Андрей Ваганов - Александр Юрьевич, в последние месяцы Минатом подвергся серьезной критике в связи с финансовыми вопросами обеспечения контракта по переработке отработавшего ядерного топлива (ОЯТ) с болгарской АЭС "Козлодуй". Если основываться на тех публикациях в СМИ, которые были посвящены этому скандалу, то у меня, например, полностью сложилось впечатление, что условия ввоза ОЯТ из Болгарии выбирались чуть ли не специально так, чтобы дискредитировать новое законодательство в этой сфере, принятое весной прошлого года.
- Вы базируетесь на той информации, которая была в газетах. А я базируюсь на бухгалтерской документации: никаких офшорных компаний в этот контракт вовлечено не было.
Дело заключается в том, что в свое время Болгарская атомная корпорация привлекала ряд компаний для инвестиций и решения каких-то своих задач, в том числе, возможно, и компанию, которая была зарегистрирована в офшорной зоне. Но у нас прямые платежи - между АЭС "Козлодуй" и Минатомом России. "Козлодуй" платил нам напрямую деньги - так был составлен контракт. Первая порция денег уже пришла в счет реализации этого контракта, и оставшаяся часть в течение 90 дней поступит на счета АО "Техснабэкспорта" (подразделение Минатома, которое занимается экспортом ядерных материалов. - А.В.).
Были запросы депутатов Госдумы России, были запросы в Генпрокуратуру - мы выдали всю необходимую информацию и в Министерство финансов, и в Минэкономразвития. Все это легло на стол премьер-министру Михаилу Касьянову... Вывод один: все проведено в точном соответствии с действующим законодательством.
Российские правоохранительные органы и исполнительная власть не имеют претензий к тем документам, которые относятся к этому контракту. Поставка ОЯТ с "Козлодуя" - абсолютно чистая в этом плане. Истерия нагнеталась намеренно. Тут просто надо иметь в виду, что всегда существует стремление наших конкурентов выбить Россию с международного рынка переработки ОЯТ.
- Тем не менее бывший министр по атомной энергии Виктор Михайлов называет нынешние планы Минатома - получить 20 миллиардов долларов за 20 лет от ввоза и переработки зарубежного ОЯТ - "журавлем в небе". Этому специалисту трудно отказать в компетентности...
- Я тоже специалист и придерживался той же точки зрения, когда проводил поправки к законам, разрешающие ввоз на переработку в Россию зарубежного отработавшего ядерного топлива. Мне об этом пришлось подробно рассказывать и в Госдуме России, и в Совете Федерации: это настолько жесткий, сложившийся рынок, что попасть в него невероятно сложно. Главное же, для чего Минатом проводил эти поправки, - это стремление упорядочить наши взаимоотношения с зарубежными партнерами. Ведь мы сейчас строим АЭС в Китае, в Иране, в Индии собираемся строить... Но до принятия поправок мы не имели права поставлять топливо для этих АЭС. А теперь мы можем легитимно это делать и забирать ОЯТ назад.
Кроме того, тут нужно учитывать и еще один важный аспект. Ежели бы мы не имели права забирать ОЯТ на переработку - мы бы нарушили все свои международные обязательства. Ведь в этом отработавшем ядерном топливе все-таки какие-то доли процента плутония содержатся. Получается, что Россия поставляет делящиеся материалы неядерным державам. В этом смысле эти законы существенны для строительства наших АЭС за рубежом, для поставки свежего ядерного топлива и для соблюдения всех международных договоров.
Что касается ввоза ОЯТ иностранного производства, то я всегда говорил, что потребуются годы, чтобы нам в этот рынок войти. Но тем не менее начинать надо. Вот моя позиция. Она, по-моему, полностью совпадает с позицией Михайлова.
- Ваше отношение к программе развития атомной энергетики на основе нового типа реактора на быстрых нейтронах со свинцовым теплоносителем "БРЕСТ"? Дело в том, что совершенно противоположные точки зрения по этому поводу высказывают в том числе и специалисты-атомщики.
- Первое. Быстрые реакторы - это перспективное направление. У нас на Белоярской АЭС двадцать лет очень устойчиво работает реактор на быстрых нейтронах - БН-600 с натриевым теплоносителем.
Проект реактора "БРЕСТ" разрабатывается в Научно-исследовательском и конструкторском институте энерготехники (Москва) в широчайшей кооперации с другими институтами. Мы проведем детальную экспертизу данного проекта. Пока однозначных ответов, что именно "БРЕСТ" является будущим атомной энергетики, не получено. Требуется огромное подкрепление на уровне научно-исследовательских работ, потом - на уровне опытно-конструкторских. Только после этого будут приниматься решения. Сейчас мы рассматриваем различные варианты.
Например, существуют проекты реакторов со свинцово-висмутовым теплоносителем. Нировская часть там уже пройдена, с точки зрения научно-исследовательских разработок - все ответы получены. Нужно провести опытно-конструкторские работы - и можно строить. Это очень перспективные модульные реакторы, и мы сейчас вполне серьезно рассматриваем вопрос о том, что, может быть, атомные "котельные" (атомные станции теплоснабжения - АСТ) целесообразно строить на основе этих свинцово-висмутовых реакторов.
Мы этой проблематикой занимаемся. Но сказать, что у нас уже есть конкретные результаты, которые позволяют нам вести строительство АЭС на основе новых реакторов, - этого я подтвердить не могу. Мы находимся пока на стадии исследований.
- В последнее время из Вашингтона стали приходить сообщения, что администрация США всерьез рассматривает возможность возобновления ядерных испытаний. Как должен (и как может) реагировать Минатом России на эти действия?
- Высшее руководство Соединенных Штатов пока не провозгласило, что они возвращаются к ядерным испытаниям. Что касается реакции Минатома на возможное развитие событий, то тут надо помнить: Минатом России - это часть нашего государства и для каких-то адекватных действий требуется решение на уровне правительства и нашего президента. Ведь мы связаны договорами о запрещении испытаний. Но проблемы проверки боеготовности ядерного оружия могут быть решены и без ядерных испытаний. Существуют соответствующие технологии. И американцы проводят неядерные испытания.
Мы анализируем ситуацию в мире, внимательно за ней следим. В России есть полигон на архипелаге Новая Земля, где Советский Союз проводил широкомасштабные испытания ядерного оружия. Полигон сохранил свой технический потенциал, и на нем проводятся неядерные испытания - отрабатываются схемы, не связанные с ядерным зарядом, совершенствуются обычные взрывчатые вещества, конструкции... Это вещь нормальная. Но полигон у нас есть, и он функционирует.
