Владимир Санько Правительство вынуждено признать, что утратило всякую надежду на получение прибыли от действующих проектов по соглашениям о разделе продукции. Это следует из совместного письма трех ведущих экономических ведомств - Минфина, МНС, Минэкономразвития - участникам проекта "Сахалин-1" с заверениями, что все обязательства, взятые на себя федеральной властью по соглашению о разделе продукции, будут неукоснительно выполняться.
Письмо трех ведомств окончательно ставит точку в пятилетних дебатах и подтверждает, что перечень возмещаемых расходов оператора проекта является открытым, а невозмещаемых - закрытым. Направлено письмо участникам проекта "Сахалин-1", так как именно в этом соглашении в отличие от "Сахалина-2" прямого указания о возмещении всех затрат не содержалось. Как этим правом пользуется "Сахалин энерджи" (СЭ) - оператор проекта "Сахалин-2", стоит познакомиться поближе.
Например, эксперты Счетной палаты отмечают полную свободу оператора проекта в определении своих затрат. Анализ данных за 1998 и 1999 годы показал увеличение расходов против смет на 102,2 млн. долл., так как потребовалось устранение недоделок и проведение непредусмотренных работ.
Перерасход средств допущен также на строительстве офиса, жилого поселка и других вспомогательных объектов. На это затрачено в общем 120,7 млн. долл., что в 4,3 раза превышает расходы, предусмотренные сметой. В отчете отмечается далее, что "среднемесячная зарплата российского персонала с учетом налогов составляла порядка 2500 долл., иностранных сотрудников - 17 000 долл., а с учетом льгот - 25 000 долл.". То есть иностранный специалист обходится компании в 300 тыс. долл. в год, что больше зарплаты американского президента.
Заметим, что среднегодовой доход 20% наиболее богатых американцев чуть превышает 61 тыс. долл., то есть в 3 раза меньше зарплаты их соотечественников, работающих на Сахалине, а с учетом льгот - в 5 раз. Как говорится, красиво жить не запретишь, особенно если все расходы относятся к возмещаемым затратам из выручки за добытую российскую нефть.
Может быть, столь щедро оплачиваются специалисты мирового класса, которые показывают россиянам образцы эффективной работы? Сомнительно. В отчете одной из российских комиссий фиксируется, что в ряде случаев скважины пробурены с отклонениями от "Технологической схемы разработки".
Вместо двух разведочных скважин бурится одна. При этом стоимость этой скважины 22,771 млн. долл., а сметой на две предусмотрено 24,763 млн. долл. Возможно, найдено оригинальное решение при проходке нефтегазовых пластов одним стволом? Но и этого нет. Эксперты отмечают, что скважина пробурена не оптимально, и потому невозможно сделать достоверные выводы о продуктивности пройденных горизонтов. Высокая стоимость буровых работ обусловлена низким уровнем их организации. Исправление брака (потери инструмента, повторное забуривание стволов и так далее) значительно удорожает буровые работы.
Когда оператор настойчиво запросил продлить еще на два года трехлетний период изучения геологии участка, то необходимость этого он обосновывал недостаточностью информации об оторочках месторождения и не вскрытых ранее глубоких горизонтов. Пять лет прошло, и эксперты отмечают, что "скважины пробурены ближе к своду", не представлен отчет по результатам сейсморазведки глубоких горизонтов, а план оператора по освоению "лицензионных участков базируется на неполных геологических данных". Не исключено, что именно по этой причине одну из добывающих скважин уже пришлось законсервировать. Эксперты допускают вероятность того, что эксплуатация оставшихся идет в неоптимальном режиме.
Не радуют российскую сторону и обязательства инвестора по извлечению сырья из недр. Комплексным планом по разработке Лунского газоконденсатного месторождения из 51,8 млн. т запасов нефти предполагается извлечь только 3,3 млн. (6,4%), то есть 48,5 млн. т нефти будет потеряно. Коэффициент извлечения газа (80%) по мировым стандартам довольно посредственный.
Как отмечается в отчете Счетной палаты, перераспределение средств по статьям расходов и превышение сметной стоимости с российской стороной не согласуются. Ее просто ставят перед фактом уже произведенных затрат. То есть действует принцип - все расходы возмещаются.
Почему же столь безропотна российская сторона? Дело в том, что соглашение лишает ее какой-либо правовой возможности влиять на результаты финансово-хозяйственной деятельности. В Наблюдательный совет, осуществляющий контроль за реализацией проекта "Сахалин-2", входят 12 человек при равном количестве членов с обеих сторон. В соглашении предусмотрено, что в случае равенства голосов членов Наблюдательного совета мнение сопредседателя, назначенного компанией, является решающим.
Ответственный сотрудник МЭРТа в частной беседе признался, что в министерстве уже смирились с бесприбыльностью сахалинских проектов. Сейчас, по его мнению, основная задача - получить максимум заказов для российских производителей товаров и услуг. Но и здесь беспросветно. Итоги так называемых тендеров подводят акционеры компании. Так что "своему" претенденту выигрыш всегда гарантирован. А минимальная цена услуги или товара щедрой рукой Наблюдательного совета в последствии может вырасти и в 1,5 раза, как это произошло с платформой "Моликпак". Можно отдать заказ и российскому предприятию при условии, что большую его часть получит конкретный субподрядчик за рубежом (из заказа на 35 млн. долл. Амурскому судостроительному заводу 30 млн. ушло в Японию на закупку стали).
Так что российской стороне остается только взывать к совести оператора, ибо международный арбитраж всегда признает правомочность решения Наблюдательного совета, несмотря даже на очевидную его абсурдность. Вот и "ПрайсвотерхаусКуперс" совместно с "Росэкспертизой" по результатам проведенного аудита отмечают, что данные годового отчета исчислялись в полном соответствии с положениями действующего соглашения. Трудно ожидать другого вывода.
Теперь и операторы по проектам "Сахалин-1", и Харьяги получили такую же свободу собственных расходов. Такие же права практически гарантированы при реализации других проектов СРП, так как Закон "О соглашениях о разделе продукции" формирование всех обязательств сторон по договору предоставляет чиновникам, причем без каких-либо ограничений со стороны действующего российского законодательства. Когда "стратегический инвестор" готов за ценой не постоять, то трудно блюсти государственные интересы в соглашениях по проектам на многие миллиарды долларов. Кстати, компания СЭ потратила уже более 5 млн. долл., отнеся их к возмещаемым затратам, на ознакомление россиян со своей миссионерской деятельностью.
Оказывается, культура работы не присуща иностранному оператору от природы. Все мифы о высокой культуре производства, новейших технологиях, которые приносят иностранные инвесторы, становятся реальностью лишь при условии, если приглашающая сторона не забывает оговорить все это в соглашении и сохраняет за собой право действенного контроля, а в критических случаях - и денонсации соглашения.
