Углеводородная неопределенность

Фото Reuters

Для российских газовиков, как в известном анекдоте, есть две новости: хорошая и плохая. Хорошая, если верить среднесрочному прогнозу развития газового рынка Международного энергетического агентства (МЭА), который Ласло Варро, директор департамента газа, угля и электроэнергии представил в рамках программы «Газового дня» в Энергетическом центре бизнес-школы Сколкова, состоит в том, что потребность в газе в перспективе до 2015–2020 годов будет во всем мире расти. Плохая же, согласно этому же докладу, заключается в том, что российский газ при этом необязательно будет востребован в тех объемах, которые планируются в Кремле.

Увеличение мирового потребления газа связывается согласно докладу с наблюдающимся сейчас замещением нефти газом и прежде всего в электроэнергетике. В пользу этой тенденции свидетельствуют на сегодня такие факты, как снижение добычи нефти ведущими международными нефтяными корпорациями, такими как, например, ВР и Shell, при одновременном взрывном увеличении этими же корпорациями добычи газа. Так что, по словам Варро, их можно будет скоро называть вместо нефтяных «газовыми корпорациями». Но это только внешняя сторона дела, и касается она не всех газовых рынков.

Сейчас принято говорить о газовой революции. И в МЭА полагают, что это не просто образное выражение, а такое развитие событий действительно заметно. Газовая революция связывается не только с бурным увеличением спроса в отдельных регионах мира, но и ростом предложения, прежде всего связанного с добычей нетрадиционного (как сланцевого, так и попутного) газа в США, а также с резким увеличением предложения сжиженного газа Катаром.

Факторами, способствующими росту добычи нетрадиционного газа, являются как постоянное удешевление и улучшение технологии его добычи, так и высокие цены на нефть, делающие добычу такого газа рентабельным. Ожидается, что в перспективе США смогут поставлять за пределы страны до трети нынешнего российского экспорта газа. Правда, при этом 60% добываемого американцами газа будет потребляться на месте. Это связано с такими факторами, как замещение угольной генерации в США газовой и постепенный перевод автотранспорта на газ. Как же может отразиться складывающаяся ситуация на России?

Для России основным зарубежным потребителем газа пока является Европа. Но в настоящее время для Европейского континента характерен суживающийся газовый рынок. Понятно, что причин для этого несколько, в том числе и экономические и финансовые трудности, переживаемые Евросоюзом. При всем при этом, по мнению Джонатана Стерна, председателя газовой программы Оксфордского института энергетических исследований, европейцы не прочь и дальше покупать газ, в том числе и российский, хотя европолитики на всех перекрестках кричат о необходимости диверсификации поставок. Но все дело в цене.

Европейские фирмы хотели бы покупать российский газ по более низким ценам, чем предлагает российский «Газпром», и не по газпромовской формуле «бери или плати». Именно этим объясняются многочисленные арбитражные процессы, в которые сейчас вовлечен наш газовый монополист. В этом плане профессор Стерн уверен, что рано или поздно «Газпрому» придется перейти в торговле с Европой на спотовые цены, если он хочет сохранить за собой хотя бы часть этого рынка.

Сегодня трудно доказать, какая формула ценообразования правильная и какая будет в конечном итоге найдена. Ведь не секрет, что именно долгосрочные контракты позволяют производителю планировать свою инвестиционную деятельность. А в случае России это обстоятельство играет особую роль, поскольку новые месторождения газа находятся в труднодоступных местах и требуют значительных инвестиций. И пойдет ли газовый поставщик на такие риски неопределенности в отношении будущего рынка сбыта, сейчас сказать трудно.

Кроме того, возможные риски возрастают, поскольку в Европе с российским газом конкурируют другие энергоносители. И дело не во французской или британской ядерных программах. По данным МЭА, страны ЕС тратят на развитие возобновляемых источников энергии до 50 млрд. евро в год. Но было бы ошибочным думать, что конкурентом для российского газа являются ветровые установки или гелиостанции. По данным МЭА, замещение угольной генерации газовой в США приводит к росту экспорта американского угля в Европу. Причем экспорт американского угля даже оказывается выгоднее экспорта сжиженного газа (СПГ), поскольку строительство установок по сжижению газа дороже поставок угля.

Единственным ограничением использования европейцами американского угля может стать… охрана окружающей среды, а конкретнее стоимость квот на выброс парниковых газов. Поэтому энергетическое будущее Европы будет определяться рядом пока трудно прогнозируемых факторов, и российским газовикам, наверное, действительно стоит обратить более пристальное внимание на другие регионы мира. Хотя и в Китае, и в Японии, которые также являются в перспективе крупными потенциальными потребителями российского газа, ситуация на газовом рынке также определяется рядом взаимопротиворечащих и пока трудно прогнозируемых факторов.

Дискуссия в Сколкове показала значительную неопределенность в ближайшей перспективе мировых газовых рынков. Поэтому единственным разумным выходом для России является в этой ситуации максимальное снижение углеводородной зависимости бюджета. К сожалению, по мнению ряда экспертов, сейчас наблюдается как раз обратная картина.