Кризис продлится еще не менее четырех-пяти лет

Глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев указывает на рост. Фото Reuters

Нынешний кризис будет гораздо продолжительнее предыдущего. Спад в российской экономике является структурным и имеет системные причины, устранить которые за короткий период не удастся. Жить на голодном пайке стране придется еще по крайней мере четыре-пять лет, заявили вчера в Институте стратегического анализа ФБК. Российские министры уверяют, что экономический рост вот-вот начнется. Однако все больше экспертов предсказывают продолжение спада и в 2016 году. Вчера агентство Fitсh отказалось от позитивных прогнозов для России на будущий год.

«Статистически мы будем наблюдать базовый рост, возможно, уже в четвертом квартале», – заявил вчера первый вице-премьер РФ Игорь Шувалов. Не менее оптимистичен и глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев. Да и официальный правительственный прогноз предполагает, что 2016 год станет годом экономического оживления.

Между тем все меньше экономистов разделяют подобный оптимизм. Вчера международное рейтинговое агентство Fitch ухудшило прогнозы динамики российского ВВП на ближайший год. В середине сентября старший директор Fitch Чарльз Севиль ожидал роста российского ВВП примерно на 0,5% в 2016 году. Но теперь Fitch предсказывает спад экономики на те же 0,5%. Похоже, что чем ближе 2016 год, тем меньше оснований ждать начала экономического подъема.

«Наивно надеяться на благоприятные внешние шоки в виде скачка цен на нефть до 120 долл. за баррель или снятие антироссийских санкций. Напротив, длительный период низких мировых цен на нефть – 10–15 лет – и геополитическая напряженность будут давить на российскую экономику впредь», – заявил вчера директор Института стратегического анализа ФБК Игорь Николаев. По его прогнозам, кризис в России продлится еще как минимум четыре года.

Косвенно подтверждает ожидание длительного кризиса и само правительство РФ, которое недавно отказалось от трехлетнего бюджетного планирования. В докладе ФБК, представленном вчера журналистам, приведены обоснования продолжения нынешнего кризиса еще не менее четырех-пяти лет.

Причины нынешнего спада не ограничиваются лишь падением мировых цен на нефть. Есть и внутренние причины, в том числе связанные со структурными диспропорциями федерального бюджета. Явный признак бюджетных диспропорций – это опережающий рост расходов на оборону. В 2014 году РФ потратила на эти цели 2,48 трлн руб., или 9% всех расходов консолидированного бюджета – подсчитали в ФБК. По данным Стокгольмского института исследований проблем мира, в прошлом году РФ вышла на третье место в мире по абсолютной величине расходов на военно-промышленный комплекс (ВПК), пропустив вперед лишь США и Китай. При этом относительная величина расходов – в процентах от ВВП – в РФ оказалась самой большой: 4,5% ВВП. Тогда как в США оборонные расходы не превышают 3,5% ВВП, в Китае – 2,1% ВВП.

Расходы на ВПК в России выросли за последнее десятилетие более чем на 2 трлн руб. Согласно «Основным направлениям бюджетной политики на 2015 год и на плановые 2016 и 2017 годы», расходы бюджета на ВПК должны вырасти еще на более чем 1 трлн руб. – до 3,523 трлн руб. к 2017 году. «Окончательные цифры могут быть скорректированы, – полагает Николаев, – но приоритеты финансирования интересов военных сомнению не подлежат». Эксперт поясняет, что расходы на ВПК по своей мультипликативности существенно проигрывают затратам, например, на развитие транспортной инфраструктуры и слабо стимулируют институт частных инвестиций.

Еще одна структурная бюджетная проблема – это расходы на мегапроекты. Среди крупнейших подобных проектов можно назвать саммит АТЭС-2012 во Владивостоке (официальная оценка стоимости – 679,3 млрд руб., из них 219,4 млрд бюджетных средств), Олимпиада в Сочи (официальная оценка всех инфраструктурных затрат – 1,5 трлн руб.), Универсиада в Казани (148 млрд руб.). Впереди чемпионат мира (ЧМ) по футболу, цена которого, по расчетам Минспорта, 620 млрд руб. (из них – 335 млрд казенных средств).

Затраты на ЧМ-2018 – сопоставимы или даже превышают все расходы государства на сельское хозяйство. Бюджетные затраты на мегапроекты обладают низким мультипликативным эффектом и длительным сроком окупаемости инвестиций на уровне 15–20 лет. Между тем существуют более эффективные способы расходования бюджетных денег.

С этим согласен и экономист Евсей Гурвич: «Гигантские расходы на оборонку и непозволительная роскошь в финансировании имиджевых мероприятий стали одним из факторов стремительного скатывания страны в экономический кризис. Ситуация отягощается еще и тем, что непомерные траты совпали с мировым суперциклом низких нефтяных цен. Подобное уже было в 90-х годах».

Экономисты ФБК считают, что мировая экономика в 2015 году вступила в низкий суперцикл нефтяных цен. Факторы, играющие на понижение – сланцевая революция в США, разногласия в ОПЕК, экономические трудности Китая, вероятная отмена антииранских санкций, ожидаемое повышение ставок Федеральной резервной системы, ожидаемая отмена законодательного запрета на экспорт американской нефти и т.д. При этом ожидать отмены антироссийских санкций – напротив – не приходится. «Именно поэтому Минэкономразвития в своих новых вариантах прогноза исходит из того, что санкции будут действовать до 2018 года», – поясняет Гурвич.

Что касается цены санкций, то ФБК приводит следующие результаты.

В 2014 году российская экономика потеряла из-за санкций 0,2% ВВП, или 121,4 млрд руб. – подсчитали в ФБК. А за год действий санкций – то есть до середины 2015 года – экономика потеряла 949 млрд руб., или 1,2% ВВП.

За счет чего можно вывести экономику из кризиса? Эксперты полагают, что в первую очередь нужно привести в порядок бюджетные расходы, а также утвердить жесткие гарантии прав собственности. Директор Научно-исследовательского финансового института Минфина Владимир Назаров констатирует, что невозможно предугадать, каким долгим будет выход из кризиса, поскольку правительство движется сегодня явно не к выходу, а в противоположном направлении. «Впечатление такое, что ищут самый простой и легкий способ решения. Взять, например, приватизацию. Сегодня огромное количество «пустующей» госсобственности. Но все упирается в институт оценки. Прокуратура жестко спрашивает с Росимущества, если, по ее мнению, объект продан не только дешевле оценочной стоимости, но и даже когда дороже. Зачем вообще что-то оценивать? Достаточно публично объявить о продаже, и объект получит ту цену, за которую найдется желающий его купить», – говорит Назаров. По мнению Назарова, необходимо сокращать и расходы на выплату пенсий. В ФБК также считают, что Россия, как, впрочем, ни одна страна мира, не в состоянии исполнять социальные обязательства при условии, что на 100 пенсионеров приходится всего 163 работающих. 

Однако не все считают сокращение пенсий разумным решением. Иная точка зрения у директора Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС Татьяны Малевой: «Пенсии необходимо индексировать даже при критической ситуации с бюджетом. Пенсия – это важный элемент суммарных доходов домохозяйств. Перестанем индексировать пенсии – получим взрывной рост числа бедных», – считает директор Института социального анализа и прогнозирования Татьяна Малева.

«Преодолеть спад можно двумя способами – сэкономить или заработать. Но правительство выбирает первый вариант. Везде говорят только о том, что надо затягивать пояса. Видимо, из-за того, что нет никакой определенности в вопросе, как же все-таки можно заработать», – отмечает эксперт.

Не облегчают поиск выхода из кризиса и политические события – парламентские и президентские выборы в 2016 и 2018 годах. Власти не смогут принимать в этот трехлетний период непопулярных решений. «А без них выход из кризиса невозможен, – говорит Николаев. – Да, все понимают, что расходы на оборону надо сокращать, но при этом существует такое же понимание, что военнослужащие, члены их семей – это важный электоральный ресурс властей».

В короткий период исправить структурные перекосы российской экономики практически невозможно. Изменить сырьевую направленность, добиться значимого увеличения доли малого и среднего бизнеса, получить серьезные результаты от пенсионной реформы – все эти меры требуют не одного года. «Но в любом случае это надо делать. Иначе озвученная продолжительность кризиса – четыре-пять лет – окажется наиболее оптимистичным прогнозом», – подытожил Николаев.