Чиновники увлеклись рейдерством

В последние годы рейдеры все больше опираются в своих методах на административный ресурс и коррумпированные правоохранительные органы, а объектами их атак становятся предприятия в самых разных отраслях экономики, делают вывод авторы исследования, подготовленного Центром политических технологий (ЦПТ). Проникшие во все сферы управления коррупционные связи разлагают госорганы, в задачу которых входит выполнение поручений по искоренению коррупции, поставленных новым президентом. Однако бороться с ней Дмитрию Медведеву придется, используя оставшийся ему в наследство все тот же старый госаппарат.

В последние годы владельцы крупных предприятий стали отходить от тактики прямых захватов чужой собственности, предпочитая действовать чужими руками, а среди рейдеров все больше преобладают чиновники и средние бизнесмены, которые не успели к разделу пирога, сообщил во вторник, представляя доклад «Рейдерство в современной России», гендиректор ЦПТ Игорь Бунин. При этом большой масштаб обрело государственное рейдерство, в котором активное участие приняли правоохранительные органы.

По словам эксперта ЦПТ Валерии Филимоновой, финансовый ущерб для бизнеса от рейдерства в силу скрытности этого явления оценить сложно, тогда как морально-репутационный очень высок. «Методы российских рейдеров не имеют аналогов в мире. В год совершается более 1000 рейдерских захватов, тогда как по этим фактам проводится менее 100 судов», – сказала эксперт, отметив, что опаснее ездить на машине, чем понести ответственность за отъем чужой собственности.

Ссылаясь на данные, полученные от экспертов, политологи отметили, что в настоящее время действия российских рейдеров становятся больше похожими на «беловоротничковый» уголовный промысел, совершаемый организованными преступными группами. Так называемое «белое» рейдерство, в отличие от уходящих в прошлое откровенных силовых захватов, предполагает использование различных квазизаконных средств. К примеру, скупается миноритарный капитал, чтобы затем инициировать собрание акционеров и принудить собственников принять нужное решение, например, о смене руководства. Предприятиям могут навязываться кредиты под залог собственности под нереальные проценты, а если у предприятия имеется несколько относительно мелких задолженностей, рейдер может скупить их и предъявить к единовременной оплате. Распространено и оспаривание приватизации, а также массированное инициирование различных проверок.

Сочетание различных приемов и ресурсов – от административного до финансового – делает рейдерские захваты крайне эффективными и опасными, что проявилось в наиболее громких случаях рейдерских атак. В их числе Игорь Бунин, ссылаясь на экспертов, назвал истории с компаниями ЮКОС, «Ист Лайн», «Арбат Престиж», «Эльдорадо», крупнейшим российским производителем азота «Тольяттиазот» (ТоАЗ), а также, по его мнению, с «Руснефтью». «Если раньше речь шла в основном о нефтяных корпорациях, то сейчас появилось очень много жирных, аппетитных предприятий в других сферах экономики, которые и пытаются захватить рейдеры», – сообщил Бунин, отметив, что в зоне риска прежде всего находятся как наиболее привлекательные предприятия, так и те из них, где отсутствует чиновничья поддержка. В последнее время наметилась тенденция расширения рейдерских захватов в строительном бизнесе, и потенциальная угроза нависла над предприятиями в сфере ЖКХ. Из-за отсутствия нормального рынка земли передел в этой сфере набирает обороты, и только в Подмосковье рейдеры ликвидировали около 280 колхозов. Также эксперты отметили тот факт, что столичные рейдеры потянулись на промысел в те регионы, интерес к которым проявляет крупный капитал.

По мнению замгендиректора ЦПТ Алексея Макаркина, представление о том, что с рейдерством можно бороться исключительно путем совершенствования законодательства, иллюзорно. «В случае с компанией «Арбат Престиж» претензии возникли не к ней самой, а к фирме, которая имела с ней отношения. А в деле с «Ист Лайн» речь идет о пересмотре сделок конца 90-х и апелляции к старым документам», – напомнил политолог, пояснив, что в российских реалиях все зачастую упирается в правоприменительную практику, так как коррумпированные суды могут как угодно трактовать нормы закона. «Однако правоприменительная практика ничто без политического решения власти. Вопрос состоит в том, способно или нет государство установить твердые правила и превратиться из заинтересованного игрока в гаранта справедливости», – сделал вывод Макаркин, указав, что коррупцию и рейдерство как одно из ее проявлений уничтожить полностью нельзя, а речь идет о том, чтобы ограничить это явление, которое приняло системный характер. Как считают специалисты, «самые хорошие законы не будут работать без эффективной правоприменительной практики», которую сможет обеспечить, к примеру, постановление пленума Высшего арбитражного суда РФ о защите прав предпринимателей в случае причинения им вреда со стороны государства.

В сложившихся условиях, по мнению Игоря Бунина, в проведении антикоррупционной политики новый президент может опираться на достаточно ограниченное число групп. В их число, по его мнению, входят «узкий слой некоррумпированных юристов» и те 10% чиновников, которые не участвуют в коррупционных схемах. Также это и предприниматели, осознающие, что «если не цивилизовать условия ведения бизнеса и не обезопасить собственников, то коррупционные издержки будут слишком высоки и не позволят войти в число развитых стран. «У меня есть надежда, что коррупцию можно обуздать. Главный стимул в борьбе – это внутренне ощущение общества, что мы дошли до предела», – заключил аналитик.