Дума восстановит конфискацию имущества

Генпрокуратура, МВД и ФСБ настойчиво требуют вернуть в Уголовный кодекс норму о конфискации имущества. Причем не только для коррупционеров и террористов, но для осужденных по десяткам видов преступлений. Такие предложения представители силовых ведомств озвучили вчера на заседании комиссии Госдумы по коррупции. Планы силовиков предполагают: бремя доказательства того, что имущество нажито законным путем, будет ложиться на самого обвиняемого, иными словами, будет частично отменена презумпция невиновности.

По словам председателя думского комитета по противодействию коррупции Михаила Гришанкова, ФСБ насчитала 33 статьи УК, связанных с коррупционными преступлениями, за которые стоило бы восстановить конфискацию имущества. Начальник управления Генпрокуратуры Олег Анкудинов уверял депутатов, что исключение конфискационной нормы из УК и УПК было неправильным. Замначальника управления правового обеспечения Генеральной прокуратуры Ольга Мыцыкова отметила, что «общество стонет под гнетом чиновников и управленцев», а конфискация имущества как раз и является для коррупционеров главной опасностью. После чего пожаловалась на ситуацию, при которой следователи не могут требовать от обвиняемых в коррупции доказательств законного приобретения ими имущества. Именно поэтому, по ее мнению, презумпцию невиновности в отношении коррумпантов надо отменить.

Мыцыкова предложила также подумать о введении уголовной ответственности юрлиц, ответственных за переписывание на родственников имущества конфискантов. С ней согласился и первый замдиректора НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генпрокуратуре Владимир Лопатин. Более того, он предложил сделать конфискацию основным видом наказания, а в некоторых случаях – альтернативой лишению свободы. При этом Лопатин выразил уверенность, что конфискацию должен назначать не только суд, но и другие «компетентные органы», названия которых он уточнять не стал.

Напомним: норма о конфискации имущества исчезла из уголовного законодательства благодаря президентским поправкам в УК, вступившим в действие 16 декабря 2003-го. Однако уже 13 апреля 2004-го на думских слушаниях по терроризму замгенпрокурора РФ Сабир Кехлеров заговорил о необходимости ужесточения антитеррористического законодательства, ссылаясь при этом на Италию, где «не только конфискуется имущество, но и подсчитывается его финансовый эквивалент»: «Надо совершенствовать практику изъятия и конфискации, ориентируясь на демократические страны». «Считается зарплата за пять лет, а потом пусть человек доказывает, как он нажил свое имущество при такой зарплате», – предложил Кехлеров.

Идея депутатам понравилась. Председатель комитета по безопасности Владимир Васильев назвал тогда такой подход в отношении террористов «правильным», признавшись, что «сам заболел этой темой». Депутат пообещал, что будет «серьезно этим заниматься» вместе с коллегами. Однако не прошло и месяца, как Кехлеров предложил депутатам расширить круг лиц, подпадающих под конфискацию. В начале июля тему продолжил председатель думской комиссии по противодействию коррупции Михаил Гришанков, поддержав идею изъятия собственности осужденных за корыстные преступления: «Россия одна из немногих стран, где в Уголовном кодексе отсутствует данная норма».

Предложения силовиков «НГ» прокомментировал известный адвокат Дмитрий Аграновский. По его мнению, эта мера абсолютно никак не повлияет на потенциальных преступников: «Конфискация имущества была отменена не случайно, она практически недейственная. Если ее снова введут, это явно никак не скажется на борьбе с терроризмом и преступностью», – уверен юрист.

«Если не знают люди, что делать, лучше не делать ничего. Да и какое у террористов имущество?» – недоумевает Аграновский, не исключая, однако, определенной пользы от новых поправок в борьбе с экономическими преступлениями. Хотя здесь возникает иная опасность: «Могут конфисковать все оптом, имущество и преступника, и его родственников. На практике это частенько и случается».