Юрий Александров Еще больше, чем инерция принятых ранее стратегических установок, активность нефтяных компаний подхлестнули изменения во взглядах лидеров мировой экономики на проблему своей (а по сути, и всего глобального сообщества) энергетической безопасности. Об интересе США к российской нефти уже много раз заявляли официальные представители американской администрации. Представитель Европейского сообщества заявил о намерении увеличить с 90 до 120 дней его нефтяной резерв, а недавно министр энергетики Малайзии Дамук Амар выдвинул предложение создать объединенный нефтяной резерв организации АСЕАН в Юго-Восточной Азии - самом динамично развивающемся регионе земного шара. Спрос на нефть в мире может расти быстрее, чем сама мировая экономика. Это звучит для российских нефтяников призывной трубой и подталкивает к диверсификации маршрутов. Насколько эта политика соответствует интересам России?
Натиск изнутри
Вот лишь некоторые последние факты из области их внешней экономической политики. Не успел обмен любезностями между высокопоставленными российскими и американскими чиновниками перерасти в серьезный диалог, как компания ЮКОС объявила о поставке крупной (около 300 тыс. тонн) партии нефти для американской компании ExxonMobil. В июне ЮКОС завершила сделку по приобретению более четверти акций литовского нефтяного концерна Mazeikiu nafta, что позволяет ей увеличивать вывоз своей нефти за пределы России безотносительно к возможным экспортным квотам правительства. Компания "ЛУКОЙЛ" создала собственный северный маршрут экспорта нефти в Европу и США и приступила к строительству экспортного нефтепродуктового терминала в Высоцке на побережье Финского залива (Ленинградская область). Ведутся обсуждения вопроса о создании крупного транспортного узла, включая нефтеналивной терминал, в Мурманской области на Кольском полуострове. Компании "Сургутнефтегаз" и "Роснефть" подписали с губернатором Ленинградской области протокол о строительстве НПЗ в Приморске, где уже действует нефтеналивной терминал компании "Транснефть" и куда компания "Транснефтепродукт" планирует провести нефтепродуктопровод. Похоже, что российский нефтяной экспорт шаг за шагом начинает диверсифицироваться.
Любопытна недавняя заочная полемика между вице-премьером Алексеем Кудриным и президентом НК ЮКОС Михаилом Ходорковским по поводу вступившей в силу с 1 июля поправки в Налоговый кодекс. Новая норма устанавливает, что экспортная пошлина на нефтепродукты не должна превышать 90% ставки экспортной пошлины на сырую нефть. По мнению министра, это может привести к увеличению экспорта бензина за счет сокращения поставок его на внутренний рынок и к повышению розничных цен в стране. Его оппонент апеллировал к существующей договоренности между правительством и компаниями о продаже на российском рынке половины вырабатываемых нефтепродуктов. Таким образом, проблема обеспечения потребностей страны в нефтепродуктах смещается из сферы государственного тарифного регулирования в область джентльменских соглашений, контроль над соблюдением которых чем дальше, тем больше будет затрудняться расширением самостоятельных экспортных возможностей нефтяных компаний.
Натиск с юга
А на южных рубежах России разгорается борьба за контроль над транзитом ожидаемых все с большей уверенностью обильных потоков нефти Каспия, особенно из Казахстана. На этом направлении еще совсем недавно был, казалось, достигнут перелом подписанием межправительственного соглашения о транспортировке казахстанской нефти через российскую территорию: 15 млн. тонн ежегодно в направлении Атырау-Самара-Приморск и 2,5 млн. тонн по нефтепроводу Махачкала-Новороссийск. Однако опубликованные недавно новые оценки запасов нефти на казахстанском месторождении Кашаган вновь подстегнули активность противников российских маршрутов для каспийской нефти. Министр энергетики Казахстана Владимир Школьник на днях высказал мнение, что оценка запасов нефти на месторождении компанией Agip - 8-9 млрд. баррелей - может быть скорректирована до 20 млрд. баррелей, а в этом случае потребуются дополнительные экспортные маршруты - через Турцию и, возможно, Иран.
Уверенность в неизбежности турецкого маршрута для казахстанской нефти демонстрируют и лоббисты нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан. Руководство азербайджанской государственной нефтяной компании ГНКАР высказало даже мнение, что для окупаемости этого проекта будет достаточно одной только нефти, ожидаемой с месторождений блока АГЧ (Азери, Чираг, Гюнешли) в азербайджанском секторе Каспия. Компания ВР, держатель около трети акций трубопроводного предприятия, выразила даже готовность рассмотреть вопрос о повышении пропускной способности его части - нефтепровода Баку-Супса. Заинтересованность в многовекторном экспорте казахстанской нефти, включая турецкий маршрут, высказал Тьери Демаре, президент компании TotalFinaElf, участницы одновременно и кашаганского проекта, и проекта Баку-Джейхан. В таком же духе высказался на днях и старший советник госдепартамента США Стивен Манн. В этой же логике - неумирающие надежды украинского руководства направить часть каспийской нефти по маршруту Баку-Супса-Одесса-Броды-Гданьск. А на недавней встрече в Стамбуле лидеров Турции, Азербайджана, Болгарии, Грузии и Румынии обсуждался вопрос об "энергетическом мосте", который связал бы Каспий, Черное и Средиземное моря, в том числе проект трансконтинентального трубопровода для транспортировки нефти Южного Каспия в Европу и Азию через Балканы.
Словом, "пятнадцать человек на сундук┘", в то время как сомнения в перспективности запасов каспийской нефти ослабевают. Между тем неформальная встреча президента России и лидеров нескольких стран СНГ прямо в центре событий - городке Актау - 6 июля не принесла очевидных новых положительных результатов по проблеме Каспия.
Натиск с Северо-Запада
Сторонники маршрутов для каспийской нефти в обход России действуют довольно сплоченно, в то время как у нас этого не наблюдается. Отсутствует согласованность в действиях даже на дальневосточном направлении, находящемся сейчас в отдалении от регионов главных событий - Северо-Западного и Каспийского. Уже в следующем году, если верить заявленному, ЮКОС собирается начать строительство отрезка экспортного нефтепровода Ангарск-Дацин (Китай), который пройдет по территории Иркутской области (капиталовложения в 2003-2005 гг. - 277 млн. долл.), несмотря на то, что правительство еще не приняло решение о том, ТЭО какого маршрута - на Дацин или на Находку - более приемлемо.
Развитие экспортной инфраструктуры для нефти и нефтепродуктов российскими частными компаниями в Северо-Западном регионе происходит на фоне далеко не первый год идущей деятельности "Транснефти" по строительству и наращиванию мощности Балтийской трубопроводной системы. Уже сейчас, во время работ по второй очереди БТС (пропускная способность - 18 млн. тонн нефти вместо нынешних 12 млн. тонн) планируется сооружение еще одной ветки, которая позволит поднять мощность системы до 50 млн. тонн в год. Как будет выглядеть ситуация в условиях неизбежной конкуренции экспортных транспортных систем за практически одну и ту же нефть? Например, по мнению президента НК "ЛУКОЙЛ" Вагита Алекперова, система БТС может быть полностью загружена только с привлечением нефти из Тимано-Печерского региона, в котором активно работает его компания.
Подобные вопросы почему-то не обсуждаются вслух. При этом в Минэнерго подготовлен проект правительственного постановления, в котором контроль за экспортом нефти сводится к составлению графиков транспортировки и контролю за их соблюдением. Между тем, по оценке замминистра энергетики Олега Гордеева, для развития нефтяной отрасли в перспективе до 2020 г. России потребуется примерно 200 млрд. долларов. В свете такой масштабной задачи жизненно важное значение приобретает координация политики государства и нефтяников. Тем более что развитие нефтяной промышленности страны в целом, включая ее экспортную транспортную составляющую, - это проблема и хозяйственная, и геоэкономическая.
Россия еще не довела развитие своей экспортной нефтетранспортной инфраструктуры до такого уровня, на котором та могла бы обеспечивать интересы не только нефтяных компаний, но и национальной безопасности. Это серьезно усложняет проблему сочетания чисто экономического интереса нефтяников с задачами общегосударственными, требующими объединения усилий. В России, видимо, еще преждевременно говорить о "государстве на службе отечественных национальных и транснациональных компаний". Между тем сегодня действия нефтяных компаний и государства в области геоэкономики все больше напоминают попытки наносить удары по избранным целям растопыренными пальцами. Даже и в тех случаях, когда здравый смысл подсказывает образ сжатого кулака.
