Кудрин придумал внеклановую реформу

Глава Центра стратегических разработок Алексей Кудрин нашел безопасную цель для своих преобразований. Фото Михаила Терещенко/ТАСС

Глава Центра стратегических разработок (ЦСР) Алексей Кудрин избавляется от репутации стратега, главная идея которого – повышение пенсионного возраста. Кудрин нащупал для своей экономической стратегии безобидное смысловое ядро, не затрагивающее ни одну из правящих элит. Почти по рецептам доклада McKinsey пятилетней давности затухающую экономику должны оживить растущие городские агломерации вокруг самых крупных областных центров. Как можно судить, такая стратегия позволит казне сэкономить на инфраструктуре, но оставит за бортом сотни неперспективных российских городов, населению которых предстоит перебираться в новые агломерации.

Один из главных официальных стратегов – Алексей Кудрин – все реже говорит о непопулярных реформах, которые могут затронуть интересы правящих групп или вызвать социальное недовольство. Вместо этого он все чаще рассуждает о пользе развития городских агломераций.

В среду именно кудринский Комитет гражданских инициатив (КГИ) стал площадкой для презентации Институтом экономики города (ИЭГ) доклада «Оценка уровня развития городских агломераций». В докладе описываются индикаторы, по которым можно анализировать социально-экономические тенденции в агломерациях. Причем эксперты КГИ призвали обращать особое внимание на внутреннюю жизнь агломераций: на их стимулы для роста, территориальные диспропорции между городом и пригородами, механизмы интеграции и гармонизации инфраструктурного развития. Это становится сегодня ключевым вопросом пространственной организации страны, заявил эксперт КГИ Андрей Максимов. По его словам, именно агломерации «выступают в качестве основных точек социального роста, именно в них сосредотачивается все больше людей и экономических ресурсов».

Вчера гендиректор ИЭГ Александр Пузанов сообщил «НГ», что документы, определяющие политику городского развития, уже разработали ФРГ, Польша, Чехия, Австралия, Япония, многие развивающиеся страны. «Помощь центральных властей в рамках региональной политики все чаще концентрируется на развитии инфраструктуры избранных урбанизированных ареалов для обеспечения их инвестиционной привлекательности», – сказал он.

«Российские города сегодня практически не являются объектами региональной политики на федеральном уровне», – продолжил Пузанов. «Повышение совокупной факторной производительности (труда, капитала, земли) возможно в первую очередь на территориях крупных городских агломераций, а также в крупнейших, крупных и больших городах – многоотраслевых региональных центрах, не входящих в состав агломераций, на территориях которых, по оценке фонда «Институт экономики города», уже сегодня производится 55% ВВП и концентрируется 52% населения страны», – сообщил Пузанов. Ученые предлагают учитывать это.

И Алексей Кудрин учел. Как можно судить со стороны, идея развития агломераций становится для него более интересной, чем повышение пенсионного возраста. В сентябре на конференции ИЭГ Кудрин рассказал, что в его стратегии особое внимание уделяется как раз крупным городам и городским объединениям. «По нашей оценке, в ближайшие годы темпы роста крупных городов и агломераций будут выше, чем средние по стране: они будут достигать 5–7% в год… Их доля в общем ВВП страны будет расти. Мы должны обратить внимание на этот фактор и посмотреть, что ему мешает», – объявил он.

Пропагандируемая Кудриным идея агломераций очень похожа на пересказ выводов консалтинговой компании McKinsey из отчета пятилетней давности. В том докладе эксперты McKinsey объясняли, что экономический рост концентрируется в городах и что на 440 из них приходится почти половина мирового роста ВВП. Речь там шла прежде всего о городах развивающихся стран.

«Сегодня в мире идет концентрация возможностей роста в крупных городах. В 380 городах мира производится 50% мирового ВВП, – заявил на конференции Кудрин. – Есть концепция, что впоследствии будут конкурировать не страны, а крупные города. На этом пути в ближайшие 15 лет существенно поменяются лидеры: много европейских городов выпадет из списка первых 30 или 100, зато туда войдут новые быстрорастущие города Азии, прежде всего Китая».

Как пояснял Кудрин, в двух российских столицах «мы производим 27% ВВП». Другие, даже крупные, города уже не могут похвалиться столь же высокой концентрацией ВВП. «Нам надо выращивать и поддерживать крупные города и агломерации. Я бы сказал, это вопрос выживаемости в конкурентной мировой борьбе», – заявил Кудрин. По его оценкам, от 16 до 20 российских городских агломераций потенциально могли бы посоревноваться на международной арене. Но чтобы это произошло, таким территориям требуется помощь: им нужно больше финансовых возможностей и полномочий. Кудрин признает, что это, конечно, может войти в противоречие с интересами конкретных губернаторов.

Обсуждение новых индикаторов и уточнение списка перспективных агломераций – это, конечно, интересное и наверняка важное занятие. Но почему этой теме столь повышенное внимание уделяется именно сейчас? Почему чиновники, стратеги и реформаторы наконец-то подключились к ученым дискуссиям? Только ли дело в актуальности темы?

Одним из объяснений может быть, например, такое: это наиболее безопасная тема, которая укладывается в логику допустимых изменений в рамках существующих политических ограничений. Можно относительно безболезненно помогать агломерациям развиваться, не затрагивая интересы доминирующих кланов и групп, будь то группы силовиков, сырьевиков и т.п.

Единственные, чьи интересы могут быть затронуты, – это региональные власти, но они явно проигрывают доминирующим кланам по своему влиянию. Также не исключено, что среди пострадавших окажутся жители менее приоритетных городов и поселений, но их мнение утонет в информационных потоках. Судя по всему, предложение развивать перспективные агломерации – это движение по пути наименьшего сопротивления.

По словам Александра Пузанова, «создание условий для развития крупных городских агломераций будет содействовать диверсификации экономики, появлению нового бизнеса, что снизит зависимость от доминирующих сегодня групп влияния».

Можно привести и другое объяснение, которое укладывается в логику текущей бюджетной политики. В стремлении развивать агломерации можно увидеть попытку сэкономить финансовые ресурсы, бюджетные средства, потому что снимается необходимость развивать инфраструктуру, социальную сферу на территории всей страны.

Фактически население будут стягивать к наиболее перспективным городским объединениям, в которых сконцентрируются денежные потоки, рабочие места, больницы, школы, вузы, культурные центры и налоговые платежи. А на территориях вне агломераций можно ожидать экономического опустынивания. Ведь в неприоритетные поселения можно будет не вкладывать средства, имея удобное обоснование: они недостаточно перспективны.

Хотя нельзя исключать, что московские стратеги сегодня и вправду озаботились развитием Екатеринбурга, Новосибирска, Ростова или Владивостока, чтобы сделать их и другие города наряду со столицами центрами притяжения инвестиций или высококвалифицированных кадров. Но у любой стратегии есть обратная сторона. Рассказы о будущей политике перспективных агломераций во многом напоминают позднесоветскую стратегию укрупнения сельских поселений, обратной стороной которой стали тысячи ликвидированных «неперспективных деревень».

Опрошенные «НГ» эксперты приводят свои версии, почему сейчас стали обращаться к теме развития городских агломераций. «Малые города и моногорода, не говоря уже о сельской местности, находятся в таком печальном состоянии, что ни у кого нет ни малейшего желания брать ответственность за их развитие, – предположил директор Института актуальной экономики Никита Исаев. – А сейчас настал момент, когда уже необходимо генерировать хоть какие-то идеи, ведь на носу выборы, а стратегия социально-экономического развития так и не была создана».

Эксперт признает, что развитие агломераций не противоречит интересам бизнес-элит, и это достаточно безопасный путь проведения квазиреформ. «Но, с другой стороны, ведь можно развивать и сельские территории без конфликта с влиятельными кланами. Более того, это может быть им выгодно. Равномерное развитие территорий позволит размещать производство на некотором удалении от крупных городов на более дешевых землях с меньшими затратами на рабочую силу. А продукция этих предприятий будет обеспечена лучшим спросом», – объясняет Исаев. Но, как уже говорилось, не каждый рискнет заниматься такой темой. Экономист признает, что нацеленность на агломерации лишит малонаселенные территории хоть какой-то надежды на развитие, потому что бизнес эти территории скорее всего окончательно покинет.

Завкафедрой госуправления Российского экономического университета Руслан Абрамов считает, что «при акценте на городские агломерации речь идет не столько об экономии бюджетных средств, сколько об их эффективном использовании». Однако, как предупреждает директор Центра градостроительных компетенций Академии при президенте (РАНХиГС) Ирина Ирбитская, делать ставку на развитие только агломераций опасно, потому что в текущей ситуации это «ведет к распаду территорий». Эксперт поясняет, что мы наблюдаем два тренда: первый –  стягивание населения в крупные города, второй – уход населения из крупных городов в сектор неформальной экономики, который наиболее эффективно развивается в малых и средних городах.

Впрочем, Пузанов замечает, что фокус на развитии агломераций – только часть стратегии новой городской политики. Кудрин на сентябрьской конференции тоже говорил о проблемном аспекте – о судьбе малых и средних городов. Сам он пока наиболее приоритетной задачей называет развитие крупных городов. Но, по его словам, это не должно отменять программ поддержки, касающихся средних и малых городов.