Георгий Полтавченко ИТОГИ экономического развития России в IV квартале 2000-го и I квартале 2001 года свидетельствуют о появлении тревожных симптомов снижения объемов производства. В чем причина?
Как мы помним, главным, если не основополагающим фактором устойчивого роста экономики страны явился переток финансов из спекулятивного в реальный сектор экономики. В результате кризиса 1998 года рухнул наш псевдофондовый и другие спекулятивные рынки, типа рынка ГКО. После стабилизации курса доллара (по-видимому, завышенного) эмитированная ЦБ рублевая денежная масса в отсутствии привычных каналов размещения свободных ресурсов вынужденно хлынула через уцелевшие после дефолта коммерческие банки в реальный сектор. Естественно, положительную роль в наблюдавшихся позитивных процессах сыграли и такие факторы, как импортозамещение, девальвационное стимулирование экспорта, увеличение спроса на отечественную продукцию вследствие роста мировых цен на нефть, металл. Однако названные факторы имеют обычно довольно кратковременное действие. Поэтому именно перекрытие насоса, посредством которого выкачивала из экономики средства так называемая кредитно-финансовая сфера, и явилось основополагающим стимулом экономического роста.
К настоящему времени конъюнктурные факторы значительно снивелировались. Заканчивается действие положительного эффекта от структурного сдвига в пользу реальной экономики, так как денежная масса, которая могла быть связана в оборотном капитале предприятий, уже связана, а инвестиционного связывания денежной массы практически не произошло, да и, наверное, не могло произойти. Таким образом, считать наблюдаемое замедление прироста промышленного производства временным явлением было бы серьезной ошибкой. Дело в том, что эффективное инвестиционное связывание денежной массы в экономике возможно лишь при наличии достаточно сильного и развитого класса эффективных собственников. У нас такой класс практически отсутствует. Ведь существующая сегодня так называемая бизнес-элита в подавляющем своем большинстве сформировалась не в результате естественного отбора в здоровой и легитимной конкурентной борьбе тех, кто сумел наиболее эффективно организовать производство, а по принципу близости к государственным ресурсам. Значит, и недостаточные инвестиции прежде всего в реальный сектор экономики - это не причина, а следствие несоответствия большей части наших собственников самому понятию "собственник" в рыночном понимании этого слова. Ситуация усугубляется еще и тем, что реальные экономические институты, обеспечивающие функционирование рыночного механизма, нашей экономикой не востребованы, ибо она еще не созрела для их практического использования. Например, в России существует фондовый рынок, но он не является ни средством перетока финансов от менее эффективных предприятий к более эффективным, ни средством аккумуляции накоплений, он даже не дает возможности определить реальную рыночную стоимость участвующих в нем компаний.
Серьезное негативное влияние на развитие нормальных рыночных отношений по-прежнему оказывают налоговая и административная сферы, препятствуя перераспределению экономического влияния и собственности в пользу эффективных собственников.
Таким образом, несмотря на медленный рост доли эффективных собственников, есть вероятность того, что нарастающие значительно быстрее негативные тенденции могут прекратить этот едва наметившийся прогресс. Чтобы этого не произошло, государство должно предпринять ряд конкретных мер, направленных на исправление ситуации.
В первую очередь необходимо четко отладить механизм перехода предприятий в управление эффективным собственникам посредством законодательства о банкротстве. Закон о банкротстве должен решать две основные задачи: защитить общество от желающих жить за чужой счет и создать легкий и прозрачный механизм концентрации производственных активов у эффективных собственников. Ныне действующий закон не только не решает указанные выше задачи, он способствует либо непрерывному выкачиванию денег через банкротство самими недобросовестными собственниками, либо принудительному захвату вполне дееспособных предприятий.
Усиливающаяся монополизация экономики требует расширения полномочий антимонопольных органов по проведению расследований и комплексному воздействию на монополии. Монополия - это механизм по выкачиванию средств из экономики в пользу монополиста (с помощью системных монопольных качеств - экономических и политических возможностей). Например, тарифы на электроэнергию для производителя алюминия значительно ниже, чем для других отраслей промышленности, что равнозначно их субсидированию на сумму в несколько сотен миллионов долларов в год. То есть монополизация развивает диспропорцию экономики, тормозит развитие других производителей. Тарифы монополий должны устанавливаться не произвольно, а только на основе комплексных расчетов. Их не следует формировать просто исходя из себестоимости: антимонопольные органы должны тщательно анализировать себестоимость и стимулировать монополистов к ее снижению. С другой стороны, необходимо обязательно учитывать влияние монопольных цен и тарифов на другие отрасли экономики. Воздействие государства на монополии должно быть таким, чтобы сохранение монопольного положения было им невыгодно. Поэтому устанавливать следует такие тарифы, которые делают рентабельность монополий ниже, чем в среднем по стране.
Существуют серьезные проблемы во внешнеэкономической сфере. Требует незамедлительной ликвидации образовавшийся в результате девальвации рубля перекос между доходностью экспорториентированных сырьевых отраслей и остальной экономики. Сверхдоходы сырьевиков-экспортеров в минимальном размере идут на развитие экономики. Основная их часть вывозится за границу, и лишь незначительные средства, инвестированные в эти же добывающие отрасли, вызвали некоторое оживление в инвестиционных секторах машиностроения. Потребительский спрос от этих денег также увеличился минимально. Таким образом, следует признать, что эти средства используются неэффективно, более того, они способствуют необоснованному переделу активов других отраслей экономики в пользу сырьевых экспортеров. Государство способно и должно извлечь часть этих сверхдоходов посредством повышения экспортных пошлин. Это позволит не только привлечь дополнительные средства в бюджет, но и поддержать другие отрасли экономики, существенно снизить объем вывоза капитала.
Для комплексного решения этой проблемы в перспективе возможно создание специального государственного органа, способного самостоятельно проводить экономически обоснованные расчеты и на их основе устанавливать оптимальный размер пошлин.
В Послании президента Российской Федерации Путина Федеральному собранию РФ говорилось о том, что, по оценкам экспертов, ежегодно из страны вывозится 20 миллиардов долларов. По-видимому, причина столь масштабного оттока капитала не только и не столько в том, что ему не находится применения в нашей экономике, а в несовершенстве системы валютного контроля. Она сегодня фактически работает в пользу тех, кто разными путями стремится вывезти капитал, в первую очередь теневой, не связывая свои планы с будущим России, а не тех, кто планирует развивать бизнес в стране и поэтому четко соблюдает все законы. Сутью валютного контроля должна стать борьба не с вывозом капиталов как таковых. А с вывозом капиталов, нажитых противоправным путем. Нельзя запрещать собственнику, честно заработавшему свой капитал, распоряжаться им по своему усмотрению. Поэтому необходимо снять все ограничения по вывозу сумм, происхождение которых подтверждено легально задекларированными доходами, и ужесточить контроль за потоком теневых денег. Здесь возможно более активное взаимодействие с зарубежными государствами, в том числе использование раскрученной на Западе антироссийской кампании, связанной с отмыванием денег в ряде иностранных банков. Если они действительно так озаботились указанной проблемой, то пусть помогут нам в работе по максимальному затруднению операций по вывозу финансов нелегального происхождения из страны.
Серьезные нарекания со стороны бизнеса звучат в адрес налоговой системы. Система налоговой отчетности и контроля практически не изменилась со времен плановой государственной экономики. В результате предприятия проводят огромную и абсолютно непродуктивную работу по подгонке внутренней документации под некие общие нормативы. Для многих (особенно малых и средних) предприятий издержки на содержание высококвалифицированных специалистов в такой бухгалтерии гораздо выше, чем "отступные" работникам налоговых органов. Таким образом, столь мелочная опека является еще и питательной средой для коррупции.
Необходимо направить внимание налоговых органов на контроль именно деятельности предприятия с точки зрения правильности уплаты налогов, а не на, скажем, произвольное признание или непризнание затрат в качестве входящих или не входящих в себестоимость. Следует также максимально приблизить прописанные в налоговом законодательстве правила ведения бизнеса к объективно сложившейся практике, естественно, за исключением схем, реально противоречащих общественным и государственным интересам.
Некоторые наши налоги являются сегодня фактически "налогами на честность". Например, налог на прибыль. Реальная собираемость этого налога 20-30%. При этом наиболее законопослушные и эффективные фирмы проигрывают конкурентную борьбу менее эффективным, но активно уклоняющимся от налогообложения, так как выгода от этого значительно превышает возможный риск. Прежде всего следует снизить ставку. Оптимальной будет такая ставка, которая наряду с доходами бюджета обеспечит высокий уровень собираемости налога, что улучшит рыночную, конкурентную среду и явится дополнительным фактором, стимулирующим развитие наиболее эффективных предприятий. Кроме того, для стимулирования инвестиций налог на прибыль должен быть несколько меньше, чем сумма налогов (подоходный, единый социальный), начисляемых при выплате заработной платы. Возможно, ставка должна составлять 18-22%. В качестве дополнительной меры по стимулированию эффективных предприятий возможно введение регрессивной ставки налога на прибыль. Как вариант можно рассмотреть введение ряда льгот по возможностям использования определенной доли прибыли. Например, увеличить процент не облагаемой налогом прибыли, направляемый на благотворительность, или разрешить тратить определенную долю прибыли без предоставления каких-либо отчетов на представительские расходы, которые все равно существуют в реальной жизни и покрываются путем вынужденного обналичивания предпринимателями денег именно для этих целей.
Наряду со снижением налогового бремени должен быть увеличен уровень ответственности за неуплату налогов. Важно постоянно поддерживать определенную напряженность в отношении угрозы потери бизнеса из-за несоблюдения законов и неуплаты налогов. В целом уровень налогообложения и налогового контроля должен быть таким, чтобы явное большинство предпринимателей предпочитало заплатить налоги, а не получить дополнительный нелегальный доход и, соответственно, дополнительные серьезные проблемы. Такой подход может решить проблему фирм-однодневок и других схем ухода от налогообложения.
Необходимо резко упростить расчет налогов для малого и среднего бизнеса. Ведь это база для предварительного "естественного отбора" эффективных собственников. Их вполне реально поддержать именно путем упрощения системы налогообложения и широкого использования налога на вмененный доход. От него трудно уклониться, при этом тот, кто работает более эффективно, автоматически получает более низкий уровень налогообложения. Однако величина и принципы построения налога на вмененный доход должны быть рассчитаны и установлены на федеральном уровне, в противном случае он сегодня может стать реальным орудием по удушению бизнеса в руках отдельных региональных властей.
Главное не только в количестве собираемых налогов, но и в изменении отношения к бизнесу. Необходимо, чтобы для всех предприятий без исключения действовал только один закон: хочешь богатеть и развиваться - инвестируй свой интеллект, труд и заработанные средства в отечественную экономику.
Предложенные выше мероприятия вполне реально могут способствовать выстраиванию и развитию прозрачной экономики страны, ликвидации ее теневых сторон и дать положительный импульс поступательного движения в ближайшие три-пять лет.
Дарья Гармоненко