Михаил Делягин
Фото Reuters
Приватизация «Башнефти», вставшая наконец в повестку дня, представляется весьма интересным и важным тестом на качество современного государственного управления России. Реальных претендентов два: «Роснефть» и ЛУКОЙЛ.
Разговоры о том, что госкомпания якобы не может участвовать в приватизации, представляются обычной либеральной пропагандой и лоббизмом, так как госкомпании прекрасно участвовали в приватизации в России (например, РФПИ и финская Fortum) и даже официально назывались в качестве участников приватизации самой «Башнефти». Последовательная дискриминация российскими либералами российского же государства в этом плане представляется принципиально значимой, однако она вряд ли должна оставаться реальной основой государственной политики.
Кроме того, «Роснефть» является компанией с частной формой собственности, действующей в конкурентной рыночной среде. Таким образом, выбор действительно должен делаться между «Роснефтью» и ЛУКОЙЛом – и будет осуществляться либо из соображений коммерческой эффективности, либо на основе разного рода закулисных махинаций.
С точки зрения эффективности ситуация представляется вполне прозрачной и очевидной и позволяет ответить на вопрос, почему ЛУКОЙЛ не может предложить за актив такую же сумму, как «Роснефть».
Удельные (приведенные к баррелю нефтяного эквивалента) затраты на добычу у «Роснефти» почти на 40% ниже (159 против 259 руб/барр.), удельные капитальные затраты на разведку и добычу – ниже в 2,2 раза (261 против 579 руб/барр. нефтяного эквивалента), маржа EBITDA составляет 24 против 14%, доходность на капитал – 14 против 10%.
Несмотря на экономность, «Роснефть» наращивает объемы бурения (в 2015 году они увеличились почти в 1,4 раза), в то время как у ЛУКОЙЛа они сократились более чем на четверть. В целом капвложения «Роснефти» в России выросли на 12% – при таком же сокращении их ЛУКОЙЛом. В результате добыча углеводородов в России «Роснефтью» выросла на 1% при сокращении ее ЛУКОЙЛом на 2%. Производственная эффективность дополняется коммерческой (по оценкам, совокупная доходность для акционеров у «Роснефти» составляет 34% против 13% у ЛУКОЙЛа) и фискальной: доля налогов в выручке составляет соответственно 50% против 42%. Фискальные платежи «Роснефти» в 2015 году превысили 2 трлн 300 млрд руб.; у ЛУКОЙЛа цифра поскромнее – 990 млрд. Дивидендные выплаты государству со стороны «Роснефти» составили 86,5 млрд, ЛУКОЙЛ как частная компания дивиденды государству не перечисляет. В общем, если говорить о том, какой вариант продажи «Башнефти» выгоден для государства, сомнений тут быть не может.
Весьма существенно, что «Роснефть» имеет значительно больший опыт успешной интеграции активов, чем ЛУКОЙЛ, что обещает больший и более быстрый эффект от оптимизации правленческих затрат и процедур. Важную роль играет и структура компаний. В результате, по оценкам специалистов АТОНа, синергетический эффект «Роснефти» от приобретения «Башнефти» составит 2,6 млрд долл. по сравнению с 1,9 млрд долл. в случае приобретения ЛУКОЙЛом.
За счет эффективности «Роснефть» обладает большими свободными средствами, что с учетом лучшего синергетического эффекта позволяет ей заплатить большую цену за «Башнефть». С данной позицией вполне солидарны ведущие представители инвестиционного сообщества (аналитики Deutsche Bank, Morgan Stanley, Газпромбанка, финансовой группы БКС и др.).
Не стоит забывать и о том, что приобретение «Башнефти» перед приватизацией 19,5% «Роснефти» существенно повысит стоимость последней, что обеспечит государству кумулятивный эффект как от роста дивидендов, так и от будущей приватизации. По мнению специалистов АТОНа, такая последовательность действий «сразу убивает двух зайцев: реализуются две сделки с максимальным доходом для государства и максимальным синергетическим эффектом для отрасли».
Таким образом, если государство намерено исходить из прозрачных рыночных мотиваций (не говоря о политическом нежелании повторять грабительскую приватизацию 90-х), оно должно ориентироваться на вариант, обеспечивающий одновременно большую коммерческую и бюджетную эффективность.
Возможная передача «Башнефти» ЛУКОЙЛу, на 63% акций которого выписаны американские депозитные расписки (а значит, компанию весьма условно можно считать российской) и который в 2015 году сократил инвестиции с 15 до 9 млрд долл., в свете изложенного представляется весьма четким индикатором иных, более традиционных для 90-х годов мотиваций отечественной государственности.
