Игорь Наумов. 29-30 мая российский премьер Владимир Путин покорял Париж. По итогам рабочего визита не было подписано ни одного документа, но не по этим критериям в данном случае следует оценивать насколько оправдались ожидания сторон. Очевидно, что для Путина было важно показать себя Европе и миру в новом качестве, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, он остался звездой первой величины на изменчивом небосклоне большой политики.
Париж не успевает соскучиться по российским премьерам. Виктор Зубков убедился, что этот город стоит мессы не далее как в ноябре прошлого года, а теперь Триумфальной арке поклонился Владимир Путин. И это при том, что ответного визита французского премьера Москва не дождалась. Поскольку в большой политике с визитами принято считаться, невольно закрались сомнения, не ущемляется ли тем самым наша национальная гордость. Чиновник в Белом доме, можно сказать, главный жрец в Храме протокола, просветил автора этих строк: ноябрьская поездка Зубкова в зачет не идет. Он был в Париже по делам межправительственной комиссии. Ну а визит Путина - полноценный, рабочий, спланированный и т.п. Признаться откровенно, после этих слов от сердца как-то отлегло. Не надолго - до итоговой пресс-конференции российского и французского премьеров, на которой глава правительства Пятой республики Франсуа Фийон заявил, что получил приглашение от своего высокого гостя приехать в сентябре с визитом в Москву на заседание двусторонней межправкомиссии и с удовольствием принял приглашение.
Французская протокольная логика явно вступила в противоречие с русской. Однако в следующую минуту стало понятно, что подсчет премьерских визитов с той и с другой стороны в данном случае не имеет значения. Прозрение пришло после ответных слов Путина, поблагодарившего своего друга президента Франции Николя Саркози за приглашение приехать в Париж, которым он и воспользовался. В служебных целях. Все сразу встало на свои места: для российского премьера куда большую ценность представляет свершившийся факт его возвращения на международную сцену в новом качестве. Причем обязательно успешное, ведь до сих пор имя Путина-политика никогда не ассоциировалось с каким-либо очевидным провалом. Ни в стране, ни в мире.
И Франция, романтические отношения с которой у России сложились со второй половины XIX века, как нельзя лучше подходит для этой цели. Поэтому его французский друг Николя шлет приглашение, а обаятельный премьер Фийон искренне подыгрывает московскому гостю, участвуя в не несущих особого смыслового значения переговорах по экономической тематике. Главное состоится вечером в четверг, на ужине у Саркози в Елисейском дворце, когда российский премьер сможет в неформальной атмосфере общаться с французским президентом, подтверждая тем самым сохранение за собой особого места в мировом табели о политических рангах. Других российских премьеров такой чести вроде бы не удостаивали.
Ну а на пресс-конференции в свой премьерской резиденции Монтиньене Фийон просто отбывает номер, откровенно развлекается разглядыванием красивых ножек российской тележурналистики, стоящей справа от него. Наша теледива устала от неудачно высоких каблуков, и, наплевав на условности, разулась, простояв почти всю пресс-конференцию босиком.
Проследив за взглядом коллеги, ножки русской красавицы смог оценить и сам Путин. Впрочем, при этом он продолжал с серьезным видом говорить о настоящем и будущем российско-французских отношений, об экономике, мировых ценах на нефть, о "Газпроме" и Штокмановском месторождении, о пассажирском самолете "Суперджет" - на треть французском, который вот-вот начнут серийно выпускать в России, о проекте стартов наших космических кораблей "Союз" с французского космодрома "Куру" и т.п.
Женскими ножками, какими бы стройными они ни были, Путина не удивишь даже в элегантных интерьерах Монтиньиона. И уж тем более не выведешь из равновесия каверзными вопросами. Например, о претензиях мирового общественного мнения лично к Путину по части нарушения прав человека в России в бытность президентом. Премьер в два счета разоблачил заговор, заявив, что эту тему усердно эксплуатируют для оказания давления на Москву, и задал риторический вопрос насчет соблюдения прав человека во французских тюрьмах. Поддержав напор Путина, Фийон высказался в том духе, что со стороны Франции не стоит зацикливаться в отношениях с Россией на этой теме.
Французских журналистов это только раззадорило, и они предъявили российскому премьеру счет за дорожающую нефть. Путин блеснул не только красноречием, но и актерским мастерством. Переадресовав все претензии к рыночной природе ценообразования на мировых рынках энергоносителей, он посетовал, что не Россия диктует эти цены. И, выдержав короткую, но выразительную театральную паузу, Путин внес окончательное смятение во французские ряды. "Пока не мы", - заявил российский премьер. И исчез, оставив смятенных европейцев гадать хорошо это или плохо, если кроме "Газпрома" свои права на завоевание рынков Старого света предъявят гиганты российского нефтяного бизнеса. Так уходят победители.
Париж
