Иван Сас Пока Россия торгуется с Казахстаном и Туркменией относительно цен на транзит казахской и туркменской нефти через российскую трубу, в США обсуждаются планы, в случае реализации которых Россия лишится не только прибыли, которую дает транзит, но и ведущей роли в деловом сотрудничестве между нефтедобывающими странами Центральной Азии. Речь идет о строительстве нефтепровода, по которому нефтяные потоки из Центральной Азии пойдут через территорию Афганистана к побережью Индийского океана.
Возможность осуществления такого проекта сейчас обсуждается в США, причем не на уровне частных заинтересованных компаний, а в госдепартаменте. О том, что "такие разговоры идут", заявил официальный представитель госдепа США Ричард Баучер. И хотя он подчеркнул, что на данный момент какой-либо определенности в этих "разговорах" не достигнуто, сам уровень, на котором обкатывается идея, свидетельствует о том, что ей уделено весьма серьезное внимание. Баучер прямо говорит, что в Казахстане и других государствах Центральной Азии существуют "большие запасы нефти" и США стремятся "при взаимодействии с компаниями и правительствами региона добиться строительства нескольких трубопроводов, включая крупный проект "Баку-Джейхан". В том числе и с участием России, добавил высокопоставленный госчиновник.
Нет сомнений, что планы, которые пока зреют в госдепартаменте США, получат поддержку некоторых стран региона. К примеру, правительство и нефтяные компании Казахстана давно недовольны тем, что выход на мировой нефтяной рынок фактически привязан к российской трубе, которая ограничивает транзит казахской нефти определенными квотами. Даже если Россия создаст Казахстану, что называется, режим наибольшего благоприятствования, существующее положение, как полагают казахские эксперты, все равно будет сдерживать развитие экспорта черного золота. Амбиции подогреваются тем, что запасы нефти у Казахстана, по оценкам некоторых экспертов, действительно огромны. В частности, только Кашаганское месторождение может дать более 7 млрд. тонн нефти, если же оценивать казахскую "кладовую" в целом, то ее объемы могут превысить 30 млрд. тонн. Для сравнения: разведанные ресурсы Кувейта оцениваются в 15 млрд. тонн, Саудовской Аравии - в 27 млрд. тонн (данные на 1 января 2001 года). И пуск в эксплуатацию нефтепровода Тенгиз-Новороссийск, в котором уже есть доля собственности Казахстана, хоть и значительно укрепляет его позиции как экспортера, но проблему не снимает. В 2000 году в стране было добыто свыше 30 млн. тонн черного золота. Как считают казахские экономисты, нефтяная отрасль уже в ближайшие несколько лет могла бы удвоить добычу, а к 2010 году довести ее до 120-150 млн. тонн в год. Однако такие объемы через российскую трубу не прокачать - квота Казахстана в системе российских трубопроводов на 2001 год составляет всего 15 млн. тонн.
Какой будет точная "география" нефтепровода, о котором говорил Баучер, пока не ясно. Афганистан своего выхода к океанскому побережью не имеет, следовательно, завершающий участок трубы должен пролечь по территории либо Ирана, либо Пакистана. Учитывая, что отношения США и Ирана нельзя назвать дружественными, американцам легче будет договориться с Пакистаном. Однако предложение о строительстве может быть принято и правительством Ирана, транзит нефти - весьма доходная статья, ради чего можно пойти и на некоторые политические уступки. Есть еще одна непростая проблема - обеспечение безопасности трубопровода на территории Афганистана. Но те же "транзитные деньги" позволят правительству Афганистана решить и этот вопрос.
