Денис Писарев
Несмотря не то, что многие предприниматели мечтают попасть в списки богатейших бизнесменов, есть коммерсанты, которые не склонны к публичности и предпочитают тишину. Особенно это касается отраслей экономики, связанных с национальными интересами России. Тем не менее, как сообщает «Infox», СМИ обратили внимание на Виталия Орлова, который называется в публикации не только хозяином холдинга «Норебо», но и «по всей видимости, богатейшим человеком Мурманской области». Издания задали предпринимателю сразу несколько острых вопросов, на которые рассчитывает получить ответы.
Вопросы предваряет небольшая справка об отрасли, в которой работает Орлов. «Все обсуждают нефть. Многие обсуждают лес. Никто не обсуждает рыбу. Между тем акватория России – такое же национальное достояние, как ее территория и недра. И точно так же от эксплуатации этого достояния одни получают прибыль, другие – налоги, уплаченные первыми (к этому мы еще вернемся). Посмотрите на нефтяной бизнес: налог на акцизе сидит и сборами погоняет! Деньги большие, но и работа кошмарная: конкуренция, зарегулированность, пристальное внимание разнообразных навальных.
То ли дело вылов молчаливой рыбы… Виталий Орлов, выпускник Мурманского мореходного, сделал когда-то правильную ставку. И сейчас стоимость его холдинга оценивается более чем в миллиард долларов. Виталий Петрович стал человеком респектабельным: он дает выверенное интервью «Коммерсанту», о нем недоуменно пишет РБК, другие издания…
Но есть четыре вопроса, отвечать на которые Орлов не любит. Их задает ему издание The Moscоw Post», - пишет «Infox» и приводит вопросы по порядку:
«1. Почему господин Орлов не любит Россию?
Попав в середине 1990-х годов в рыбный бизнес, господин Орлов без колебаний получил норвежское гражданство, от которого впоследствии отказался для более комфортного вылова русской рыбы. Его налоговые декларации говорили о Гонконге, а семья бизнесмена купила немало недвижимости в Лондоне(рядовой миллиардер не может позволить себе такое). Сейчас он подчеркивает, что больше всего времени проводит в Мурманске, но соломка очевидным образом постелена. Вспоминаются строки Владимира Набокова: «… страны менял, как фальшивые деньги, торопясь и боясь оглянуться назад, как раздваивающееся привиденье…» Про раздвоение, кстати, очень точно, но об этом ниже.
2. Что господин Орлов не поделил с господином Тугушевым?
Права Орлова на миллиардный актив «Норебо» не бесспорны. Его отношения с бывшим партнером Александром Тугушевым – настоящая мыльная опера с той лишь особенностью, что все действующие лица – солидные мужчины. В упомянутом интервью «Коммерсанту», где предприниматель продемонстрировал все уголки своей парадной формы, он сказал: «В 2003 году Тугушев принял решение перейти на работу в Госкомрыболовство. Он полностью вышел из нашего совместного бизнеса, как того требует российское законодательство. Так что с момента перехода Тугушева на госслужбу у нас нет никакого совместного бизнеса». Далее, кстати, были вопросы о том, не помогал ли госслужащий Тугушев своему бывшему партнеру, но это другая история, о которой, скорее всего, не любит вспоминать и сам Тугушев. Ибо отношения их радикальным образом испортились.
В 2015 году Александр Иванович Тугушев подал в суд с целью возвращения себе контроля над 33% холдинга «Норебо». Этот уникальный суд характерен тем, что, продолжая цитировать ехидного русского писателя, «никакого Александра Ивановича не было». Был, по данным The Moscоw Post, иск по поддельной доверенности, о котором сам «истец» вообще не знал. Но кому это могло потребоваться? Очевидно, только тому, кто был очень заинтересован в отрицательном вердикте суда, который закреплял бы право собственности за Виталием Орловым.
Жаль, что с судом промахнулись – осторожный служитель Фемиды, почуяв неладное, заявил, что данное дело находится вне его компетенции.
Что ж, год спустя зашли с другой стороны. Орлов обвинил Тугушева в вымогательстве – через уроженца Чечни (чтобы звучало страшнее) тот якобы требовал от коллеги-рыболова свою треть. Вот только показания эти развалились после допроса самого «вымогателя» – в то время, когда, по словам горячего кавказца, Тугушев давал ему задания в России, предприниматель на самом деле находился за границей, чему есть множество доказательств.
Наконец, в 2018 году Тугушеву эта клоунада надоела, и он уже лично обратился в Высокий суд Лондона – с требованием все той же трети бизнеса. Решение суда пока не принято (лондонская фемида страдает одышкой и подагрой), но спорные активы «Норебо» на всякий случай заморожены – тревожный сигнал для Орлова.
3. Почему «Норебо» не помнит родства?
Вернемся к тому, с чего начали: основная формула эксплуатации природных ресурсов России – предприниматели получают к ним доступ и соответствующую выгоду, но платят соответствующие налоги в казну, чтобы доля этих богатств распределялась и между простыми жителями. Вопрос о том, как именно ведет свои налоговые дела «Норебо» возник, когда под следствие попал еще один коллега Орлова (рыбак рыбака сажает наверняка), Юрий Тузов, глава компании «Норд Пилигрим», чей бизнес тесно связан с «Норебо». Выяснилось, что Тузов экспортировал свою рыбу не напрямую покупателям, а через компанию Dragon Seafoods Limited (Гонконг; вспоминаем одно из мест дислокации Орлова), что приводило к существенному снижению налогооблагаемой базы.
Встает вопрос: может быть, партнеры действовали схожими методами?
Холдингу «Норебо» принадлежат три зарубежных трейдера, которые и заключают контракты с иностранными покупателями. Это нормальная практика – импортерам гораздо комфортнее торговать с Norebo Europe Limited (Великобритания), Norebo Hong Kong Limited (Китай) или Norebo Africa S.L.U. (Испания), чем с «санкционной» Россией. Таможенная статистика говорит, что на первые две компании приходится почти 80% всего экспорта Norebo. Понятно, что физически эти компании товар не получают – он сразу идет реальному покупателю.
Из сопоставления российской таможенной статистики и британской налоговой отчетности формируется такая занятная табличка деятельности холдинга господина Орлова:
|
| Иллюстрация с сайта www.infox.ru |
Мы видим, что в 2017 году стоимость рыбы, полученной и проданной британским подразделением холдинга, практически совпадает – 396 и 398, вполне возможное расхождение в бухгалтерских документах. Но что творилось раньше, откуда у «британцев» брались колоссальные излишки? Есть версия, что часть «лишней» рыбы приобреталась как раз у Dragon Seafoods Limited, но и эта компания не покупала таких объемов. Стало быть, существует еще как минимум один посредник, до которого журналисты пока не докопались.
Подтверждением версии о посредничестве Dragon Seafoods Limited стал тот факт, что в 2017 году эта компания прекратила свою деятельность – и сразу же стали совпадать цифры у Norebo Europe. К слову, регистрация фирм в Гонконге обладает большинством признаком офшорности.
Интересно, что в отчетности Norebo Europe практически никогда не указывается, что рыба покупается у родственной компании, хотя по закону это обязательно. То есть российская таможня фиксирует факт продажи «дочке», а британская налоговая служба этого в упор не видит. Это тоже говорит о том, что либо где-то спрятан посредник, либо отчетность существенно искажена.
4. С каких сумм «Норебо» платит налоги?
Все сказанное выше было бы не очень важно, если бы финансовые и особенно фискальные дела компаний Орлова были прозрачны, как Баренцево море. Но журналисты вполне убедительно доказывают, что Norebo по неизвестным причинам продает рыбу существенно дешевле, чем это принято в Европе по данным европейской базы средних цен на рыбу EUMOFA.
Вот треска – «Норебо» реализует ее своей дочке для продажи в Нидерландах на 16% дешевле, чем в среднем стоит такая рыба в Нидерландах. Для любимого дружка, конечно, и сережку из ушка, но с этой разницы в цене не уплачиваются налоги (а до 2016 года и пошлины) в российскую казну.
Еще больше разница с английским экспортом – 24%. С норвежским – 22%.
варианта Два варианта, раздвоение имиджа бизнесмена. Либо господин Орлов – альтруист, дешево кормящий голодающую Европу, либо же его подчиненные сознательно занижают стоимость вывозимой продукции, чтобы уклониться от выплаты части налога. Нам больше нравится первый вариант, а вам?
Далее – нехитрый подсчет. В 2017 году русские рыболовы Орлова поставили европейским клеркам Орлова обезглавленной мороженой трески на 100 миллионов долларов. Положим, те перепродали ее, скажем, на 15% дороже (хотя реальная разница больше) – получается прибыль в 15 миллионов на ровном месте, ибо издержек у Norebo Europe практически нет, разве что на белые крахмальные воротнички. В британской отчетности, однако, вы этих сумм не найдете – прибыль лишь 6 миллионов, и та до уплаты налогов.
Все-таки альтруизм? Но с 2017 года российская «Норебо» стала продавать больше рыбы сторонним импортерам, и – о чудо – никакой благотворительности, цены вполне рыночные, с разницей не более 5% от показателей EUMOFA.
Но сколько же недополучил российский бюджет от возможного занижения цен? Если речь идет о недооценке товара на те же 15% при объеме в 100 миллионов долларов, то это рублевый эквивалент 3 миллионов долларов налога. По одной только треске. За один только год. Если распространить это на все экспортные поставки хотя бы за пять лет, речь пойдет уже о многих десятках миллионов только по налогу на прибыль. А до реформы взимания таможенной пошлины недоимки вполне могли быть и там».
«Миллиарды рублей, господа. Мелочь для долларового миллиардера, но получается, что копейка доллар бережет.
Но, может быть, все-таки альтруизм? «Глядя на всех этих сказочных рыб, скользящих, дышащих, выпучивших глаза в свою бледно-зеленую вечность» (все тот же Набоков), так не хочется думать о том, что все это ради экономии бледно-зеленых бумажек для российского бюджета…», - отмечает «Infox».
комментарии(0)