Сначала мы были бедными, а потом нас обокрали

– Руслан Семенович, на Западе есть натуральные льготы?

– Есть. Достаточно, думаю, упомянуть продовольственные талоны в США, специальные программы медицинской помощи там же, жилищные льготы для неимущих в Германии и других странах Западной Европы. Причем обратите внимание, что речь в данном случае идет о богатых странах. Что же говорить про бедные! Вообще во всем мире наблюдается следующая закономерность: чем богаче население, тем меньше натуральных льгот. Но и в богатых странах, как видим, они полностью не исчезают.

Вообще же за всю мою жизнь, сколько я ни наблюдал решения правительства, это (монетизация льгот. – «НГ») мне кажется одним из самых нелепых. Причем возникло оно совершенно на ровном месте. Я еще как-то мог бы понять, если бы у нас был катастрофический дефицит бюджета, или случилось бы цунами, или резко подешевела нефть. Но ситуация другая, напоминающая историю с Плюшкиным – он сидит на деньгах, а люди у него разорены. Да вообще все здесь гоголевское. И философия Собакевича – грубо говоря, все кругом подлецы, поэтому надо копить и ничего нельзя тратить.

– Международные организации и западные эксперты говорят, что монетизация льгот чуть ли не самая удачная наша реформа.

– Да, говорят, и вообще на Западе принято хвалить наших реформаторов за смелость в проведении непопулярных реформ. На самом деле это проявление их озабоченности по поводу состояния собственных дел. Считается, что сегодняшний Запад, так сказать, пересоциализирован, то есть там слишком много социализма, и в этой связи угасает предпринимательская активность. Нужны непопулярные реформы, а они не получаются. Не вдаваясь в дискуссию о том, насколько Запад пересоциализирован, я глубоко убежден в том, что сегодняшняя Россия явно недосоциализирована. В сущности, мы уже очень приблизились к такому зоологическому капитализму, который Запад преодолел в прошлом веке. Поэтому ратовать за еще более «стройное» государство у нас, а это значит, за еще большее неравенство – нелепо и безответственно.

– Как выглядит сегодня социальная поддержка населения в цивилизованном мире?

– В обществах, которые принято называть цивилизованными, применяются два способа государственной поддержки социально слабых. При этом они не исключают, а дополняют друг друга. Первый – это прибавка к личным доходам. В странах так называемого «золотого миллиарда» первичное распределение доходов существенно изменяется в пользу социально слабых посредством прогрессивного налогообложения и мощных социальных трансфертов. Тем самым обеспечивается социальная стабильность общества и достойная человека жизнь не только более, но и менее удачливых его членов.

Второй вариант государственной поддержки социально слабых – это, собственно, и есть так называемые натуральные льготы. Здесь речь идет о конкретных категориях граждан, например, пенсионерах, студентах, которым оказывается систематическая помощь в гарантиях потребления ими строго определенных товаров и услуг. Механизм такой поддержки сводится к предоставлению бюджетных средств не непосредственно потребителям тех или иных благ, а их производителям или продавцам. Тогда потребители данных благ могут получить их бесплатно. Общественный интерес здесь состоит в том, чтобы льготники не вообще потребляли больше благ, а потребляли строго конкретные товары и услуги. Например, ездили на городском и пригородном транспорте, приобретали нужные, но дорогие лекарства, ходили бы более или менее регулярно в музеи, театры, библиотеки и тому подобное.

А что нам говорят идеологи и проводники монетизации льгот? Оказывается, что только она будто бы соответствует концепции экономической свободы, согласно которой индивид всегда лучше распорядится деньгами, чем госчиновник. Утверждают также, что монетизация – это прогрессивная мера, потому что повышается достоинство человека, его свобода, мы даем человеку деньги, а он сам решает, выпить ему пива или поехать к внуку. Звучит вроде бы убедительно┘

– Да, и очень либерально.

– На самом деле, это яркий пример ложного либерализма. Истинный либерализм и в теории, и на практике признает абсолютно легитимными натуральные льготы. Это только в сознании «монетизаторов» они выглядят как коммунистические выдумки. В любом солидном западном учебнике по экономической теории вы найдете указание на необходимость применения данных льгот со ссылкой или без ссылки на выдающегося американского экономиста Ричарда Масгрейва, который еще почти полвека назад выделил группу мериторных, по-русски социально значимых, благ, «спрос на которые со стороны частных лиц отстает от желаемого обществом и стимулируется государством». И это – хочу особо подчеркнуть – никак не противоречит либерально-рыночной организации экономики. Так что совершенно неверно в дискуссии о монетизации противопоставлять «хороший замысел» и «плохое исполнение», что в СМИ делается сплошь и рядом. На самом деле сам замысел порочен. Поэтому не случайно проводникам монетизации никак не удается объяснить обществу ее «благотворные» последствия.

– В чем конкретно вы видите недостатки социальной реформы?

– Меня поражает многое. В частности, объяснение того, зачем вообще она нужна. Говорят, что, мол, в 1990-е годы Дума напринимала столько льгот, что выполнять их нельзя. В отношении транспорта объясняют, что, дескать, это жуткая несправедливость – в деревне же нет автобусов и дорог! Но, между прочим, 75% населения живут в городе, так что лучше было бы позаботиться о том, чтобы в деревне были дороги и автобусы, а не блокировать поездки горожан, что происходит сейчас.

Есть и еще одна проблема. Когда у человека есть натуральная льгота, члены семьи не имеют права на нее претендовать. Теперь получается, что финансовые проблемы семьи будут решаться за счет денег, получаемых человеком вместо льгот. Всегда будет искушение потратить полученную компенсацию не на транспорт и лекарства, а на что-нибудь другое. Так что в нынешних условиях я не вижу ни одного довода в пользу монетизации льгот. И заметьте, говоря все это, я не беру в расчет того, что, как оказалось, заложенные правительством выплаты не покрывают реальных расходов граждан.

– Кстати, как вы думаете, почему так произошло?

– Думаю, что это не случайно. Ведь есть «прогрессивная» идейная установка – неуклонно сокращать госрасходы. Так что с самого начала у наших властей не было такой задачи – покрыть все расходы. Возможно, это им нужно для того, чтобы сделать бюджет еще более профицитным или чтобы еще более крупным был Стабилизационный фонд. Мы же все время находимся в ожидании катастрофы... Кроме того, ожидалось, что население все проглотит. Теперь же, когда выяснилось, что это не так, госрасходы скорее всего даже увеличатся. За что же тогда боролись? И все же, как видим, власти никак не могут отказаться от своей линии – дескать, мы просто объяснять не умеем. Это напоминает ситуацию, когда более сильный отбирает что-то у слабого и при этом говорит: «Ты знаешь, дорогой, в принципе я точно знаю, что это для тебя хорошо, но пока не могу объяснить, не хватает пока мне интеллекта, ты просто поверь, а я буду думать, как тебе объяснять дальше».

– Почему на Западе нет движений за «натуральные льготы»?

– Понимаете, если бы наши льготники имели бы такие же доходы, какие имеют сами «монетизаторы», тогда бы было все в порядке. У пенсионера не было бы такого унизительного выбора: поехать на автобусе или купить внуку шоколадку. Если в стране зажиточное население, натуральные льготы утрачивают свое первоначальное жизненно важное значение.

– Значит, вы считаете, что монетизация льгот особенно вредна для стран с низким уровнем дохода населения?

– Совершенно верно. В сущности, и без того обездоленные за годы реформ люди подвергаются очередному ограблению. Как говорила моя бабушка, сначала мы были бедными, а потом нас обокрали. Вот так выглядит ситуация. Я уже не говорю о том, что у нас правительство очень гордится макроэкономической стабилизацией, а ее на самом деле нет, потому что главный показатель, свидетельствующий о макроэкономической стабилизации, – это 2–3% инфляция. У нас же – 12%, а поговаривают еще и о 14–15... И в таких условиях проводится эта реформа. Кстати, еще неизвестно, какие инфляционные последствия повлечет за собой сама реформа. Все-таки монетизация – это повышение доходов, а поскольку у людей отложенный спрос и накопилось много всяких нужд, то последствия могут быть самыми непредсказуемыми.

– Какой вы видите выход из сложившейся ситуации?

– Я бы заморозил закон и разобрался для начала с количеством льготников и с их качеством. Это непростая и неблагодарная задача... У нас так не принято – у нас обычно закон принимается – и в горы!