Страну ждет очередное ускорение – в 1980-е

Помощник президента Андрей Белоусов уже пытался дирижировать инвестициями. Фото PhotoXPress.ru

Сформулированная в новом майском указе модель экономического роста отличается от подходов предыдущих 10 лет. Взятый властями курс может напоминать политику ускорения 1986–1989 годов, сообщили в своем обзоре специалисты Института экономической политики (ИЭП) им. Гайдара. Конечно, такая параллель возможна лишь при определенных оговорках. Но экономисты призывают не игнорировать уроки 30-летней давности. Инвестиции, сделанные по приказу в не подготовленной для развития среде, могут спровоцировать крах, а не рывок. Особенно если учесть, что властям, возможно, придется смягчать негативные социальные последствия пенсионной реформы.

Специалисты ИЭП им. Гайдара проанализировали новую экономическую модель Владимира Путина, о которой страна узнала в 2018 году во время обсуждения нацпроектов. Вывод исследователей можно описать так: эта новая модель с определенными оговорками оказалась хорошо забытой старой.

Если брать период последних, допустим, 10 лет, тогда действительно заметен разворот экономической политики. Но этот разворот напоминает те решения, которые уже принимались в нашей стране значительно раньше – во второй половине 1980-х годов.

«Модель 2010–2014 годов основывалась на стимулировании спроса, включая компенсацию потерь от кризиса и затем повышение зарплат, особенно работникам бюджетного сектора. Это позволяли и значительные объемы Резервного фонда. На стороне фактора спроса во многом сработали и указы президента от 7 мая 2012 года», – поясняют в ИЭП.

Однако минувший год обозначил поворот к экономике предложения. По словам исследователей, «указ от 7 мая 2018-го ориентирует прежде всего на поддержание инвестиционной активности для развития производственной, транспортной и социальной инфраструктуры».

«Сформулированная в 2018-м Путиным модель экономического роста существенно отличается от подходов предыдущих 10 лет. Государственные ресурсы концентрируются на инвестиционном обеспечении реализации национальных целей и приоритетов, а повышение потребительского спроса следует в основном за инвестиционным спросом», – уточняют авторы обзора.

«С макроэкономической точки зрения этот курс может напоминать политику ускорения 1986–1989 годов, когда был осуществлен бюджетный маневр от потребления к инвестициям», – сообщают исследователи. 

Они делают оговорку: «Разумеется, здесь не может быть прямой аналогии. Во-первых, современная российская экономика качественно отличается от советской – она гораздо более гибкая благодаря частной собственности и рыночному ценообразованию. Во-вторых, нынешний маневр предполагает сохранение консервативной бюджетной политики (низкий государственный долг и сбалансированный бюджет). Все это позволяет позитивно оценивать текущий поворот к экономике предложения».

Однако уроки 30-летней давности не следует игнорировать, призывают экономисты. И главный урок, по их мнению, состоит в том, что «безответственная макроэкономическая политика, приводя к краткосрочному ускорению, далее оборачивается катастрофой».

При этом исследователи указывают на двойственную ситуацию с пенсионной реформой. С одной стороны, они утверждают, что повышение пенсионного возраста, обеспечивающее рост предложения на рынке труда, вполне согласуется с новой экономической моделью.

С другой – они сообщают: «В 2018-м выросла социальная напряженность в обществе, что в значительной мере стало результатом недовольства граждан повышением пенсионного возраста». 

В течение некоторого времени это будет значимым фактором. В итоге ускорение, которое в идеале должно поспособствовать улучшению во всех сферах, становится ключевой не только экономической, но и политической задачей. Однако – и тут ИЭП снова проводит историческую параллель – при выработке мер «необходимо соблюдать ряд условий, игнорирование которых оборачивалось в нашей экономической истории тяжелыми потерями». 

Эксперты перечисляют: первое условие – экономический рост должен сопровождаться технологической модернизацией и повышением благосостояния; второе – он не должен обеспечиваться за счет неконтролируемого увеличения госдолга и бюджетного дефицита. Третье – рост должен продолжаться в средне- и долгосрочной перспективе, а не ограничиваться краткосрочным скачком с последующими спадом или стагнацией. Четвертое – институциональные изменения, необходимые для роста, не должны вести к социально-политической дестабилизации.

«Все эти условия взаимосвязаны. Опыт СССР 1986–1989 годов наглядно показывает, как нарушение этих условий обернулось после краткосрочного ускорения экономическим и политическим крахом, – уточняют авторы обзора. – Иными словами, нельзя фетишизировать номинальные цифры экономического роста».

Итак, отсутствие экономического роста и развития становится все более серьезной проблемой для страны. Сейчас все меньше предприятий ожидают оживления, об этом свидетельствуют, в частности, конъюнктурные опросы. Население же столкнулось с хроническим падением доходов.

Доля промышленных предприятий (в %), ожидающих рост спроса, выпуска и занятости, в последние годы снижается. Источник: ИЭП им. Гайдара

И власти, казалось бы, пытаются решить эту проблему, правда, фокусируются они все больше на административных методах. Это напоминает экономическую политику, которая проводилась как раз накануне развала СССР. Риски избранного властями курса, судя по обзору ИЭП, кратко можно свести к следующему.

Первое: экономический рост без экономического развития станет дорогой в никуда. Цифры на бумаге и разовые подачки электорату еще не означают рывка.

Второе: инвестиции, сделанные по приказу, из-под палки, в рамках сверстанного самими же чиновниками госплана, в не подготовленной для развития среде, с существующими в экономике издержками, могут привести вовсе не к рывку, а к экономическому краху. Итогом таких инвестиций могут стать потемкинские деревни, которыми в первое время легко можно будет отчитаться, но которые не помогут экономике развиваться.

Буквально недавно мы действительно видели попытки чиновников дирижировать инвестициями, причем не только бюджетными – вспомним историю с так называемым списком помощника президента Андрея Белоусова.

Сначала в СМИ обсуждалось предложение Белоусова чуть ли не изъять у компаний металлургического, химического, нефтехимического и горнодобывающего секторов дополнительные доходы в размере нескольких сотен миллиардов рублей. Затем, побеседовав с бизнесменами, Белоусов утверждал, что речь идет не о принудительном изъятии доходов у бизнеса, а о предложении поделиться добровольно. Обязательного вовлечения компаний в реализацию нового майского указа президента не будет, уверял Белоусов. Однако, как следовало из его объяснений, и общество, и правительство, конечно, с интересом посмотрят, «насколько бизнес готов подставить плечо под реализацию такой общественной повестки» (см. «НГ» от 26.08.18, 13.09.18).

В то же время обзор ИЭП хочется дополнить. Сами экономисты считают позитивным фактором консервативную бюджетную политику и, судя по всему, опасаются ее ослабления. Однако заметим: относительно высокая ключевая ставка Центробанка, жесткое бюджетное правило, сопровождаемое изъятием из экономики живых денег ради пополнения резервов, и одновременно с этим растущая налоговая нагрузка на граждан и бизнес – все это как раз наводит на мысль, что обсуждаемое ускорение далеко не главный приоритет российских властей.

Потому что в таких условиях невозможно стимулировать не только потребительский спрос, но и сами инвестиции, пусть даже и из-под палки. Цепная реакция от тех живительных инъекций, которые сделают в экономику власти и близкий к государству бизнес, может и не запуститься. Ведь экономика – в глубокой заморозке.