Сила Европы в слабом евро

Наконец-то паника, связанная с падением евро, улеглась. Поводом для этого стало заявление главы Евросоюза, премьер-министра Люксембурга Жан-Клода Юнкера, который после встречи с руководителями финансовых ведомств стран ЕС сказал журналистам, что, на его взгляд, в снижении курса европейской валюты нет ничего плохого. Глава ЕС особенно подчеркнул, что сильный евро при высоких ценах на нефть крайне невыгоден странам еврозоны. Ослабление же его на руку европейским производителям, ведь чем дешевле товар, тем больше на него спрос, а значит, тем выше конкурентоспособность.

На встрече министры финансов подробно обсудили ситуацию в экономике и в итоге пришли к выводу, что пересматривать прогнозы по экономическому росту преждевременно. Конечно, темпы экономического роста стран ЕС продолжат снижаться, однако положительные коррективы в этот процесс сможет внести наметившееся ослабление евро. Против ускорения темпов роста по-прежнему играют высокие цены на нефть, которую Европа вынуждена покупать, не имея своих источников, и снижение индексов потребительского доверия – в большинстве европейских стран в прошлом месяце они упали до годового минимума. По словам Жан-Клода Юнкера, государства ЕС ожидает в 2005 году падение темпов роста ВВП до 1,3% (это ниже апрельского прогноза в 1,6%). Уполномоченный ЕС по экономике и финансовым вопросам Хоакин Алмуниа заявил, что во втором квартале «рост ВВП снизится, однако к концу года рост экономики приблизится к темпам, достигнутым в первом квартале».

По словам экономиста ИК «Тройка Диалог» Антона Струченевского, ситуация действительно, возможно, будет исправляться, если тенденция к снижению евро продлится. «Крепкий евро на самом деле мешает развитию европейской экономики, все становится дороже, например, европейские товары в Америке. Поэтому надо признать, что по большому счету слабая валюта – в интересах Евросоюза. До некоторой степени экономические проблемы, которые он испытывает – замедление роста, в частности, – связаны с проблемой низкой конкурентоспособности товаров вследствие сильного евро», – говорит Антон Струченевский.

Что касается России, отмечает эксперт, то «по большому счету Европа для нас не является единственным торговым партнером, поэтому для России изменение курса евро – событие довольно нейтральное. Если доллар укрепляется против евро, хорошо тем производителям, которые конкурируют с европейскими товарами, но плохо тем, кто конкурирует с азиатскими и наоборот». Аналитик ИК «Русские финансовые традиции» Павел Ворожцов также считает, что степень влияния евро на российскую экономику зависит от соотношения наших объемов торгов с Европой и странами, где расчеты происходят в долларах.

«Другой вопрос, – говорит эксперт, – заключается в том, что торгуя с Европой, очень многие сделки мы осуществляем в долларах, поскольку доллар – это мировая резервная валюта. Поэтому в целом влияние роста курса евро на ситуацию в России отрицательное. Для России было бы выгодно его ослабление и укрепление доллара к рублю, а значит, более дешевый рубль». По словам Павла Ворожцова, в дальнейшем рубль будет двигаться к курсу 29 рублей за доллар: «По нашим прогнозам, если бы рубль в реальном выражении сохранился на уровне конца прошлого года, к концу текущего он должен был бы быть примерно 29,6 руб. за долл. Вряд ли такой сценарий полностью сбудется, но все-таки 29 рублей за доллар стоит ожидать. Такова текущая динамика».

Вообще, по мнению аналитика, курс евро влияет на Россию в двух аспектах. Первый – это то, что курс рубль/доллар следует за курсом евро/доллар, то есть рост курса евро вызывает падение курса доллара к рублю. Удорожание же рубля для России плохо – угнетается импортозамещающее производство и экспортные отрасли. «Второй аспект – это собственно взаимодействие России с европейскими покупателями ее сырьевых товаров и европейскими производителями товаров, которые импортируются в Россию. Чем выше курс евро, тем меньше товаров импортируется в Россию, потому что их стоимость выше в рублевом выражении. Значит, нашим производителям от этого лучше. То есть здесь есть некая двойственность», – заключает Павел Ворожцов.