Более тысячи зарубежных компаний покинули Россию

Ослабление рубля стало одной из причин закрытия автосборочных заводов в России. Фото Reuters

Ослабление рубля, а также другие негативные факторы привели к уходу с российского рынка более чем тысячи иностранных компаний за пять лет. Но есть и хорошие новости: иностранный бизнес не ушел весь, многие компании, наоборот, пытаются адаптироваться к экономическим тенденциям, некоторые из них рассматривают локализацию как способ снижения издержек. Правда, предприниматели уточняют: к обвалу рубля, который для России все же не редкость, приспособиться проще, чем к антироссийским санкциям и внутрироссийским реалиям ведения бизнеса.

За минувшие пять лет зарубежный бизнес заметно сократил свое присутствие на российском рынке: как показал опрос «НГ», проведенный среди представителей бизнеса, а также аналитиков, речь идет более чем о тысячи компаний.

«Но по большей части это не технологические европейские гиганты, которые как раз продолжают работать, а небольшие компании. Уход серьезных технологических брендов с нашего рынка скорее характерен для американских компаний, – пояснил аналитик компании «Финам» Алексей Калачев. – Так, к примеру, в 2015 году из России ушла General Motors, закрыв здесь производство автомобилей марки Chevrolet и Opel. Но, кстати, Opel, который теперь принадлежит европейской группе PSA, опять намерен вернуться». По причинам, не связанным с девальвацией рубля, теперь уходят из России и другие автоконцерны.

«В 2014 году на российском рынке было зарегистрировано 6 тыс. компаний с немецким участием, сейчас их 4661», – сообщили в Российско-Германской внешнеторговой палате (РГ ВТП). Но крупные игроки никуда не ушли, немецкий бизнес по-прежнему придерживается российского рынка и считает его очень перспективным, добавил руководитель департамента коммуникаций РГ ВТП Алексей Кнельц.

Причин сокращения иностранного присутствия несколько, одна из них – девальвация рубля. По сравнению с началом 2014 года рубль сейчас слабее по отношению к доллару примерно в два раза, а к евро – в полтора. Помимо этого, естественно, сказываются санкции и несовершенства российского бизнес-климата.

«Проблему волатильности рубля нельзя рассматривать в отрыве от других факторов – в первую очередь слабой конъюнктуры российской экономики в целом, политики импортозамещения, а также политики санкций и контрсанкций», – пояснили в Российско-Германской внешнеторговой палате. Также мешают вести бизнес в России бюрократизм и коррупция.

Во Франко-российской торгово-промышленной палате (CCI France Russie) уточнили, что, если говорить о французском бизнесе, то «с обвалом рубля и вытекающим снижением потребительского спроса французские компании уже сталкивались на протяжении 20 лет работы в России». «А санкции – это совершенно новое явление, правила постоянно меняются, при этом они разные для компаний из разных стран: для компаний из США они одни, а для французских компаний могут обернуться очень серьезными проблемами – и это не из-за позиции французских властей», – утверждают в CCI France Russie.

Девальвация рубля – проблема, но теперь далеко не единственная и не самая болезненная. «Уход компаний – следствие высокого налогового давления и крайне слабой институциональной среды, – поясняет начальник отдела инвестидей «БКС Брокер» Нарек Авакян. – С одной стороны, повышенные налоги и неопределенность фискальной политики не дают предпринимателям планировать прибыль, да и в принципе крайне негативно сказываются на рентабельности бизнеса. С другой стороны, крайне слабая институциональная среда значительно повышает страновые риски от владения в России собственностью или занятия бизнесом. По этой причине многие бизнесмены предпочитают либо уходить в тень, либо – чаще всего сейчас – просто закрыть бизнес до лучших времен».

Хорошая же новость состоит в том, что Россию покинул не весь иностранный бизнес, оставшиеся предприниматели ищут способы адаптации к российским реалиям.

«Мы наблюдаем и обратный тренд, когда в условиях слабой конъюнктуры немецкие производители оборудования локализуют производства в России, чтобы выпускать продукты для российского рынка под лейблом Made in Russia, – обратил внимание Алексей Кнельц. – Среди них, например, производитель насосов Wilo, построивший завод в Ногинске, компания Claas, выпускающая комбайны и сельхозтехнику в Краснодаре, автопроизводитель Volkswagen, который давно строит автомобили в Калуге».

«Сейчас очень многие немецкие компании открывают новые производства в РФ, – продолжил Кнельц. – Mercedes-Benz открыл завод в Московской области в апреле. Производитель химпродуктов Henkel буквально неделю назад открыл новое предприятие по производству строительных смесей в Ленинградской области. А дочернее предприятие компании «КНАУФ» «Новый дом» построило первый модульный отель в России и успешно реализует программу инновационного, модульного домостроительства».

О расширении присутствия сообщает и Франко-российская торгово-промышленная палата. «К примеру, несколько месяцев назад крупная французская группа, производитель сыров Savencia, заложила первый камень в основание завода в башкирском Белебее, французский Sucden расширил присутствие в Липецкой области, французская Orpea строит реабилитационную клинику в Сколкове и пример для читателей, любящих футбол: первая официальная академия «Пари Сен-Жермен» открылась в Москве. Это примеры из разных сфер, которые не так известны, как крупные проекты французской Total», – перечислил гендиректор CCI France Russie Павел Шинский.

Новостные сводки дают и другие примеры. Ранее сообщалось, что итальянский автопроизводитель Iveco хочет расширить свое присутствие в России, предполагаемые вложения оценивались экспертами как минимум в 100 млн евро. Датский производитель насосного оборудования Grundfos объявил о решении инвестировать 35 млн евро в усиление своего присутствия в России.

Как говорят представители иностранного бизнеса, локализация производства действительно решает многие проблемы, однако далеко не для всех компаний она целесообразна.

«Локализация частично позволяет снизить кадровые издержки. Построить и запустить завод в России сейчас выгоднее, чем до 2014 года, – поясняет Алексей Кнельц. – Получив статус локального производителя, иностранная компания может принимать участие в госзакупках на равных условиях с российскими производителями». «Однозначно локализация помогает и в снижении издержек, и в доступе к госзаказу, и в более тесной работе с клиентами, сроках поставки, сервисном обслуживании», – говорит Шинский.

«Тем не менее нужно понимать, что локализация производства – то есть строительство целого предприятия – целесообразна только в условиях большого и перспективного рынка, чей потенциал просматривается на десятилетия вперед», – уточнил Кнельц.

«С моей точки зрения, локализация не приводит к удешевлению производства. Международные компании могут иметь один завод, который будет обеспечивать продукцией весь мир, и плодить заводы в этом смысле означало бы для них размывать эффективность собственного бизнеса. Кроме того, необходимо учитывать роль таможенных платежей. С точки зрения таможенной нагрузки импорт компонентов может приводить к подорожанию продукции», – обращает внимание директор департамента промышленного и бытового оборудования «Грундфос» Сергей Захаров.

В то же время локализация помогает существенно сократить сроки поставки товара заказчику, добавляет он. «Если необходимая компонентная база находится в России, то товар можно будет производить под требования заказчика значительно быстрее, чем это было бы, если бы заказ отправлялся из-за границы», – говорит Захаров.

Однако, как замечают некоторые эксперты, вовсе не исключено, что воодушевляющие сообщения о новых или расширенных производствах скоро сменятся информацией об очередном бегстве иностранного бизнеса. Одной из причин этого может стать перевод хозяйственных споров в уголовную сферу.