Алексей Мухин
Фото Reuters
Любое изменение в балансе сил становится причиной «маленькой катастрофы», вызывая обеспокоенность зарубежных партнеров. Возникает и социальное напряжение у населения, всегда подозревающего, что после очередного передела на рынке неизбежно поползут вверх цены на газ и бензин, а вслед за ними, конечно, и расценки на услуги в сфере ЖКХ и на продукты потребления.
Надо сказать, что такого рода опасения часто имеют под собой почву. Вот, например, либерализация рынка сжиженного природного газа – дело, которому посвятили себя некоторые крупные компании. Понятно, что свои усилия они предпринимают исходя из собственной выгоды. Иначе они и не могут поступать – акционеры не поймут.
С 1 декабря нынешнего года вступили в силу поправки к закону об экспорте газа. Причем до этого комитет по энергетике Государственной Думы довольно решительно отклонил правки депутатов, по сути, выступавших от имени разных крупных компаний. Лоббистские усилия игроков потерпели неудачу, и законопроект, пройдя все официальные инстанции, обрел силу закона.
Теперь в соответствии с этим законом право экспорта СПГ получают две категории компаний. Первая категория – это компании, владеющие лицензиями на месторождения федерального значения, у которых на начало 2013 года в лицензии было зафиксировано строительство СПГ-завода или направление газа на сжижение. Вторая категория – госкомпании, производящие СПГ из добываемого на шельфе газа, в том числе в рамках соглашений о разделе продукции.
В итоге кроме «Газпрома» этим критериям соответствуют только «Роснефть» и ОАО «Ямал СПГ». И все. Остальные компании экспортными полномочиями не наделены. И теперь, чтобы развивать бизнес на должном уровне, они должны брать в партнеры, как понятно, «Роснефть», «Газпром» и «Новатэк».
Впрочем, лазейки есть. Например, «Зарубежнефть», если наконец начнет добывать газ на шельфе, сможет присоединиться к клубу избранных компаний. В том же положении находится и «Газпромнефть». Как «дочка» по отношению к «Газпрому» она в принципе обладает многими правами «материнской» компании, но для реализации этих прав ей также необходимо организовать шельфовую добычу газа.
Выдавать лицензии будет Минэнерго, ему же придется формировать и нормативную базу для того, чтобы регулировать отношения между компаниями – экспортерами СПГ.
Однако рынок СПГ уже сейчас на четверть состоит из нерегулируемых спотовых поставок. Как избежать конфликтов при разделе этого участка рынка? Ответ на этот вопрос не ясен, поскольку законопроект оказался принят без нормального экспертного обсуждения.
Выяснилось, что компании, например, будут лишь предоставлять в Минэнерго информацию о планируемых проектах, направлениях поставок, сроках, контрагентах без конкретных обязательств по исполнению. И это в случае низкой исполняемости проектов приведет к серьезным перекосам в той системе регулирования, которую еще только собирается создать министерство.
Условия, в которых приходится действовать российским компаниям, не обладающим заветным госпакетом акций или иным ресурсом, в результате не являются равными, и как тут прикажешь инвестиционному климату улучшаться?
Впрочем, некоторые влиятельные участники рынка по-прежнему считают, что СПГ едва ли составит конкуренцию традиционному российскому газу, поскольку направления экспорта у них разные. Однако, если мыслить на перспективу, через 8–10 лет конфигурация газового рынка, в том числе и СПГ, может сильно измениться. Ориентированные на экспорт СПГ-мощности российских компаний превысят 60 млн тонн, а к 2025 году мировой спрос на СПГ составит около 450 млн тонн. И доля России на этом рынке может достигнуть целых 13%!
При этом российские компании будут, по сути, конкурировать между собой. А кому это выгодно?
Чтобы конкуренция не выливалась в конфликты, скорее всего, придется доводить механизмы взаимодействия «вручную» по ходу развития событий. Департамент переработки нефти и газа Минэнерго России окажется перегружен. И тогда придется использовать интеллектуальные усилия экспертного сообщества, а возможно, даже создать специальную группу для оценки регулирующего воздействия.
Эта группа по примеру тех, что действуют в рамках Российского союза промышленников и предпринимателей, может прописать процедуры механизма взаимодействия компаний и регулятора, а также проводить проверку действующих и принимаемых нормативных актов на коррупциогенность.
Таким образом, можно будет еще и реализовать призывы федеральных властей к более плотному сотрудничеству с гражданским обществом, в частности, с экспертным сообществом. С помощью такого нехитрого хода удастся выправить нынешнюю немного «кривую» ситуацию, продемонстрировав устойчивое стремление к снятию напряжения, не создавая предпосылок для затяжного конфликта в отрасли.
Дарья Гармоненко