Сергей Правосудов -СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧ, в последнее время много говорится о том, что "Роснефть" усиленно консолидирует свои активы. Расскажите, пожалуйста, чего уже удалось добиться?
- Консолидацией активов мы занимаемся уже два с половиной года. С той поры, когда мы пришли в компанию и увидели, что активов 19 предприятий как не бывало. В этот список входили практически все добывающие предприятия, заводы, сбытовые сети. Поэтому мы занялись восстановлением пакетов акций до контрольных. Мы поставили себе цель вернуться к ситуации 1995 года, когда была образована "Роснефть". И в этом году мы завершили этот процесс. Последним нашим приобретением стал 13-процентный пакет акций "Краснодарнефтегаза". Теперь мы владеем контрольным пакетом акций этого предприятия. В скором времени проведем собрание акционеров, переизберем совет директоров. Но уже сегодня "Краснодарнефтегаз" работает в общей централизованной схеме нашей компании.
- Говорят, что одной из причин консолидации активов является подготовка "Роснефти" к приватизации. Как вы к этому относитесь?
- Пора уже понять, что мы живем в другое время. В стране новый президент. Я считаю, что у него не расходятся слова с делами и постепенно идет отделение бизнеса от власти. Это создает нормальные предпосылки для развития бизнеса в стране. Что касается приватизации, то от меня здесь ничего не зависит. Я наемный менеджер. Кто меня будет слушать? Если правительство решит продать "Роснефть", то оно спокойно это сделает. Наша задача - повышать капитализацию компании, чтобы не продаваться за бесценок. И здесь мы уже многого добились. Когда мы пришли в "Роснефть" в 1998 году, она стоила 500 миллионов долларов. Сегодня компания оценивается в 4 миллиарда долларов. Через несколько лет наша компания будет стоить дороже 10 миллиардов. Поэтому у государства есть выбор: либо продать 100% "Роснефти" сейчас за 4 миллиарда, либо через 4-6 лет получить за ту же компанию более 10 миллиардов долларов. Кроме того, в прошлом году "Роснефть" принесла 1,2 миллиарда долларов прибыли. Выручка от реализации составила более 3 миллиардов долларов, мы заплатили около 900 миллионов долларов налогов. Таким образом, государство может выбрать - либо получить сейчас 4 миллиарда, либо получать по миллиарду долларов ежегодно. Я не уверен, что с других нефтяных компаний, находящихся в руках частных владельцев, государство всегда получает налоговые поступления, адекватные их прибылям.
- Какой вы видите роль государственной компании в проектах СРП?
- Думать здесь нечего. Есть сложившаяся мировая практика: везде национальные нефтяные компании осуществляют полномочия государства в соглашениях о разделе продукции. Поэтому и у нас должна быть структура, представляющая интересы государства. Разговор не идет о том, кто будет этим заниматься - "Роснефть", "Зарубежнефть" или какая-то другая государственная структура. Но такая практика должна быть, если мы хотим привлечь серьезные инвестиции. Речь идет о "правиле одного окна" для инвестора. Инвестор должен прийти в рабочий орган, который подготовит за него все документы.
- Говорят, что "Роснефть" прилагает определенные усилия, чтобы стать такой управляющей компанией┘
- Я думаю, что так могут говорить только недалекие люди. Они просто не понимают степени ответственности, которую должна будет взять на себя управляющая компания в проектах СРП. В ближайшие 10-15 лет более 30% добычи нефти в России будет идти с проектов СРП, а это более 100 миллионов тонн в год. Причем очевидно, что если мы будем осуществлять в этих проектах полномочия государства, заработать нам на этом правительство не позволит. Вероятно, будут оплачиваться только затраты, не более того. С другой стороны, управляющей структуре придется нести огромную ответственность. В первую очередь перед зарубежными инвесторами. Поэтому "Роснефть" не стремится выполнять эти функции. Если поручат - будем выполнять. Если не поручат - не расстроимся.
- Каковы ваши планы в отношении сахалинских проектов?
- В проекте "Сахалин-1" уже завершена разведка. Решено, что трубопровод пойдет в Хабаровский край, в порт Де-Кастри, где уже работает принадлежащий "Роснефти" круглогодичный терминал. В дальнейшем он будет расширен и с него будет осуществляться экспорт нефти, принадлежащей западным компаниям. Сегодня полным ходом ведутся реконструкция Комсомольского нефтеперерабатывающего завода и модернизация магистрального нефтепровода "Роснефти". Мы рассчитываем свою нефть перерабатывать на заводе, покрывать потребности региона, а остатки продавать на экспорт. Проект "Сахалин-2" уже реально работает, там идет добыча нефти. На февральском заседании наблюдательного комитета было одобрено строительство нефтепровода на юг Сахалина и строительство завода по сжижению газа. В "Сахалине-4" мы продолжаем вести разведку. Недавно компания British Petroleum выразила желание присоединиться к этому проекту, и мы рады этому. Мы предложили им 49-процентную долю в этом проекте.
- А как развиваются ваши проекты в Ямало-Ненецком автономном округе?
- У нас там в качестве долгосрочных проектов сейчас три месторождения: газовое - Харампурское и два нефтяных - Комсомольское и Северо-Комсомольское. Что касается Харампурского месторождения, то мы могли бы добывать на нем 15 миллиардов кубометров природного газа в год. И это принесло бы пользу нашей стране в условиях, когда у "Газпрома" добыча падает. Однако сегодня не урегулирован вопрос о доступе в систему магистральных газопроводов. Хотя мы уже закупили трубы и заказали компрессорную станцию. Но неурегулированность этого вопроса сдерживает развертывание работ. Мы могли бы уже в следующем году закачать в газопровод первые кубометры газа.
- Представители "Газпрома" утверждают, что, не допуская нефтяников к трубе, они сохраняют выгодные России цены на европейском рынке. По их мнению, если открыть нефтяникам доступ к газопроводам, то они станут продавать газ на экспорт. В итоге цены на газ в Европе упадут, а в России топлива больше не станет. Вы согласны с этим?
- Мы не просим у "Газпрома" разрешения на экспорт газа. Мы ведем речь о поставках газа на внутренний рынок России и СНГ. Это связано с тем, что окупаемость проекта только на российском рынке превышает 18 лет. Мы не можем инвестировать средства на таких условиях, поэтому нам нужен рынок СНГ, чтобы улучшить экономику проекта. Но ведь и сейчас некоторые независимые производители имеют доступ к газопроводам. В частности, компания "Итера". Поэтому мы считаем, что государственная компания также должна иметь этот доступ. И мы будем его иметь. В этом у меня нет сомнений. Что касается Комсомольского и Северо-Комсомольского месторождений, то на каждом из них мы будем добывать до 5 миллионов тонн нефти в год. Первое из них уже в этом году даст нам один миллион тонн. Кроме того, совсем недавно мы открыли новое месторождение - Южно-Тарасовское. Сейчас занимаемся его обустройством. Это очень перспективное месторождение. Согласно нашим планам, через 20 лет "Роснефть" будет добывать 40 миллионов тонн нефти и 50 миллиардов кубометров газа ежегодно. Я предполагаю, что через 10-15 лет по объему выручки мы войдем в тройку крупнейших нефтяных компаний. Это связано также с тем, что мы имеем разветвленную сбытовую сеть, терминалы, морские буровые установки и морской флот.
- В последнее время появились разговоры о том, что вы собираетесь начать добычу нефти в Черном и Азовском морях. Это так?
- Да, у нас большие планы на юге. Мы выкупили 2 блока в Каспийском море - напротив Дагестана. Пока мы ведем сейсморазведочные работы. В следующем году начнем бурение на шельфе Каспийского моря. Кроме того, наше дочернее предприятие "Роснефть-Краснодарнефтегаз" владеет лицензиями на лиманную часть Азовского моря, и сейчас мы разрабатываем планы по активизации работ на шельфе. Что касается Черного моря, то здесь есть определенные перспективы. Однако необходимо отметить, что черноморские запасы очень глубоководные.
- Расскажите, как идет работа по восстановлению нефтяного комплекса Чечни.
- По Чечне все достаточно просто. В ноябре прошлого года вышло постановление правительства, поручающее нам создать "Грознефтегаз" и организовать работу в соответствии с бизнес-планом. Сегодня на этом предприятии работают полторы тысячи человек. В дальнейшем штат будет расширен до 5 тысяч сотрудников, занятых только в основном производстве. Мы восстановили предприятие "Грозтрубопроводстрой", теперь оно уже начало работать. Начали добычу на ряде скважин и сейчас добываем тысячу тонн нефти в сутки. Нам в этом году поручено правительством добыть 400 тысяч тонн, и мы это сделаем. Кроме того, продолжаем работу по тушению пожаров. Потушено 9 скважин, однако за это же время загорелись еще 7. При этом продолжается воровство нефти. Возгорания скважин происходят как раз из-за хищений. Ведь люди, которые этим занимаются, не владеют технологией. Отсюда и результат. Для части местного населения это способ выживания, и понять их в принципе можно. Но нам от этого не легче. Порядка 30% нашей нефти ежесуточно похищается и перерабатывается на подпольных заводах. Я думаю, что эта практика прекратится только в случае расширения в Чечне рынка рабочих мест.
- Недавно вице-премьер Виктор Христенко заявил, что в Чечне необходимо обратить серьезное внимание на восстановление нефтепереработки. Как вы к этому относитесь?
- Я, честно говоря, не слышал этого заявления. Виктор Христенко очень внимательно следит за ситуацией в Чечне, и многие проблемы были разрешены благодаря его участию. В соответствии с его директивами был составлен наш бизнес-план, и в нем говорится только о нефтедобыче. Никакой нефтепереработки в текущем году не предусматривается. Если речь идет о перспективе, то пока мы таких заданий не получали. Когда получим, тогда и будем заниматься.
- А как вы считаете, там есть что восстанавливать?
- Вопрос заключается в том, насколько это необходимо сегодня. Восстановить можно все или построить заново. В Чечне ситуация больше напоминает второй вариант. Но вопрос заключается в том, что сегодня объемы добычи не столь велики. Раньше в Чечне перерабатывалось более 20 миллионов тонн нефти в год. Тогда еще в самой республике добывались значительные объемы, много нефти завозилось из других регионов. Сегодня ввозить много нефти в Чечню невозможно, а собственная добыча вряд ли превысит полтора миллиона тонн в год. Сегодня нужно очень хорошо подумать, насколько целесообразно восстанавливать нефтеперерабатывающую промышленность в Чеченской Республике. Если будет доказано, что экономически это целесообразно, то можно этим заняться. На мой взгляд, каких-то политических аспектов здесь быть не должно.
- По постановлению правительства все деньги "Грознефтегаза" должны идти на восстановление Чечни. А как в дальнейшем будут распределяться доходы этой компании?
- В постановлении все прописано. Всю добываемую нефть мы должны продать на экспорт. В бизнес-плане четко прописано, на что "Грознефтегаз" может расходовать деньги, а на что нет. Оставшиеся средства идут на специальный счет Минэнерго. Дальше эти деньги должны использоваться в соответствии с социальной федеральной программой по восстановлению Чечни. Что касается сроков действия этой схемы, то необходимо отметить, что лицензии выданы на один год. Дальше будет тендер, и тот, кто его выиграет, и будет заниматься разработкой чеченских месторождений. Если нам будет дано указание правительства принять участие в тендере, то мы выполним его. А если не будет, то мы еще подумаем, нужно ли в этом участвовать. Необходимо отметить, что предстоит вложить еще очень много денег в восстановление транспортной инфраструктуры. Там практически все трубы прострелены. И постоянно появляются новые прострелы или врезки. Что касается перспективы, то в дальнейшем ежегодно будет утверждаться смета расходов "Грознефтегаза". По мере того как эта компания приведет в нормальное состояние скважины и транспортную инфраструктуру, денег на эти цели будет оставляться все меньше, а большая часть средств пойдет на социальные нужды населения Чечни. Все это предстоит решать правительству через своих представителей в совете директоров нашей компании.
- А сейчас восстановление идет за счет кредита, который "Роснефть" выделила "Грознефтегазу"?
- Да. Мы выделили более 60 миллионов рублей в качестве кредита. На эти деньги была закуплена техника вдобавок к той, которую мы купили еще в первый свой заход в Чечню. Теперь мы там работаем нормально. Кредит "Грознефтегаз" нам вернет. Более того, уже сейчас часть работ финансируется за счет собственных средств "Грознефтегаза". Я думаю, что в апреле мы начнем переводить первые деньги на спецсчет Минэнерго. И с каждым месяцем эта сумма будет увеличиваться.
- Говорили, что в Чечне практически все трубопроводы разрушены и вам приходится возить нефть на бензовозах. Это так?
- Нет. Ранее такое было, но сейчас мы построили трубопровод и качаем всю нефть по нему. Если нефть везется в бензовозе, то можно точно сказать, что она ворованная.
- Расскажите, пожалуйста, о планах "Роснефти" в отношении нефтепереработки и розничной торговли нефтепродуктами.
- До 2005 года мы модернизируем оба нефтеперерабатывающих завода и доведем глубину переработки до 95%. В марте этого года мы запустим установку каталитического риформинга на Комсомольском НПЗ. Что касается сбытовой сети, то нам досталось большое количество АЗС. Наша главная задача - их модернизировать. В прошлом году мы построили и модернизировали более 40 АЗС. В этом году эта цифра возрастет до 70. Задача - выйти на модернизацию 170-180 АЗС в год. Мы планируем, что достигнем этой цифры уже в будущем году. Новые заправки мы строим по самым высоким мировым стандартам.
- А сколько всего у "Роснефти" АЗС?
- Около тысячи. Эта цифра постоянно колеблется, так как мы постоянно что-то покупаем и продаем. Недавно мы купили 13 заправок в Краснодаре. Сейчас разрабатываем план их модернизации. Что касается наших планов расширения, то пока приоритетным направлением для нас является Сочи. В прошлом году мы уже ввели там 7 АЗС. В этом году планируем еще увеличить свое присутствие на этом рынке. Следующим районом видится шоссе Москва-Минск, там много наших АЗС и мы откроем еще несколько. Прорабатываем также вопрос о приобретении сети заправок в Подмосковье.
- И последнее. Как вы относитесь к появившимся слухам о вашем возможном переходе в "Газпром" на смену решившему уходить Рему Вяхиреву?
- Необходимо отметить, что вопрос о руководителе такой крупной структуры будет решаться на самом высоком уровне. Поэтому заниматься каким-то лоббированием собственной кандидатуры в этом случае бесполезно. С другой стороны, "Роснефть" мне досталась, мягко говоря, не в самом лучшем виде. Пришлось потратить очень много сил, чтобы восстановить потенциал компании. Ранее я возглавлял "Сахалинморнефтегаз", который до этого 20 лет был убыточным. И там понадобилось приложить массу усилий, чтобы привести дела в порядок. Я не могу сказать, что "Газпром" сейчас находится в плохом состоянии. Но все знают, что ежегодно добыча газа падает и у компании есть значительные долги. Честно говоря, мне не хочется туда идти - хотя бы потому, что здесь, в "Роснефти", работа уже налажена и появляются хорошие перспективы для созидания.
Дарья Гармоненко