санкциями, так и нарастающими сложностями, возникающими при общении с российскими таможенными службами и органами стандартизации и сертификации. Отдельной проблемой являются налоги и регистрационные документы, а также особенность отечественной судебной системы; последние факторы приводят к тому, что большинство крупных российских предприятий «записаны» на офшоры, а почти 95% воздушных судов иностранного производства, эксплуатируемых ведущими отечественными авиаперевозчиками, зарегистрированы не в России, а на Бермудах и в Ирландии.

С похожими проблемами, однако, издавна сталкивались и куда более успешные страны. В Европе высокие налоги стали причиной оттока инвесторов из Франции, Германии и Италии ещё в 1980-е годы. Ответом оказалось формирование целой системы финансовых услуг, обеспечивавших должную степень конфиденциальности трансакций, легкость смены собственника, высокую степень юридической защиты и экономию на налогах (что является, на мой взгляд, важнейшим стимулом для любого инвестора). В результате возникли финансовые центры не только в Швейцарии, но в Монако, Люксембурге, на островах Мэн и Гернси, Лихтенштейне и Андорре. Входя в экономическое пространство ЕС, эти страны и территории становились идеальным местом, откуда инвестиции «заходили» в крупные европейские экономики. В России пока можно, однако, слышать только о планах создания «внутренних офшоров», которые, вероятно, чем-то прельстят отечественных инвесторов, но вряд ли привлекут кого-то из иностранных.

В такой ситуации, на мой взгляд, стоило бы обратить внимание на наших соседей, которые могли бы оказать России существенную помощь в качестве финансовых и торговых посредников. Причём речь стоит вести не о пресловутой Белоруссии, многие годы живущей за счёт российских субвенций и при этом самой находящейся под санкциями, не состоящей в ВТО и не способной получить внешнее финансирование ни от кого, кроме Китая, а о менее зависимых от России, но при этом более интегрированных в мировую экономику, членов Евразийского Союза. Здесь прежде всего приходят на ум Казахстан и Армения.

Казахстан несколько лет назад объявил о создании в Астане Международного финансового центра, работа по созданию которого была поручена Нурсултаном Назарбаевым известному в Казахстане экономисту, в разные годы бывшему вице-премьером, руководителем холдинга «Самрук Казына» и председателем Национального банка Кайрату Келимбетову. Центр получил экстерриториальный статус и действует на основе британского права (на этом, собственно, споткнулась попытка создания подобной структуры в России, анонсированная ещё в 2009 году), для легализации чего потребовалось принять около 50 новых законов и подзаконных актов, а также внести поправки в Конституцию республики. Для разрешения споров фактически за пределами национальной судебной системы создан Коммерческий суд МФЦА во главе с лордом Гарри Кеннетом Вулфом, состоявшим Верховным судьёй Англии и Уэльса с 2000 по 2005 год, а также правовой консультативный совет, в котором заседают представители самых известных глобальных юридических компаний – White&Case, Hogan Lovells, Baker McKenzie и некоторых другиx. Начав свою работу летом 2018 года на площадке AstanaExpo, МФЦА сегодня объединяет более 300 компаний из более чем 30 стран мира, которые получили уникальную возможность инвестиций в казахстанскую экономику и покупки пакетов акций приватизируемых правительством республики предприятий. В рамках финансового центра создана также Астанинская международная биржа (AIX), стратегическим партнёром которой выступили Шанхайская фондовая биржа, а поставщиком технологических платформ – Nasdaq. На этой площадке же прошли успешные IPO и SPO Казатомпрома, а свои простые акции разместила компания Полиметалл. МФЦА также делает особый акцент на взаимодействии с Китаем в рамках инициативы «Один Пояс Один Путь», предоставляя возможности резидентам МФЦА для участия в инфраструктурных проектах ОПОП через созданное для этого специальное Бюро.  

В рамках ЕАЭС Казахстан является страной, экономические связи и внешняя политика которой выглядят наиболее многовекторными на постсоветском пространстве – и это пока не оценено и не используется должным образом иностранными инвесторами. Регистрируясь в МФЦА и получая обеспечивающую низкие налоги казахстанскую «прописку» вместе с европейской правовой защитой, западные компании могли бы инвестировать в Россию намного более безопасно, чем сегодня – пользуясь в том числе и преимуществами единого экономического пространства ЕАЭС и особым стратегическим характером российско-казахстанских отношений, который обеспечивал бы дополнительную защиту от политических рисков. Россия в данном случае, вероятно, проигрывала бы в налоговой сфере – но, повторю ещё раз, вряд ли потери были большими, чем если бы Кремль запустил обещанные «внутренние офшоры», а за привлечение инвестиций всегда приходится платить.

Ереван, со своей стороны, пока только заявил о намерениях создать подобный финансовый центр (он должен появиться в конце этого года, как было озвучено на полях прошедшей в июне конференции Armenian Minds), но в этом случае и сейчас у страны имеются преимущества иного типа. Армения, вступив в ВТО на десять лет раньше России, имеет мощное лобби в США, не без усилий которого в 2012 году стране был предоставлен статус преференциального торгового партнёра Соединённых Штатов. При этом, вступив в ЕАЭС в начале 2015 года, Армения не прекратила переговоров с Европейским Союзом, которые завершились подписанием в 2017 году Соглашения о всеоъемлющем и расширенном партнёрстве с ЕС, ограничившим применение сторонами заградительных пошлин, квот и лицензий, а также использование для ограничения торговых операций мер фитосанитарного контроля. Армения уже сейчас имеет возможность превратиться в торговое и промышленное «связующее звено» между Западом и Россией, предоставляя партнёрам уникальный статус члена ЕАЭС, совмещенный с возможностями свободной торговли с ЕС и США.

Некоторое время назад многим могло казаться, что геополитические конфликты, в которых оказалась замешана Россия, относительно быстро разрешатся, и экономические связи между ней и её основными партнёрами на Западе восстановятся. Чуть позже, когда в отношении такой перспективы пришло отрезвление, новой иллюзией стало ожидание того, что Китай обеспечит России трансферт необходимых ей технологий и заменит развитые страны в качестве основного финансового донора. Сегодня, мне кажется, особых надежд уже не осталось – даже если на украинском направлении будут достигнуты ожидаемые прорывы, действующий санкционный режим сохранится на долгие годы. В такой ситуации естественным выбором Москвы мог бы стать проект вовлечения лояльных стран бывшего постсоветского пространства в экономическое сотрудничество между Россией и остальным миром со своего рода посреднической миссией.

Если Россия откроет своим партнёрам по ЕАЭС уникальные возможности, предоставив, например, резидентам Астанинского финансового центра возможность инвестировать в российские стратегические предприятия или создавать партнёрствам казахстанских и западных инвесторов промышленные предприятия в Казахстане, ориентированные на российский рынок (например, в том же автомобилестроении), в том числе допущенные к выполнению поставок по российской системе госзакупок, и если подобные же льготы будут обеспечены для армянских совместных предприятий или подразделений иностранных корпораций, зарегистрированных в Армении, могут быть решены две значимые проблемы. Таким образом, возникнет новый канал привлечения в Россию инвестиций, а отчасти и технологий (хотя последние в данном случае с большой вероятностью будут оседать соответственно в Казахстане и Армении). 

Сегодня Кремлю сложно пересмотреть свои внешнеполитические ориентиры, но год от года становится понятнее, что экономике страны наносится существенный ущерб. С 2014 года суммарный объём инвестиций от иностранных компаний (не считая кредитных операций) снизился, по данным Банка России, с 409 до 358 млрд долл. Доступ российских компаний к западному кредитованию сегодня также ограничен. В такой ситуации не стоило бы задуматься о возможном использовании структур типа МФЦА для стимулирования прямых и портфельных инвестиций в Россию? Ведь если Россия пойдёт на гармонизацию своего инвестиционного законодательства с казахстанским, одно это станет важным фактором повышения инвестиционной привлекательности страны. Конечно, формально не хочется идти на попятную и отменять продуктовые «контрсанкции», но уже, наверное, понятно, что они не так чтобы сильно исправили положение дел в российском сельском хозяйстве (большая часть достижений которого оказалась приписками), но серьёзно снизили уровень и качество потребления российских граждан. Может быть, стоит «открыть форточку» в лице той же Армении, которая смогла бы, пользуясь своими торговыми соглашениями, зарабатывать на реэкспорте в Россию хотя бы части санкционной продукции те средства, которые Москва на регулярной основе выделяет республике в виде кредитов? Ведь такие перемены принесли бы не только значительную пользу отечественной экономике, но и открыли новые перспективы в сотрудничестве постсоветских стран…