Юрий Александров Российские инициативы по интеграции ТЭК стран СНГ - от двустороннего сотрудничества до перспектив единого топливно-энергетического баланса - становятся все более энергичными. В начале октября Владимир Путин предложил новую модель энергетической интеграции на саммите глав стран СНГ в Кишиневе, затем обсуждение продолжилось на встрече министров энергетики в Москве. Ее участники позитивно оценили идею создания Энергетического совета СНГ. Она выглядит особенно привлекательной, если учесть давнюю взаимосвязь существующих ныне систем транспортировки углеводородов и передачи электроэнергии бывших союзных республик.
Вместе с тем за десятилетие их независимого развития на евразийских пространствах уже многое изменилось. Особенно в нефтегазовом секторе, где за это время новые открытия начали перекраивать привычную картину географического распределения запасов и потоков ресурсов, породив в ряде молодых государств новые надежды на экономический рывок и на более выгодные позиции в международном сообществе. Возникающие геоэкономические и политические проблемы наглядно демонстрируют, насколько сложен процесс интеграции СНГ и какие препятствия стоят на его пути.
Концентрированное выражение экономики
Когда говорят, что политика - это "концентрированное выражение экономики", такое утверждение полезно уточнить: "далеко не всегда и только в известном смысле". Одним из свидетельств этого стали отношения между Россией и ее бывшими западными братьями по Союзу - Украиной и Белоруссией.
Еще совсем недавно головной болью для российского правительства была проблема незаконного отбора Украиной на своей территории российского транзитного газа и ее огромных долгов "Газпрому" за уже осуществленные поставки. В этом году наконец было найдено решение в виде международного консорциума по управлению газотранспортной системой Украины, в который она должна войти вместе с Россией с последующим присоединением к ним Германии и, возможно, еще каких-то зарубежных партнеров. Отпал (или, по крайней мере, отложен на неопределенное время) проект трансъевропейского газопровода из России через Белоруссию, альтернативного украинскому маршруту. Как выяснилось, произошло это вовремя. Потому что не успели еще полностью вытащить украинский "нос", как увяз белорусский "хвост". С Белоруссией обнаружились схожие проблемы, начиная с систематических недоплат за поставки газа. На них в самое последнее время наложились неожиданно возникшие политические противоречия. В результате "Газпром" в соответствии с условиями контракта объявил о сокращении поставок газа в Белоруссию с 1 ноября наполовину, а белорусские руководители назвали такое решение незаконным и противоречащим соглашению, заключенному в связи со строительством газопровода Ямал-Европа. Президент Лукашенко, как часто водится в таких случаях, вчинил России встречный вербальный иск.
Можно рассчитывать, что уже установившиеся между Россией и Белоруссией прочные двусторонние связи помогут бесконфликтно решить возникшую конкретную проблему платежей за газ. Но очевидным стало и то, что в любом случае нельзя складывать все яйца в одну корзину. Тем более что и с российско-украинским газовым консорциумом пока не все еще ясно. Например, не согласован до конца важный принцип паритетного участия сторон в нем, поскольку на Украине сильны настроения в пользу сохранения за собой контрольного пакета акций и против возможной приватизации газотранспортной системы. Что, конечно, вызывает большие сомнения в России.
Из Одессы или в Одессу?
На Украине, похоже, не прочь найти деньгам иное применение, чем на реконструкцию дряхлеющей газотранспортной системы, - похоронить их в трубопроводных проектах, за которыми стоят не столько экономические расчеты, сколько политика, надежды и иллюзии. Одна из проблем Украины в том, что значительной части ее политической элиты все время видится (мерещится?) ключевая роль своей страны на перекрестке транзитных евроазиатских потоков углеводородов. Очевидно, именно это побудило недавно украинского премьер-министра (теперь уже бывшего) Анатолия Кинаха призвать иностранные нефтегазовые компании принять участие в создании "Евразийского нефтетранспортного коридора", по которому каспийская нефть пошла бы через трубопровод Одесса-Броды-Гданьск в Европу.
Именно "пошла бы" - в точности по украинской пословице, которая в переводе на русский язык звучит как "Съесть-то он съест, да кто же ему даст!". Пока что, во всяком случае, украинцам не удается изыскать даже те 600 тыс. тонн нефти, что требуются для технологического испытания системы. На сегодня найдено всего 100 тыс. тонн. На нефть Азербайджана, которая тоже входит в расчеты украинских политиков (хотя ее, кстати говоря, пока что тоже нет), кто только не претендует - но платить никто не торопится. Так, польский премьер заявил недавно, что его страна не будет финансировать проект Одесса-Броды. Это действительно дело частных инвесторов. Только где они?
Ситуация вокруг нефтепровода Одесса-Броды вообще начинает приобретать некоторые черты трагикомедии. Недавно, например, нефтяниками было выдвинуто предложение использовать его реверсивным путем. То есть для того, чтобы пропускать по нему реальную нефть из России на Одессу и далее на экспорт вместо мифической нефти неизвестно откуда на Польшу. России это дало бы возможность направлять на экспорт через Босфор лишних 4-5 млн. тонн нефти в год. Но такое вполне разумное предложение не вызвало интереса среди украинских политиков. Оно было даже расценено некоторыми из них как провокационная попытка помешать реализации их собственного проекта, что лишний раз подчеркивает его политическую, а не экономическую подоплеку.
Точно так же, кстати говоря, политический характер имеют и заявления представителей различных ведомств страны о готовности присоединяться к любому трубопроводному проекту, альтернативному российским маршрутам. Например, к сомнительному в экономическом плане нефтепроводу Баку-Тбилиси-Джейхан. Или к вообще малореалистичному трансафганскому газопроводу из Туркмении в Пакистан, о чем говорил в конце октября украинский посол в Кабуле. Если политика не выражает только одни экономические интересы в их концентрированном виде (что, конечно, верно), то где пролегает грань между политикой, экономикой и не подкрепленными ничем политическими амбициями?
