Николай Писарев «Ростех» 19 декабря утвердил стратегию развития электронного кластера – под таким названием объединились все ключевые активы в области радиоэлектроники, некогда переданные корпорации государством. Этой структурой руководит Сергей Куликов – менеджер, не склонный к публичности. Но именно с его именем связан ряд трендов в российской промышленности за последние 10 лет: рост качества государственного контроля и управления в оборонной промышленности, приватизация оборонных предприятий, бархатная революция на рынке телекома, первый российский смартфон, расцвет промышленного брендинга и многое другое.
Электронный кластер в роли драйвера для инвестиций
Согласно утвержденной стратегии, электронный кластер планирует увеличить инвестиции в новые разработки и активно привлекать частный капитал. Перед холдингами ставятся амбициозные задачи: среднегодовой рост выручки 22% в ближайшие 10 лет и повышение уровня гражданской продукции с прошлогодних 8 до 50–60% к 2025 году. Некогда закрытый сегмент российской промышленности, ранее выполнявший исключительно военные заказы, отныне будет наращивать присутствие на относительно новых для себя рынках по пяти приоритетным направлениям: передача и хранение данных, медтехника, фотоника и элементно-компонентная база (ЭКБ), системы безопасности и оптика. Притом что электронный кластер существует уже год, перед утверждением его стратегии определенное время ушло на объединение холдингов. Распределение многочисленных активов «Ростеха» по индустриальным кластерам стало одним из главных веяний в управлении госкорпорацией в 2015 году. Объединены были предприятия, которые раньше или не взаимодействовали друг с другом, или, по сути, конкурировали. Так получилось и с кластером электроники, куда вошли такие крупные единицы «Ростеха», как «Российская электроника», «Объединенная приборостроительная корпорация», «Швабе» и «Концерн «Автоматика».
За каждым из этих брендов – десятки заводов и НИИ, в прошлом обслуживавших нужды советской оборонки, а в 90-х столкнувшихся с большим количеством финансовых проблем и не сумевших адаптироваться к законам рынка. Так по крайней мере воспринимали ситуацию в отрасли менеджеры «Ростеха», пришедшие с программой оптимизации на более чем 600 российских предприятий. Одним из них был и Сергей Куликов, который в 25 лет стал одним из близких соратников Сергея Чемезова.
Как боролись с «лишними людьми» и «туристами»
Сергей Куликов окончил Суворовское училище, отучился по квоте в закрытом вузе, Военном университете Минобороны и некоторое время работал в одном из управлений оборонного ведомства. А затем устроился в протокольную службу «Промэкспорта», наряду с «Росвооружением» занимавшегося поставкой российского оружия за рубеж. Одним из первых заметных достижений молодого менеджера стала борьба с так называемым военно-техническим туризмом. Некоторые функционеры, летавшие в командировки договариваться о сделках с партнерами, пристрастились к теплу курортов и искусственно затягивали свое пребывание в поездках. Куликов смог убедить руководство в необходимости изменений регламентов, которые позволяли не только тратить средства госбюджета, но и не ускоряли военно-техническое сотрудничество РФ с другими странами. Бывшие коллеги вспоминают, что уже тогда, в протоколе «Промэкспорта», Куликов сформулировал концепцию «лишних людей». По его мнению, в любой организации есть работники, которые получают зарплату с соцпакетом и годами занимают свои места лишь потому, что сами же выпускают правила и регламенты, оправдывающие их существование в системе. Молодой менеджер пояснял, что таких сотрудников следует не отправлять на улицу, а «помогать им развиваться в каких-то новых профессиях». Нередко подобные комментарии Куликова очень часто касались опытных и давно зарекомендовавших себя специалистов, у которых был только один недостаток – возраст.
Примерно тогда 25-летнего Куликова заметил руководивший «Промэкспортом» Сергей Чемезов. Вместе они перешли в объединенную структуру по продажам российских вооружений за рубеж – «Рособоронэкспорт». Как можно понять, они работали в слаженном тандеме. Чемезов договаривался с арабскими шейхами и президентами стран-партнеров о поставках или совместном производстве, а Куликов следил за выполнением этих договоренностей. Постепенно в сферу его рабочих обязанностей все чаще стали попадать российские военные заводы, ведь «Рособоронэкспорт» отвечал не просто за заключение сделки, но и за ее реализацию. Кто-то должен был проследить, что продукцию произведут в срок и в достаточных количествах на определенных предприятиях.
Как правило, вооружение делают не на одном заводе – в этом процессе задействована большая кооперация. Одни заводы поставляют комплектующие, другие занимаются сборкой финального образца, третьи отвечают за серийный выпуск. В период 90-х связи между участниками этих цепочек разорвались. Так внутри «Рособоронэкспорта» созрел проект объединения большей части мощностей российской оборонки под одной крышей.
Титановый повод для усиления влияния государства
Принято считать, что госкорпорация «Ростехнологии» была основана для развития оборонных заводов, очищения их от криминала и диктата «красных директоров». С одной стороны, это действительно так, но в реальности для создания структуры столь внушительных размеров требовался актуальный повод. В кулуарах военных выставок участники рынка признавались коллегам, что госсектор к идее создания госкорпорации относился скептически, просто как к очередной инициативе, однако жизнь все расставила по местам. Помогла сложная ситуация на «ВСМПО-Ависма» – крупнейшей титановой компании, которая базируется в России и контролирует до 30% производства мирового титана. В середине нулевых там разразился конфликт акционеров. Чтобы не допустить отчуждения стратегического актива от российской экономики в пользу Запада, государство задалось целью обзавестись блокпакетом акций «ВСМПО-Ависма». Этим пакетом должен был кто-то владеть, и «Рособоронэкспорт» казался удачным вариантом, но именно в тот момент США ввели против него санкции. Требовалось другое юридическое лицо, им стали «Ростехнологии».
СМИ иногда описывали ситуацию не иначе, как захват государством частного актива. Фамилия Куликова почти нигде не упоминается, но известно, что в 2006 году он тоже летал в Верхнюю Салду на мощности ВСМПО. Очевидцы мрачно шутят, что тогдашние владельцы компании Владислав Тетюхин и Вячеслав Брешт просто не успели вовремя загородиться стеной из «КамАЗов» от непрошенных гостей, как якобы они поступали с предыдущими «потенциальными партнерами», приезжавшими в Салду. Стоит признать, что трагических последствий для Тетюхина и Брешта потеря бизнеса не принесла. Как сообщал Forbes, на двоих им заплатили около 1 млрд долл. за доли в ВСМПО. Тетюхин некоторое время оставался гендиректором предприятия, а позже открыл собственное дело в сфере медицинского оборудования. Брешт сначала переехал в Германию, а сегодня живет в Тель-Авиве.
Но куда больший интерес представляют события, происходившие в титановой корпорации при временном менеджменте «Ростехнологий». Одной из ключевых заслуг новых управляющих стало сотрудничество с клиентом в лице крупнейшего авиастроителя в мире – американской компании Boeing, чьи потребности в титане ВСМПО на текущий момент покрывает на 40%. С Boeing заключены твердые долгосрочные контракты. Учитывая, что сотрудничество это продолжалось даже на фоне жесткого санкционного режима, при новой вашингтонской администрации Дональда Трампа следует ожидать дальнейшей пролонгации соглашений.
Именно Сергей Куликов отвечал за координацию рабочей группы «Ростех»–Boeing, помогавшей запускать ряд совместных проектов с американцами. В частности, в Свердловской области в 2009 году заработало совместное производство двух стран Urals Boeing Manufacturing с целью первичной обработки титановых штамповок для нового самолета 787 Dreamliner. Тогда же Boeing официально объявил о своих намерениях в ближайшие 30 лет закупить в России титановой продукции, материалов, комплектующих и интеллектуальных сервисов на общую сумму 27 млрд долл. А 21 декабря 2016 года, в разгар антироссийских санкций, Boeing и ВСМПО договорились о запуске еще одной промышленной площадки, которая будет ориентирована как на семейство лайнеров 787, так и на новые модели 737 MAX и 777X. Предприятие заработает на территории Свердловской области в первом квартале 2018 года. В «Ростехе» отмечают, что ВСМПО благодаря сотрудничеству получила прямой доступ к целому ряду технологий, и если в период 90-х корпорация могла похвастаться разве что выпуском лопат и кастрюль, то сегодня из российского титана делают имплантаты и компоненты межконтинентальных ракет. Однако новые хозяева «ВСМПО-Ависма» предпочитают умалчивать о том факте, что успешная международная кооперация началась еще при их предшественниках, договорившихся о поставках титана с бразильской авиакомпанией Embraer. Без этого контракта переговоры с Boeing вряд ли стали бы возможны.
Одним из положительных эффектов совместной работы ВСМПО и Boeing стал успех самарского «Авиаагрегата» в составе холдинга «Ростеха» «Технодинамика», который прошел многоэтапную сертификацию и сейчас готовится получить статус производителя комплектующих для западных авиастроительных концернов. В прошлом году команда холдинга запустила сетевой центр проектирования с использованием опыта Boeing, а также открыла логистический центр в Шереметьево на IT-решениях, переданных из Сиэтла.
В 2013 году акции «ВСМПО-Ависма» были проданы ее собственному менеджменту (по схеме Management Buyout). На сегодняшний день на предприятии работает около 20 тыс. человек, это успешная компания международного уровня с чистой прибылью 277 млн долл. за 2015 год. Одни негативно воспринимают вмешательство государства в работу предприятия, другие возражают, что победителей не судят, и называют работу команды Сергея Чемезова одним из первых в истории российской промышленности примером MBO.
Превращение «Ростехнологий» в «Ростех» – не просто сокращение названия
Сергей Куликов несколько лет работал в качестве руководителя аппарата Сергея Чемезова, пока, наконец, не стал исполнительным директором корпорации. Опыт борьбы с «военно-техническим туризмом» еще со времен «Промэспорта» пригодился Куликову в «Ростехе». Он провел организационную реформу, в результате которой сократилось количество уровней управления между простым рабочим и гендиректором. Впрочем, этот тезис можно легко опровергнуть, если обратить внимание на разросшуюся организационную структуру «Ростеха»: сначала был центральный офис и предприятия, потом руководство обложилось дополнительными буферами в виде холдингов, а теперь еще и кластеров. Существует даже мнение, что такая единица, как кластер, создавалась «под Куликова», поскольку тому захотелось заняться развитием электроники, но возглавлять обычный холдинг было бы для него слишком мелко.
Одним из заметных нововведений исполнительного директора стал ребрендинг – в конце 2012 года «Ростехнологии» превратились в «Ростех». На мысль о бренде как нематериальном активе и факторе добавленной стоимости его натолкнули партнеры из Boeing еще во время совместных совещаний на ВСМПО. Свидетели тех событий вспоминают, что первое название «Ростехнологии» было рабочим, но к нему все быстро привыкли. Необходимость выхода на глобальные рынки требовала короткого и внятного имени. Как говорят в корпорации, Куликов любил повторять: «Сложно заставить запомнить иностранца, как тебя зовут, если ты завод каких-то металлоконструкций». В итоге проект осуществил центр стратегических коммуникаций «Апостол» совместно с английским дизайнером Хейзл Макмиллан, которая, в частности, участвовала в ребрендинге британской железной дороги и почты. Руководство Boeing впоследствии высоко отзывалось о проделанной работе, а швейцарская консалтинговая компания Assessa оценила стоимость нового бренда «Ростеха» в 31,2 млрд руб. В окружении Сергея Куликова отмечали, что через бренд корпорация намеревались устроить своего рода «глобальную презентацию»: обозначить свое стратегическое видение, бизнес-амбиции и рассказать об этом всему миру.
Были, впрочем, у этого явления и свои противоречивые последствия. Именно в тот период в России распространилось новое поветрие, известное как «промышленный брендинг». Десятки миллионов долларов тратились холдингами и госкомпаниями на смену названия, разработку фирменного стиля и новый логотип, который, как правило, оригинальностью не отличался. При этом довольно часто умалчивалось о том, что реальные успехи в производстве все же первичны по отношению к такой виртуальной сущности, как бренд.
От LTE до YotaPhone и обратно
В 2014 году Сергей Куликов создал внутри госкорпорации специальную инвестиционную компанию «РТ-развитие бизнеса», которая должна была заниматься подготовкой российских активов к выгодной продаже зарубежным инвесторам. Недавно гонконгская компания REX Global приняла решение купить 30% компании Yota Devices, в которой «Ростех» владеет блокирующим пакетом акций. При этом блокпакет у «Ростеха» после этой сделки остался и по текущему курсу оценивается в 3 млрд руб. Yota Devices известна прежде всего выпуском «русского айфона» – смартфона YotaPhone с двумя экранами, цветным и черно-белым. Несмотря на благосклонные комментарии сооснователя Apple Стива Возняка, продавалось «российское чудо» плохо. По состоянию на май 2014 года во всем мире было продано 40 тыс. телефонов первой модели. Данные по продажам смартфона второго поколения вообще не озвучивались. Принципиальных изменений YotaPhone 2 так и не принес, а стоил почти 300 евро, потому интерес покупателей был небольшим.
С брендом Yota Сергей Куликов имеет дело уже не в первый раз. «Ростех» владел блокпакетом акций «Скартела» (материнской компании Yota) почти с самого своего основания. Источники в корпорации говорят, что Куликов искренне поверил в провайдера, занимавшегося развитием новых для России технологий мобильной связи WiMAX и LTE. Несмотря на множество инсинуаций в прессе, «Ростех» продолжает утверждать, что никогда не вкладывал в Yota реальные деньги, а лишь помогал ей с репутацией. Остается открытым вопрос, как молодому стартапу без денег удалось в короткие сроки стать заметным игроком в отрасли и в обход запретов Роскомнадзора обзавестись LTE-частотами, ранее находившимися в юрисдикции Минобороны.
В 2010 году в Казани Yota запустила первую в стране сеть LTE Advanced. Россия стала вторым в мире государством после Норвегии, протестировавшим этот стандарт связи. Для реализации проекта Сергей Куликов, судя по всему, приложил много усилий, не обошлось, как говорят эксперты, и без лоббизма со стороны его знакомого – нынешнего министра связи Николая Никифорова, в тот период курировавшего IT в правительстве Татарстана. Куликов также добивался, чтобы на максимально высоком представительском уровне заключалось соглашение о развитии LTE-сети в стране между Yota и «большой четверкой» российских операторов. Поскольку сделка в марте 2011 года подписывалась в присутствии Владимира Путина, игроки рынка фактически оказались заложниками ситуации. Они вынуждены были развивать LTE, хотя им вполне комфортно жилось со стандартом 3G. После тех событий о лоббистских способностях Сергея Куликова стали слагать легенды.
Что касается самой Yota, дела ее шли все лучше. В 2012 году она была продана «Мегафону», что привело вовсе не к гибели бренда, как предрекали некоторые аналитики, а к получению Yota статуса полноценного федерального оператора с собственными SIM-картами. Подготовкой сделки занимался Сергей Куликов, выполнявший функции портфельного управляющего. Алишер Усманов считал этот актив настолько выгодным и перспективным, что заплатил за него 1,1 млрд долл. Весьма неплохой результат для Yota, еще всего 4 года назад, по сути, представлявшей собой небольшой стартап. Благодаря этому соглашению «Ростех» обзавелся косвенным пакетом в «Мегафоне» через компанию Garsdale, который приносил и продолжает приносить госкорпорации существенную прибыль – за прошедшие годы она уже получила 1,5 млрд руб. дивидендов, а стоимость ее доли сейчас оценивается в 5 млрд руб.
Не только радары, но также микроскопы и база для мундиаля
Летом 2016 года стало известно, что Национальный центр информатизации (НЦИ), входящий в электронный кластер «Ростеха», займется проектированием системы связи и созданием IT-инфраструктуры для проведения чемпионата мира по футболу в 2018 году и Кубка конфедераций FIFA – 2017. Цена вопроса составит 11 млрд руб., «Ростех» назначен единственным исполнителем проекта. По предварительным итогам 2016 года, возглавляемый Сергеем Куликовым кластер находится на втором месте по объемам выручки в корпорации и заработал 227 млрд руб. В структуре выручки сильно преобладает продукция военного и двойного назначения. В кластере признают, что российская радиоэлектроника пока испытывает проблемы с конвертацией военных разработок в какие-либо гражданские проекты, но есть и исключения. Так, холдинг «Швабе», предприятия которого до недавнего времени в основном имели прибыль с производства радаров для боевых самолетов и вертолетов, теперь выпускает светодиодные светофоры, неонатальные инкубаторы для лечения грудных младенцев и лазерные микроскопы со сверхвысоким разрешением, позволяющие получать 3D-изображение живой клетки в режиме реального времени. Неизвестно, насколько полезной окажется эта техника для рядовых граждан. Вопрос, способна ли российская оборонка, подобно американским коллегам, породить массовый потребительский продукт, такой как изобретение Интернета, остается открытым.
Начинавший с протокольной работы по линии военного экспорта, Сергей Куликов в итоге пришел к развитию отрасли микроэлектроники. Переход на новую должность индустриального директора добавил к его аппаратному весу, набранному за годы работы в исполнительном менеджменте «Ростеха», еще и серьезные ресурсные возможности. Как отмечают коллеги, Куликов не привык к публичности, склонен играть в долгую и работать по методу ковровых бомбардировок. Однако если он берется что-то внедрять в отдельно взятом холдинге или кластере, затем эти изменения неминуемо распространяются на целые отрасли.
Дарья Гармоненко