О чем молчит «Транснефть»?

Резервуары «Транснефти» оказались опасными для контрагентов. Фото с сайта www.druzhba.transneft.ru

Глава «Транснефти» Николай Токарев на встрече с вице-премьером Дмитрием Медведевым предложил передать компании в операционное управление все пункты (их около 150) сдачи и приема нефти, большинство их которых, заметим, принадлежат нефтяным компаниям или другим частным структурам. Кроме того, он предложил вплотную заняться аккредитацией и сертификацией химико-аналитических лабораторий, которые осуществляют лабораторный анализ качества нефти. Хотя, по его же словам, «там тоже представлены сотрудники «Транснефти».

Эксперты, в свою очередь, сомневаются в успехах этих мер. И полагают, что госкомпания больше заинтересована в поиске «стрелочников». Об этом говорилось на прошедшей во вторник пресс-конференции главного редактора газеты «Промышленные ведомости» Моисея Гельмана и управляющего партнера юридической фирмы ЕМПП Сергея Егорова, которая называлась «Замалчиваемые факты скандального загрязнения нефтепровода «Дружба».

Как известно, официальный представитель «Транснефти» Игорь Демин после ЧП заявил, что «хлорорганика, которая привела к загрязнению российской нефти, была вброшена в трубопровод «Дружба» через частный «СамараТрансНефть-терминал», который обслуживает несколько малых нефтедобывающих компаний, причем сделано это было умышленно». Было даже применено слово «диверсанты». Но, по словам кандидата технических наук Моисея Гельмана, если загрязненная нефть начала поступать на Мозырский НПЗ 15–16 апреля, то в точке ее слива в нефтепровод вблизи Самары она должна была появиться значительно раньше, о чем не могли не знать в «Транснефти». В этом, по его словам, нетрудно убедиться, решив несколько несложных арифметических задач.

Скандал, как известно, формально начался 19 апреля с.г., когда представитель концерна «Белнефтехим» заявил, что несколько дней из России по нефтепроводу «Дружба» в Белоруссию поступает нефть с высоким содержанием хлорорганических соединений. По словам гендиректора ОАО «Гомельтранснефть Дружба» Олега Борисенко, предельная концентрация хлорорганических реагентов, регламентированная межгосударственным стандартом, в прокаченной в Белоруссию нефти была превышена более чем в 20 раз. Это составило свыше 200 г на тонну, что явилось грубым нарушением контракта о поставках.

Николай Токарев после ЧП во время встречи с президентом Владимиром Путиным поведал ему, что товарную подготовку нефти, контроль ее качества и передачу в систему магистральных нефтепроводов осуществляют якобы исключительно либо сами нефтедобывающие компании, либо предприятия-посредники, подобные ООО «Нефтеперевалка» (на которую в итоге все и свалили. – «НГ»). «Создалось впечатление, – говорит Моисей Гельман, – что Николай Токарев либо далек от понимания технологических процессов и организации работ во вверенной ему стратегически значимой отрасли, либо сознательно утаил от собеседника правду».

Заметим, что нефть, поступающая от компаний, попадает в систему «Транснефти» не сразу. Сначала она перекачивается в буферные емкости-хранилища перекачивающих станций. Каждая такая станция оснащена специальным пунктом измерения и контроля качества нефти. Здесь с каждой партии углеводородов берутся контрольные пробы, по результатам анализа которых выдается паспорт качества нефти (протокол испытаний). Отбор и анализ проб производятся компанией «Транснефть» – эта услуга включена в стандартный договор на транспортировку нефти. «Нефтеперевалка» платила за это 920 тыс. руб. ежемесячно.

Кроме того, в сливной трубе каждого хранилища должен быть установлен промышленный автоматический анализатор содержания в нефти хлорорганики. В случае превышения ее допустимых концентраций по сигналу анализатора слив нефти автоматически должен перекрываться. Однако, как ни странно, превышение допустимой концентрации впервые было обнаружено только на предприятии «Белнефтехима» – Мозырском НПЗ, удаленном от станции Лопатино на 1792 км.

«Пожелай руководители «Транснефти» выявить истинных виновников происшедшего, они бы совместно с руководством «Гомельтранснефть Дружба» организовали тщательное исследование соответствующей документации на всех перекачивающих станциях нефтепровода «Дружба» обеих стран, – полагает Гельман. – Кроме того, провели бы повторные анализы хранящихся там отобранных проб слитой в магистраль нефти. Провели бы они также такую проверку на станциях нефтепроводов «Альметьевск–Куйбышев-1», «Альметьевск–Куйбышев-2» и «Самара–Лопатино», через которые поступает нефть в головную станцию Лопатино».

И что примечательно, всего через несколько дней после того как в Кремле выразили неудовольствие по поводу сложившейся ситуации, прямо в майские праздники Следственный комитет России оперативно сообщил, что в Самарской области расследуется уголовное дело о групповом хищении нефти. Если говорить без технических изысков, по мнению следствия, организованная преступная группировка, в которую вошли шесть человек, похитила нефти на миллион рублей, заменив ее хлорорганическим соединениями. То есть заменили 30 т нефти такой же массой хлорорганики (дихлорэтаном). При этом стоимость такого количества дихлорэтана – 1,6 млн руб. Странная «махинация», полагает Моисей Гельман.

Не стоит забывать также, что, по независимым оценкам, в трубу поступило от 3 до 5 млн т «грязной» нефти.

«Если следствие не упиралось бы в одну точку, а задалось бы целью системно оценить, что произошло на самом деле, то, очевидно, мы бы имели совершенно другие данные, поскольку невозможно было загрязнить 5 млн т нефти, закачивая в одной точке, через которую за год можно прокачать не более 1 млн т», – отметил Гельман.

Поэтому вызывают, мягко говоря, недоумение как заявления белорусской стороны об объемах ущерба, который наносился около двух недель, так и согласие с ними «Транснефти». Столь масштабную и продолжительную «диверсию» скрыть было бы невозможно.

«Стороны лукавят, пытаясь, возможно, скрыть какие-то свои грехи. В силу малокомпетентности и неосведомленности их представители не способны оценить ситуацию даже простейшими арифметическими подсчетами, – говорит Гельман. – Одна сторона говорит о колоссальных объемах загрязнения, а другая, не опровергая, соглашается, сваливая происшедшее на «врагов народа».

«Транснефть» как уполномоченный оператор трубопроводной системы смешивает между собой разные потоки нефти. Диспетчеры для получения смеси разных потоков нефти с допустимой концентрацией примесей регулируют ее потоки между пунктами приема и сдачи ее потребителям. Эта операция распределена по всему маршруту транспортировки сырья. Поэтому «Транснефть» должна располагать оперативными данными о характеристиках нефти в разных точках магистрального нефтепровода на российской территории, для чего на всех головных перекачивающих станциях контролируют качество нефти. Почему схема на этот раз не сработала, надо полагать, нужно спросить у менеджеров госкомпании.

«На трассе от исходной точки до границы с Белоруссией размещены 24 станции перекачки, в том числе и головные станции. И там все эти измерения должна проводить «Транснефть», – напоминает Моисей Гельман. – А на обратной стороне трубы – представители и Белоруссии, и «Транснефти». Либо был сговор об обмане, либо не было никакой «грязной» нефти». В последнее, надо полагать, сегодня верится с трудом. При этом ни на одной из 15 головных станций, расположенных по ходу движения «нефтяной пробки», не сработали автоматические анализаторы качества нефти, призванные перекрывать транспорт нефти в случае ее несоответствия параметрам ГОСТа.

«Мне до сих пор непонятно: «Транснефть» является владельцем этой нефти или она оказывает услугу по ее прокачке? – задает риторический вопрос эксперт. – Судя по тому, что нефть сдает уже «Транснефть», а не нефтедобывающая компания, она должна быть владельцем этой нефти». То есть, по сути, и отвечать за качество сырья. 

Что касается инициативы Николая Токарева по операционному управлению пунктами сдачи и приема (ПСП) нефти, то тут тоже возникает немало вопросов. Сейчас из 237 узлов компании принадлежат только 85, остальные 152 – нефтяникам и другим структурам. Им предлагается заключить с договоры со структурами «Транснефти» об оказании операторских услуг и передаче в пользование ПСП «в целях централизованного обслуживания и эксплуатации» этих объектов. Это, по мнению «Транснефти», позволит отслеживать качество поступающей нефти и доступ персонала на технологические объекты.

Так «Транснефть» ответила на инициативу участников рынка по созданию независимой системы оценки качества нефти в трубе с привлечением профессиональных сюрвееров. По сути, «Транснефть» стремится полностью монополизировать функцию контроля качества, окончательно вычеркнув из этого процесса не только нефтяные компании, но и независимых оценщиков. n