Сергей Заверский
Фото агентства городских новостей "Москва"
Длительный процесс отзыва банковских лицензий, похоже, принимает новый оборот. Цепочка событий, развернувшихся с банком «Югра», уже не вписывается в череду однообразных новостей об отзыве банковских лицензий. Сначала введение временной администрации, протест со стороны Генпрокуратуры, ответ ЦБ, иск со стороны банка «Югра» в суд и итоговый отзыв лицензии. Эти события уже вызывали удивление. Но затем все стало еще интереснее: жалоба в прокуратуру со стороны одного из акционеров банка, вызов в Генпрокуратуру высокопоставленных сотрудников ЦБ, отвечающих за надзор, и спешный отъезд обоих представителей регулятора за границу. Более того, у одного из них обнаружилось еще и двойное гражданство.
Все происходящее ставит целый ряд вопросов. Есть вопросы частные – про роль конкретных лиц в данном деле, двойное гражданство и т.д. Но здесь хотелось бы остановиться на вопросах практики банковского надзора в России. Крах столь крупного банка не может быть рядовым событием, а на фоне отзыва уже сотен банковских лицензий это тем более выглядит хорошим поводом для размышлений.
Многие давно уже задаются вопросом – действительно ли отзыв лицензий является наиболее эффективной мерой в сложившихся обстоятельствах? Да, в стране есть довольно много банков, по сути, полноценными банками не являющихся. Есть и банки, занимавшиеся мошенническими операциями. А есть и просто те, которые вели слишком рискованную кредитную политику. Формально эти банки, наверно, на отзыв лицензии и заработали. Но важно понимать одну вещь: отзыв лицензии со всеми вытекающими последствиями не является результатом действий исключительно руководства того или иного банка. Это и результат ошибок самого ЦБ. Банковский сектор является одним из самых зарегулированных в экономике. Издержки банков только на то, чтобы соответствовать всем требованиям регулятора, уже давно составляют значительную величину и отражаются на стоимости банковских операций. Соответственно клиенты банков фактически платят ЦБ за то, чтобы регулятор эффективно выполнял свои надзорные функции.
Но регулятор, получается, эти функции эффективно не выполняет. Более того, за ошибки ЦБ фактически предлагается расплачиваться вкладчикам (с вкладами свыше лимитов Агентства по страхованию вкладов) и клиентам банков. Стоит подчеркнуть: здесь нельзя кивать лишь в сторону законов капитализма – что, мол, выбирая посредника для финансовых операций, вы берете на себя справедливый риск. Это не совсем так. Одна из целей деятельности ЦБ – развитие и укрепление банковской системы, а одна из функций – банковский надзор. В результате, выбирая банк, мы исходим из того, что действующая система банковского надзора позволяет ЦБ отделять хорошие банки от плохих и убирать плохие с рынка. Однако когда публикуются сведения о том, что в том или ином банке существовала многолетняя (!) практика высокорискованных или даже мошеннических операций, возникают вопросы: каким образом ЦБ этого не замечал? Почему позволял плохим банкам годами обслуживать клиентов и привлекать новых, а теперь еще и заставляет этих клиентов нести ответственность за свои просчеты?
Есть и другой вопрос к ЦБ, возникающий в этих обстоятельствах. Можно ли считать, что снижение конкуренции в банковском секторе тоже способствует «развитию и укреплению банковской системы»?
Ответ: конечно, нет. Конкуренция в банковском секторе стремительно снижается. И даже статистика самого ЦБ многое нам говорит об этом. На 1 июля 2017 года на долю первых пяти банков по размеру активов приходится уже 55,3% активов всей банковской системы. Почти 10 лет назад, на 1 января 2008 года, эта доля составляла 42,3%. При этом все эти пять банков являются так или иначе государственными. Концентрация по прибыли еще масштабнее. По итогам января–мая 2017 года на первые пять банков по величине активов приходится 65% прибыли всей банковской системы. То есть эти пять банков получили 425,1 млрд руб., а все остальные, вместе взятые, – 227,9 млрд руб. По данным за прошлый год картина совсем впечатляющая. Прибыль первых пяти банков – 916,0 млрд руб. Прибыль всех остальных, вместе взятых, – 13,7 млрд руб. Почти в 67 раз ниже!
Снижение конкуренции имеет долгоиграющие макропоследствия, оно, безусловно, связано с процессом расчистки банковского сектора. Если физические лица еще и могут снизить свои риски, распределяя средства по разным банкам в пределах лимита покрытия АСВ, то у бизнеса такой возможности в целом нет. В итоге если вы не разорились вместе с закрывшимся банком (а ожидать своей очереди среди кредиторов долго и все средства точно получить не удастся), то в следующий раз вы будете умнее. Вы пойдете в тот банк, который не рухнет. А таких банков не так уж много, и гарантию, по сути, дает лишь наличие среди акционеров банка государства в том или ином виде. И проблема здесь не только в том, что крупные госбанки становятся еще крупнее. Большая проблема проявляется в том, что уход хороших клиентов из небольших банков делает положение этих банков еще более шатким. И на следующий год кандидатов для отзыва лицензий у ЦБ прибавляется.
Этот самораскручивающийся процесс банкротства банков нужно остановить. Во-первых, для того, чтобы не подвергать еще живущие небольшие банки излишним рискам, связанным с беспокойством их клиентов о том, что их банк – следующий. Во-вторых, для того, чтобы сохранить остатки региональной банковской системы. Ошибочно думать, что филиальной сети крупных госбанков достаточно для потребностей страны. Особенно малому бизнесу на местах нужны локальные финансовые институты, понимающие их потребности и гибкие в общении. Уход этих институтов закрывает многие возможности для предпринимательства. В-третьих, вряд ли можно ожидать, что банки, получая доминирующее положение на каких-либо рынках, не начнут в определенный момент им в той или иной мере злоупотреблять.
Ну и в целом: нельзя совмещать процесс ужесточения банковского надзора с проведением жесткой денежно-кредитной политики. Это создает двойную нагрузку и на банки, и на экономику в целом. Одно это способно отобрать у экономики несколько пунктов роста ВВП.
