Иван Сас РОССИЯ, похоже, начинает новый массированный "штурм" бюрократических бастионов Всемирной торговой организации (ВТО). После некоторого затишья, которое понадобилось для подведения итогов восьмилетней борьбы за полноправное участие в этой международной организации, российская делегация во главе с заместителем министра экономического развития и торговли Максимом Медведковым вновь подалась за рубеж - на сей раз в Осло. Там российские чиновники пытаются "пробить" традиционную невозмутимость скандинавов, чтобы заручиться поддержкой северных соседей.
После того как президент России Владимир Путин в своем Послании Федеральному собранию назвал присоединение к ВТО приоритетом российской внешнеэкономической политики, возвращаться с переговоров с пустыми руками для российских чиновников стало опасным.
Напомним, что Россия подала заявку о намерении присоединиться к международной торговой организации в июне 1993 года. Однако, что называется, судьбоносного решения до сих пор так и не принято. Каждый раз мешала жесткая позиция США и представителей ряда других стран, которые считают, что ситуация в России пока слишком неопределенна, а реформы неэффективны. Все эти российские "недостатки" могут изменить мировой торговый режим не в лучшую сторону. Последние переговоры в Женеве, завершившиеся провалом, похоже, вызвали весьма нервную реакцию и в Кремле, и на Краснопресненской набережной. Премьер Михаил Касьянов, выступая на Европейском экономическом форуме в Зальцбурге, напрямую обратился к мировой бизнес-элите: дескать, это полная дискриминация, перед Россией ставятся "совершенно беспрецедентные требования по условиям присоединения". Надо сказать, что особого резонанса этот "крик души" среди мировых торговых акул не вызвал. И пока нет никаких оснований надеяться, что после восьми лет безуспешных усилий дело вдруг резко сдвинется с места и выйдет на финишную прямую.
Советник Минэкономразвития Александр Пахомов, характеризуя ситуацию, сложившуюся на переговорном "фронте", отмечает, что "уже есть понимание по 70% позиций, а всего их рассматривается около 11 тысяч". Однако, по его словам, "по мере продвижения дальше переговоры идут все труднее". Остаются позиции, касающиеся наиболее чувствительных к тарифной политике отраслей российской экономики. Кроме того, после вступления России в ВТО рынок станет максимально открытым и многие отрасли не смогут выдержать конкуренцию с зарубежными коллегами. Задача состоит в том, чтобы защитить малоразвитые секторы экономики - цель практически недостижимая. Александр Пахомов уверен, что каждая дальнейшая уступка России в переговорном процессе будет даваться с все большим трудом.
Особенно плохо обстоят дела с согласованием позиций по сельскохозяйственному сектору. Зарубежные партнеры по переговорному процессу требуют жестких ограничений государственной поддержки аграрного сектора, субсидирования экспорта сельхозпродукции, что неприемлемо для российской стороны в условиях почти полного развала отечественного агрокомплекса. Особо ожесточенные "сражения" идут при обсуждении параметров так называемой желтой, или янтарной, корзины, которая суммирует все виды господдержки сельхозпроизводителей. В частности, иностранные партнеры по переговорам требуют, чтобы Россия изъяла из практики такие формы поддержки аграриев, как льготное списание долгов, приобретение ГСМ со скидками и т.д.
Очевидно, что достаточно одного тупикового направления, чтобы "хождение по заинтересованным сторонам" растянулось еще на добрый десяток лет. Надежды на то, что после трагических событий в Америке администрация США станет более благосклонно относиться к стремлению России стать членом ВТО, весьма зыбки. США в этой организации решают многое, но не все, - вступление России в ВТО может годами блокироваться другими членами.
Некоторые аналитики опасаются, что, стремясь ускорить переговорный процесс, российская сторона пойдет по пути серьезных уступок особо настойчивым партнерам. И, если эти уступки достигнут критической массы, то есть перевесят те выгоды, которые Россия могла бы получить от членства в ВТО, само вступление в эту организацию потеряет всякий смысл. От многолетней "переговорной войны" останется лишь горечь поражения.
