«Наш бюджетный процесс – профанация и фикция»

Боос очень надеется, что голос московских «единороссов» будет услышан.

– Георгий Валентинович, что все-таки вас не устраивает в проекте бюджета?

═

– Формируется заведомо ложный профицитный бюджет! Представьте себе: по текущему году мы признали дополнительные доходы на 531 миллиард рублей. Плюс к тому профициту, который заложили. Мы, Дума, пойдя на поводу у правительства, тоже виноваты: принимая в прошлом году бюджет, вместе с министрами обманули людей на 531 миллиард... Наш бюджетный процесс – профанация и фикция. И я вас уверяю, что каждый депутат, каждый член правительства и каждый чиновник Минфина знает, что в нынешнем бюджете – опять обман. Мы опять занизили доходы. Реальные будут больше. Это называется либеральной политикой? Нет, это называется отсутствием политики.

═

– Насколько убедительны лозунги жесткой экономии Стабилизационного фонда?

═

– Это вообще ни в какие ворота не лезет. Это никому не понятно. Никому! Я работал директором когда-то. Представьте себе такого директора – распорядителя фондом. Это просто сумасшедший, просто больной человек будет! Ему нельзя доверять управлять даже самим собой, не то что людьми и финансами. Ему надо смирительную рубашку надевать! Представьте себе такого сумасшедшего директора. Этот директор свои деньги, и даже не свои – еще хлеще: взяв в долг под 10%, разместит их на депозите под 2%. Заведомо сформировав у себя убытки в 8%! Это полный бред. В советские годы был замечательный анекдот про еврея, который покупал яйца по рубль тридцать за десяток, варил их и продавал по 13 копеек за штуку. Его спросили: зачем ты это делаешь? Ты-то здесь при чем? Он ответил: как при чем? При бульоне! Так, как у нас распорядились Стабфондом, – это даже не бульон. Использование фонда для погашения долгов хоть как-то логично. Это худший из приемлемых способов использования, но он хотя бы понятен, и намного лучший, чем все эти неприемлемые, непонятные, абсолютно ненормальные размещения на депозитах. Об этом говорит каждый депутат здесь, в Думе, и каждый член фракции «Единая Россия».

═

– Как сочетаются курс налоговой либерализации и абсурдные начеты на ЮКОС, превышающие стоимость его активов?

═

– Внятная экономическая политика у правительства отсутствует. К сожалению, традиционно. В том смысле, что и у предыдущего правительства она отсутствовала, и у нового пока еще не присутствует. Есть лишь ее элементы, даны какие-то сигналы, зачастую слишком противоречивые. Более того, это политика не публична, не сформулирована в виде стратегии, которая была бы объявлена, обсуждена и принята обществом. В результате ее элементы носят разрозненный характер. С одной стороны, мы закручиваем гайки, с другой – говорим о либерализации экономики. Монетизируем льготы – и тут же урезаем полномочия региональных и местных властей! Зажимаем бюджеты регионов и перетягиваем их доходы на федеральный уровень. Проведение налоговой реформы происходит вопреки всем законам либеральной политики, вопреки всем законам демократии – за счет территорий. Если я начну сейчас перечислять те налоги, которые потеряли регионы, то волосы встанут дыбом. Получается такая «куча мала». И тут же начинаем перераспределять собственность! Причем – в нарушение даже действующего закона. Возьмите закон о памятниках истории и культуры. Правительство инициировало обсуждение этого вопроса и даже попыталось провести подобное перераспределение. Если тупо следовать этим инициативам, вообще полная чехарда получится! Если взять и перестать сопротивляться, просто слушаться тех, кто «указал нам верный путь»... При этом правительственные чиновники не различают понятий «памятник федерального значения» и «объект собственности». Здание может иметь хоть мировое значение, но это не значит – мировой собственности. Всемирное наследие – понятно, но ведь не всемирная же собственность! Получаются двойные стандарты: декларируем и требуем одно, а когда касается нас самих, то под себя подгребаем все, что под руку попадет.

═

– Недавно Юрий Лужков пообещал представить на съезде ЕР «консолидированную» позицию московского отделения партии. О чем идет речь?

═

– Лужков, выступая на конференции московской городской партийной организации, сформулировал набор серьезных претензий, которые витают не только в московском отделении, а во всех практически региональных партийных организациях. Эти вопросы присутствуют и во фракции – фактически Лужков просто озвучил то, о чем между собой говорят члены партии и депутаты. Этот набор серьезных претензий можно было бы разделить на несколько основных блоков. Первый среди них – блок административной реформы. Уже всем очевидно, в том числе и самому правительству, что реформа проведена неудачно. По каким-то вопросам она не доведена до конца, по каким-то – даже не начата, и то, что было задумано интересно, а выглядело логично, в жизни работать не стало. В жизни все получилось по Черномырдину: хотели как лучше, а получилось как всегда.

═

– На каком из элементов реформы можно было бы продемонстрировать ее провал?

═

– Так случилось, например, с разделением функций. Министр и министерство формируют политику, а службы и комитеты ее контролируют. Контролируют на рынке, тем самым оторвав правоустанавливающие функции от контролирующих. Далее: агентства являются агентами по исполнению, то есть операторами правительства. В результате исполнительная функция тоже оторвана от правоустанавливающей политики, то есть от контрольной функции. Был замысел: разорвать эти связи для того, чтобы, не сосредотачивая в одних руках всю власть, понизить заинтересованность правоустанавливающего элемента в перетягивании на себя полномочий. А что получилось? На агентство или на соответствующий комитет назначается человек по представлению министра или им самим. Если у него все полномочия по кадровым назначениям, если у него в руках все вопросы по бюджетированию и т.д., то тогда не важно, как мы рассядемся. Все равно получится крыловский квартет. В результате правительство сегодня живет само по себе, а страна – сама по себе. Многие процессы не контролируются и не управляются правительством. Идет пробуксовка. Может быть, в правительстве не до конца понимали сути этой реформы, не понимали, что хотят сделать. Потому что на самом деле власти всегда трудно делиться этой самой властью. Перераспределяя полномочия, власть всегда хочет сохранить их как можно больше у себя. А если есть возможность, то и еще подтянуть. Может быть, в этом – причина неудачи. Речь идет об инстинктивном начале любого чиновника – сконцентрировать в своих руках как можно больше нитей управления. Для того чтобы делегировать полномочия, надо проявить большую силу, последовательность, мудрость и заряженность на результат. А не на то, как ты будешь выглядеть, сколько человек к тебе приедет на поклон, на сколько процессов ты будешь влиять и т.д. Это тяжелая работа и зачастую полная противоречий. Да и вообще сам процесс административной реформы затянулся. Страна не может жить так долго без ясного, сформировавшегося правительства.

═

– Похоже, «медведи»-москвичи не слишком довольны внутрипартийными порядками, аппаратным стилем управления ЕР.

═

– Это и есть второй блок вопросов. Мы стоим за инициирование в партии широких дискуссий по всем сферам жизни. При этом Лужков высказался за введение более демократических процедур в партии – чтобы региональные парторганизации имели более широкие полномочия, а также более демократичные принципы построения – партия не должна быть структурой образца советского периода. С одной стороны, да, мы имеем большинство в Государственной Думе. Но это большинство должно приносить чувство ответственности, ставшее результатом широкой дискуссии. Потому что риск совершения ошибок в таких случаях, конечно, более высок, чем когда большинство состоит из блока разных партий.

═

– Какие вопросы будут обсуждаться на съезде партии в субботу? Готовы ли московские «единороссы» выступить с заявлением о несогласии с политикой правительства?

═

– Мы, московская депутация, договорились о том, что заранее соберемся и выработаем позицию, с которой выступим на съезде от имени московской городской партийной организации. Я бы сейчас не стал о ней рассказывать. Позиция будет выработана всеми участниками встречи, и получится некорректно, если я сейчас начну строить предположения. Даже упоминать про круг вопросов некорректно перед товарищами. Но то, что выйдем с единой позицией, – мы об этом договорились. В соответствии с этой позицией будем голосовать. На этом же собрании мы определимся, кто будет выступать от имени московской депутации, и попросим, чтобы ему было предоставлено слово. Постараемся, чтобы наша позиция была, с одной стороны, аргументирована, с другой – услышана.

═

– Почему, критикуя правительство, депутаты так охотно голосуют за все его законопроекты?

═

– Нет, ну не так уж и охотно. И не за каждый. С правительством идет достаточно жесткий диалог, и многие многое слышат. Мы работаем вместе с правительством, делим с ним ответственность, влияем на процессы. Конечно, формы взаимодействия пока не до конца отлажены. Конечно, есть и трудности. И иногда они зашкаливают. Что же касается последствий принимаемых решений, то иногда лучше принять такое, чем не принимать вообще. Иногда лучше принять такой бюджет, чем не принять его вообще. Потому что иначе по закону будет исполняться предыдущий бюджет. Это значит, что будет еще хуже. На кризис экономический будет наслаиваться политический – правительственный и думский. Потому что непринятие бюджета – основание для постановки вопроса о доверии и недоверии правительству со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому мы планомерно пытаемся улучшить бюджет, движение в этом направлении есть, но у меня лично нет удовлетворенности результатом. Это тоже нормально. Человек не должен испытывать удовлетворения в полном объеме от результата. Иначе его перестает «свербить» тяга к совершенству.

═

– Возможна ли ситуация, при которой под влиянием крупных отделений Москвы, Татарстана и Башкирии, к примеру, «Единая Россия» станет дрейфовать в сторону либерализма?

═

– Вы назвали только три региона. Я могу добавить к ним Петербург, Московскую область, Краснодарский край, Красноярский... Дрейфовать? Мне такие определения давать сложно. Я не хочу становиться предсказателем. То, что в партии поднимаются все эти вопросы, – хороший признак. Это значит, что партия не загнивает и не умирает. В ней есть здоровая конкуренция, разворачиваются демократические процессы. Вот когда в партии будет тишь и благодать, когда борьба мнений прекратится, все протухнет. ЦК на всех цыкнул – и привет! Тогда можно на партии ставить крест. Тогда это будет КПСС.

═

– Насколько оправданно повышение избирательного барьера до 7%? Не приведет ли это к вымыванию из политики демократических структур?

═

– Это приведет к укрупнению партий. Уйдут в небытие карликовые партии. И вообще создание партий, как бизнес, прекратится. Исчезнет торговля, продажа, перепродажная подготовка партий с последующим получением выгоды их создателями. Сегодня на политическом рынке такие партии легко можно купить. И по мере принятия таких законов их ценность пропадает, а цена на рынке падает. Эти карликовые партии никого не представляют, ничьи интересы не выражают и не защищают. Членство в таких структурах куплено, причем зачастую друг у друга. Их лидеры говорят друг другу: подкинь мне людишек для членства... Реальных отделений на местах у них нет. Кому нужна такая профанация? Никому. Конечно, во всем должна быть мера. Порог должен быть таким, чтобы стимулировать к реальному партийному строительству. Нельзя установить его столь высоким, чтобы монополизировать политическую жизнь. И в сегодняшнем законодательстве существует норма о том, что в Думу должны попасть не менее четырех политических партий – невзирая на процентный барьер.

═

– О чем шел разговор на встрече вашей фракции с президентом перед его поездкой за океан? Делились ли вы с ним своими сомнениями в правильности правительственного курса и какой была реакция Путина?

═

– Был откровенный рабочий разговор. Президент не указывал на наши недостатки, но и не гладил по головке. В стране существует целый ряд проблем. К примеру, чтобы создать инвестиционный климат, нужна инфрастуктура, в которой базовым элементом являются дороги. Мы же за последние годы в разы сократили объемы финансирования строительства дорог. Поднимался вопрос и о взаимодействии с правительством. Говорили о том, что правительство задерживает предоставление заключений на депутатские законопроекты. Из 700 законопроектов вовремя были получены заключения только на 6! Поднимался вопрос и о том, что правительство слабо работает с комитетами Государственной Думы. Более того, у кабинета по целому ряду законопроектов вообще непонятная позиция. Официальных поправок нет, но идет заволокичивание вопросов... Путин все время подчеркивал, что не будет давить на министров, используя свой авторитет, но потребует, чтобы правительство в конструктивной форме решало вопросы с Государственной Думой. И что Государственная Дума – серьезный, самостоятельный, в том числе и представительный орган власти. А не только законодательный. Что он представляет широкий круг различных слоев населения. Правительство должно работать, а не бегать и просить помощи у президента... Президент об этом правительству уже говорил. Сказал нам, что еще раз им укажет.