КАРТ-БЛАНШ. "Графы Калиостро" все активнее вторгаются в российскую экономику

Фото Reuters

Сейчас мы постепенно становимся свидетелями одного из тех редких исторических периодов, когда ход мировых событий определяется уже не рациональными замыслами людей, а некоей таинственной силой вещей, которая, говоря словами Луи Антуана Сен-Жюста, приводит к результатам, о которых никто не мог и помыслить. В самом деле, вместо свободы, равенства и братства французы получили «закон о подозрительных», переполненные тюрьмы и гильотину.

Вспомним также начало катастрофической для Европы Тридцатилетней войны, прологом к которой послужила Пражская дефенестрация, когда разгневанные дворяне-протестанты попросту выбросили из окна двух имперских наместников и их секретаря. Кто бы мог подумать, что это заурядное по меркам позднего Средневековья событие развернется в запредельный по жестокости военный конфликт.

Подобным же образом развивается сегодня и ситуация в Украине и вокруг нее, особенно после гибели малайзийского лайнера. Очевидно, что Россия втянулась в глобальное противостояние с Западом. Шансов выдержать это противостояние у России меньше, чем их было у СССР. И дело не только в том, что Вооруженные силы Варшавского договора значительно превосходили НАТО.

СССР, при всех своих пороках, был действительно путеводной звездой для части человечества. Многие народы искренне хотели жить так, как жили в стране Советов: отсутствие эксплуатации, бесплатные системы образования и здравоохранения, передовая наука, высокая социальная мобильность – все это создавало представление об альтернативе капитализму. Россия, несмотря на благоприятные для экономического развития последние 14 лет, на подобную роль претендовать не может. Неудивительно, что в мире у нее нет идеологических союзников, готовых в трудную минуту прийти ей на помощь в ущерб собственным интересам.

В то же время российская экономика значительно чувствительнее к западным санкциям, чем была экономика СССР. Запад будет наращивать экономическое давление на Россию, отсекая ее от международных финансовых рынков и передовых технологий, что приведет к повышению стоимости заимствований, падению капитализации российских компаний и снижению доходов бюджетов всех уровней. Россия все больше будет представляться в западном общественном мнении в качества империи зла, как было во времена «могильщика мирового коммунизма» Рональда Рейгана.

При этом западные санкции против России, помимо их прямого эффекта, способны оказать неожиданное и парадоксальное воздействие. Дело в том, что предвыборная экономическая программа Владимира Путина была либеральной и исходила из перспективы дальнейшего сближения России и Запада. Среди важнейших задач, сформулированных в ней, значилось повышение места России в рейтинге Doing Business, создание международного финансового центра, привлечение зарубежных инвестиций, сотрудничество в рамках ВТО, приближение российских институтов и технологий к западным стандартам. Под реализацию этой программы была сформирована соответствующая команда: виднейшие представители экономического блока правительства – либералы, ориентирующиеся на западные ценности. Соответственно задача, сформулированная Владимиром Путиным, – выйти на темпы роста ВВП не менее 5% в год – могла быть реализована этими людьми только при наличии исходной предпосылки – благожелательного отношения Запада к России. Теперь этой предпосылки не предвидится, и соответственно исчезли надежды на экономический рост. Неудивительно, что на фоне разворачивающегося конфликта между Россией и Западом все громче звучат требования отказаться от либерального курса в экономике. Вопрос лишь в том, что никто не знает, что именно можно этому курсу противопоставить: ведь все эти годы господство либеральных взглядов в экономике было практически безраздельным.

В этой ситуации объявляется все больше «графов Калиостро», которые выдвигают соблазнительные проекты, якобы сулящие экономические чудеса. Так, недавно в одном экспертном издании появилась статья, в которой говорится о возможности «создать экономическое оружие по меньшей мере того же класса, что у геополитического соперника, а желательно и лучше, чем у него». Практические предложения автора сводятся к тому, чтобы путем кардинального изменения денежно-кредитной политики обеспечить рост ВВП в 10–15% в год. Есть, конечно, некий шанс, что перед нами предстал экономический гений, который знает то, чего не знают лучшие экономисты мира. Но все же, думается, этот шанс невелик.

Нельзя, однако, исключать, что наступит момент, когда руководство страны, вдохновленное быстрыми успехами во внешней политике и обеспокоенное экономической стагнацией, пожелает достичь столь же быстрых результатов в экономике и возьмет на вооружение подобные идеи. Последствия таких «великих экспериментов» нетрудно предсказать: экономический рост требует системной кропотливой работы и не совместим с «кавалерийскими атаками». Еще один бесперспективный вариант – так называемое усиление роли государства в экономике. Это государство знает, на каких направлениях технологического развития Россия способна добиться мирового лидерства, и якобы способно это лидерство обеспечить путем проведения промышленной политики. Нелишне вспомнить, как в свое время Михаил Горбачев поставил задачу сделать Советский Союз законодателем мод мирового автопрома и что из этого вышло.

В то же время продолжение прежнего экономического курса не сулит ничего, кроме стагнации, даже по признанию самих руководителей экономического блока правительства. И эта стагнация, ведущая к быстрому исчерпанию имеющихся резервов, будет сказываться не только на социальной ситуации в стране, но и на международных позициях России в условиях нарастающего давления Запада.

Иными словами, перед нами два варианта развития событий, о которых можно сказать словами Иосифа Сталина: «Они оба хуже». Для того чтобы разорвать этот порочный круг, потребуются совершенно экстраординарные усилия. Беда лишь в том, что никто не знает, в каком направлении их предпринимать и кто именно это будет делать.