Владимир Санько Ничего принципиально нового в государственной структуре по взаимодействию государства и участников соглашений о разделе продукции (СРП), о готовности которой недавно объявил глава Минэкономразвития Герман Греф, нет. Все это уже проходили: и уполномоченный орган, и правительственные комиссии, и полномочные представители в управляющих органах проектов, и госкомпании. Раньше уполномоченным органом по СРП было Минэнерго, а теперь утвержден МЭРТ. Какой-то элемент новизны содержится в официальной передаче компаниям "Роснефть" и "Зарубежнефть" представительских функций во всех проектах СРП. Но "Роснефть" уже принимала активное участие в подготовке соглашений ныне действующих сахалинских проектов, причем имеет долю в капитале в проекте "Сахалин-1", а "Зарубежнефть" от имени уполномоченного органа осуществляла контроль за ходом реализации действующих проектов.
Сравнение отчета "Зарубежнефти" "Об итогах по реализации СРП┘ за 2000 год" с отчетами различных комиссий, в том числе и Счетной палаты, способно поразить индифферентностью полномочных представителей государства - сам документ является кратким переложением отчетов операторов проектов. В нем отсутствуют даже упоминания о неэффективном расходовании финансовых средств. Сохранилась даже нестыковка в отчетных данных.
Но не стоит винить компанию в небрежном исполнении своих функций. Что толку бесконечно приводить примеры беззастенчивого игнорирования оператором интересов государства, если "в действующих СРП нечетко оговорены права государства по утверждению программ, планов и смет проектов, а также по контролю за их исполнением". Для "Зарубежнефти", которая не понаслышке знакома с международной договорной практикой, понятие "нечетко" равносильно "никак". К сожалению, руководству компании не хватило смелости представить отчет, все содержание которого ограничилось бы только вышеприведенной фразой из заключения.
Придавая "Роснефти" функции государственного представителя в проектах СРП, власти, похоже, руководствовались принципом "за одного битого двух небитых дают". До сих пор компания не может похвастаться какими-либо успехами в СРП. Головная боль от соглашений по сахалинским проектам, в подготовке которых нынешнее руководство компании принимало непосредственное участие, обеспечена многим поколениям российских правительств всей первой половины XXI века. Даже убежденному либералу Герману Грефу после каждой встречи с операторами сахалинских проектов требуется время, чтобы остыть.
Недостатки соглашений можно, конечно, оправдывать неопытностью переговорщиков в те годы, но как оправдать то, что компания, обладая 40-процентной долей в проекте "Сахалин-1", за весь период реализации ничего не предприняла для защиты интересов государства? "Сахалин-1" отстает от своих соседей по шельфу даже в развертывании работ и объемах капиталовложений. В конце концов половину своей доли в проекте "Роснефть" уступила индийской компании. Остается допустить, что руководство "Роснефти" в лучшем случае не знает, в чем заключаются государственные интересы.
А ведь это является проблемой не только для "Роснефти", но и для правительства. Как показал опыт реализации сахалинских проектов, уверенность руководства МЭРТа в том, что с созданием государственной структуры СРП все в корне изменится, а обещанные многомиллиардные потоки прибыльной продукции и заказов российским производителям товаров и услуг не будут оставаться тощими ручейками, безосновательны.
Главная беда СРП состоит в том, что федеральный закон "О соглашениях о разделе продукции" практически полностью перекладывает ответственность за формирование соглашений на переговорщиков, освобождая их от каких-либо регламентаций действующего российского законодательства. В частности, это касается проблемы так называемых возмещаемых затрат. От ее решения зависит эффективность работы оператора с точки зрения государственных интересов. Но подобные вопросы должны решаться на законодательном уровне. Законом же могут и должны быть определены налоговые и таможенные льготы, предусмотрены механизмы, предоставляющие государству (и его представителям) реальную возможность активно влиять на ход реализации проекта и размещение заказов среди российских подрядчиков.
Передавать решение всех этих вопросов переговорщикам преступно. Во многих странах законодательно утверждены типовые соглашения, где в приложениях определяются все условия реализации проекта. В них определяется или закрытый перечень, или максимальный объем возмещаемых затрат, налоговые, таможенные, экологические обязательства оператора и его обязательства по недропользованию и другое. Как бы ни была хороша организационная структура, без правовой базы она быстро поражается коррупцией и интересы государства оказываются "забытыми". Впрочем, в России и закон не закон. По Закону "О СРП" соглашения могут заключаться только по результатам конкурса или аукциона. Это положение не выполнялось ни по одному из 28 месторождений.
