2003-й - год вызревания кризиса

Власти долго не хотели признавать, что экономика катится под уклон. В конце прошлой недели им пришлось все-таки выдавить из себя, что один из ключевых параметров провален. Первый зампред правления Центробанка Олег Вьюгин сообщил, что инфляция по итогам года превысит 15%.

В бюджете был заложен норматив 12-14%, в начале декабря правительство признавало, что уровень в 14% будет превышен, но несущественно. Однако инфляция больше 15% - это уже провал финансовой политики правительства.

И число таких провалов растет. Будущим летом Россия может оказаться на пороге нового финансового кризиса. Несмотря на бравурные рапорты, появляется все больше признаков ухудшения ситуации в экономике.

Уже целый ряд макроэкономических параметров совпадает с теми, что были накануне дефолта 1998 года. А отдельные показатели прямо говорят о нарастании кризисных явлений. Правительство рассуждает о благоприятных экономических итогах, но ситуация все больше напоминает брежневские времена, когда отчеты о достижениях народного хозяйства скрывали его надвигающийся развал.

В последнем квартале 2002 года российская промышленность впала в состояние ступора. Рост объемов производства прекратился. Единственными островками роста, обеспечивающими хотя бы нулевую динамику российской экономики, остаются экспортно-ориентированные отрасли - нефтегазовая промышленность, черная и цветная металлургия.

Объемы продукции, что производится сугубо для внутреннего потребления, не растут или даже падают. А значит, выросшие на 28% реальные денежные доходы населения (в сравнении с сентябрем 1998 года), о чем сообщала Валентина Матвиенко, - достаточно лукавое свидетельство социально-экономического развития. Потому что достижение "докризисного уровня жизни" населения обеспечивается, как и в 1997 году, за счет увеличения импортных поставок.

Денег много, отечественной продукции мало - еще одна примета первой половины 98-го года. Как и тогда, российское население голосует против национального производителя┘ Экономика не получает вожделенных денег от конечных потребителей.

Коммерческие банки в последний год начали кредитовать реальный сектор. Вроде бы тоже достижение. Однако лидеры экономики - крупнейшие предприятия - уже прокредитованы "своими" и тоже крупнейшими банками, а малый и средний бизнес не готовы обеспечить прирост денег. Иными словами, дальнейший рост выданных реальному сектору кредитов неминуемо приводит к ухудшению качества кредитных портфелей и соответственно к увеличивающейся доле невозвращаемых кредитов. А это, между прочим, - один из факторов азиатского кризиса 1997 года┘ Чем больше кредитов выдается "плохой" экономике (неспособной обеспечить рост и возврат средств), тем выше риск банковского краха.

Предкризисные годы в Азии напоминает и сложившаяся структура экономики. Налицо ее явная "чеболизация" - доминирование нескольких крупных компаний, охватывающих своими интересами все отрасли промышленности. Само по себе это вряд ли страшно, но эти компании сращены с властью и с ее помощью препятствуют созданию действительно либеральной экономики, блокируя развитие малого и среднего бизнеса.

Итог - не только малоэффективная промышленность, оторванная от нужд российских предприятий и населения, но и неуклонное снижение налоговых поступлений в бюджет. Невыполнение плана по сбору налогов наблюдалось в этом году почти каждый месяц.

В этой ситуации Минфин вынужден занимать деньги. Внутренние заимствования государства уже превысили уровень 1998 года. И они будут только расти, поскольку в ближайшее время Минфин планирует значительно расширить "линейку" государственных облигаций, предложив рынку долгосрочные бумаги.

Российская экономика остается экономикой парадоксов. Денежная масса растет, а инвестиции сокращаются. Деньги есть, а вкладывать их некуда. Промышленность требует денег, но не может обеспечить их прирост.

Внешние кризисы - особая статья угроз. Зависимость страны от нефтяных цен максимальна. Любое снижение нефтяных котировок нанесет сильнейший удар по России. Если США начнут операцию в Ираке в феврале, то к концу весны они ее закончат. Значит, упадут цены на нефть. По времени эти внешние риски придутся на сроки пиковых выплат России по внешнему долгу.

Наконец, лето 2003 года - это время верстки нового бюджета, совпадающее с предвыборной кампанией в Государственную Думу. В предвыборный год не стоит ожидать сколь-нибудь серьезных экономических реформ, но стоит ожидать саботажа при принятии бюджета. Депутаты даже из прокремлевских фракций наверняка будут раскачивать лодку, чтобы собрать голоса на критике курса. Политический фон будет однозначно неблагоприятным для экономики и благоприятным для "вызывания" кризиса.

Сопоставив все эти негативные тенденции и тревожные ожидания, можно предположить, что кризисные проявления достигнут пика к концу лета - началу осени. Разразится ли кризис по российскому обычаю в августе - сказать трудно. У Кремля пока есть запас денег и рычагов давления. Перед выборами власть всеми мерами, может быть, даже драконовскими, постарается удержать ситуацию. Но это значит, что кризисные проявления еще больше загонят вглубь, будет потеряно время для их устранения. В конце концов лакировка действительности во время предвыборной кампании Бориса Ельцина в 1996 году предшествовала экономическому взрыву 1998 года.