Россию поставили на военный счетчик

Фото сайта voanews.com

Иностранные экономисты придумали новое обозначение для российской экономики. Теперь они обсуждают применительно к РФ не столько «государственный капитализм», сколько – «военный». В условиях продолжающихся военных кампаний российская экономика обречена на стагнацию, ведь военные действия уже обходятся стране в 3–4% ВВП, которые приходится финансировать в ущерб внутреннему развитию, – об этом предупреждает известный шведский экономист, старший научный сотрудник Atlantic Council Андерс Аслунд.

Андерс Аслунд в довольно жестких формулировках рассказал украинскому интернет-изданию «Апостроф» о своеобразном типе российского капитализма. По его мнению, сейчас нашей стране свойственен «военный капитализм».

Напомним, ранее применительно к РФ многие экономисты – прежде всего иностранные – обычно использовали другое обозначение: «государственный капитализм». Среди них был знаменитый американский экономист Нуриэль Рубини, который более чем пять лет назад предупреждал о будущих провалах «модели государственного капитализма», которая в разных формах существует в странах БРИК (в Бразилии, России, Индии, Китае).

«Для всех этих стран характерны одни и те же проблемы: слишком заметное присутствие госкомпаний и госбанков в экономике, кредитование и финансирование напрямую направляется в любимые правительством сектора и компании, правительство сопротивляется реформам, ужесточает контроль над природными ресурсами, вводятся различные протекционистские меры и ограничивается импорт, – пояснял Рубини. – В отличие от 2008–2009 годов эти страны больше не могут стимулировать внутренний спрос, который помог им избежать затяжной рецессии. Сейчас такое стимулирование обойдется слишком дорого» (см. подробнее «НГ» от 23.01.13).

И теперь, по мнению Андерса Аслунда, Россия сделала свой выбор вовсе не в пользу реформ, способствующих экономическому росту. Руководству страны «нужны маленькие победоносные войны», считает шведский экономист. «Как их финансировать? На 2% повысили НДС, также проводят пенсионную реформу. Это прямое перераспределение от народонаселения в пользу маленьких элит силовиков и клептократов», – цитирует Аслунда ИноСМИ.

«Это значит, что пока Россия будет продолжать кампании в Украине (судя по интервью, речь идет о поддержке Донбасса – «НГ») и Сирии, у нее не будет экономического роста, по крайней мере, не более 1% или около того», – утверждает Аслунд. Он говорит: «По моим оценкам, военные действия стоят приблизительно 3–4% от российского ВВП». Это, уточним, равноценно, по самым грубым расчетам, 3–4 трлн руб.

Напомним, ранее Стокгольмский международный институт исследования проблем мира (SIPRI) сообщил, что «впервые с 1998 года наблюдалось падение военных расходов России»: «В 2017 году расходы составили 66,3 млрд долл., это на 20% ниже по сравнению с 2016-м». В результате доля военных расходов снизилась с 5,5% до 4,3% ВВП РФ, уточняло ТАСС.

«Модернизация российской армии остается приоритетом для России. Тем не менее, военный бюджет был ограничен в результате экономических проблем, с которыми страна столкнулась в 2014 году», – комментировал эти данные старший научный сотрудник SIPRI Симон Веземан.

В Институте поясняют: «Военные расходы включают в себя траты правительства на текущую военную деятельность и вооруженные силы, в том числе заработную плату и пособия, оперативные расходы, закупки вооружения и военной техники, военное строительство, научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, а также управление и тыловое обеспечение».

На этом фоне возникает вопрос: когда Аслунд говорил о «стоимости» военных кампаний России, то он называл оценки сверх тех цифр, которые приводит SIPRI, или это были одни и те же показатели?

Впрочем, в некоторых случаях вопрос денег и гипотетических экономических последствий для властей РФ не стоит, потому что есть вещи поважнее денег. Можно вспомнить, например, как в августе 2008-го Владимир Путин, который занимал тогда должность премьер-министра, дал интервью германской телекомпании ARD по поводу Южной Осетии. «А если другая страна защищает свои интересы, просто право своих граждан на жизнь, граждан, на которых осуществлено нападение, – у нас 80 человек убили сразу. 2000 мирных граждан там в итоге убиты. И мы что, не можем защитить жизни своих граждан там? А если мы защищаем свои жизни, то у нас отберут колбасу? У нас выбор какой: между колбасой и жизнью? Мы выбираем жизнь», – отвечал немецкому журналисту Путин.

«Скорее можно согласиться с логикой Аслунда, чем пытаться искать опровержение его словам», – комментирует ситуацию аналитик компании «Алор» Алексей Антонов. Хотя, по его мнению, реальное финансирование всех военных кампаний и проектов России вряд ли ограничивается 3–4% ВВП. «Вполне вероятно, что армейская статья расходов в реальности потребляет больше, чем мы видим и анонсируется, при этом сокращение расходов на армию в минувшем году не может быть реальным показателем того, что Россия стала меньше тратить», – полагает Антонов.

Однако директор Института актуальной экономики Никита Исаев считает, что военные кампании вовсе не могут затмить расцвета в России именно госкапитализма. «Говорить об экономике в отрыве от промышленности бессмысленно. Содержание армии – далеко не вся экономика. А вот то, что предприятия могут быть успешными и чувствовать себя комфортно, только если находятся в госсобственности или работает на госзаказах, – это большая проблема. И армия с оборонным комплексом здесь не причем», – говорит Исаев. «В конце концов, полный отказ от армии, который подразумевается у Аслунда (никаких промежуточных мер в его расчетах нет), – такой вариант приемлем для какой-нибудь небольшой Андорры, но никак не для России», – уточняет эксперт.

«Все-таки Аслунд в большей степени политик, чем экономист, причем политик, специализирующийся на антироссийской риторике», – обращает внимание директор по стратегии компании «Финам» Ярослав Кабаков. Он замечает, что некорректно в своих рассуждениях «изолировать» расходы бюджета на ту или иную сферу от ВВП. «Средства, которые расходует бюджет на военные цели, в значительной части работают на повышение ВВП, обеспечивая заказами военно-промышленный комплекс», – приводит пример Кабаков. При этом и сами масштабы расходов, названные шведским экономистом, по мнению Кабакова, тоже выглядят завышенными.