"Профицитное" государство

НАША ЭПОХА полна экономических парадоксов и аномалий, которые нередко приводят к удивительным результатам. В середине 90-х годов достижение сбалансированности федерального бюджета было провозглашено в США краеугольным камнем борьбы консерваторов за окончательную победу - притом в глобальном масштабе (!) - рыночных отношений. Бездефицитный бюджет должен был, по замыслу, лишить государство мощнейших экономических рычагов воздействия на ход социально-экономических процессов, и тогда уже ничто не могло помешать благотворному воздействию "невидимой руки" Провидения на уровень цен, инвестиций, безработицы и другие ключевые показатели. Сведение на рубеже 1997-1998 годов бюджетного дефицита к заветному "0" (а об этом лучшие экономические умы в Америке мечтали долгие 30 лет), казалось, навсегда решило споры неокейнсианцев и рыночников в пользу последних. Появившиеся в тот период официальные оценки воздействия государственных расходов на темпы экономического роста также показали, что их влияние на экономическое развитие США было минимальным за 40 лет, начиная с 1960-х годов.

Первые официальные прогнозы и оценки возможных ежегодных размеров профицита федерального бюджета, появившиеся в начале 1998 года (порядка нескольких десятков миллиардов долларов), поначалу не вызвали большого ажиотажа среди консервативно настроенных экономистов и политических деятелей по ряду причин.

Во-первых, эти расчеты носили достаточно условный и "виртуальный" характер - профицит должен был еще в конце концов "материализоваться". Во-вторых, в течение долгих десятилетий дефицитного финансирования все в США настолько привыкли к "минусу" в итоговой строке баланса федеральных расходов и доходов, что противоположный знак просто не имел "гражданских прав" в бухгалтерской отчетности федерального правительства. В-третьих, Административно-бюджетное управление (АБУ) при президенте США, ответственное за составление и исполнение федерального бюджета, и ранее на протяжении нескольких десятилетий дефицитного финансирования регулярно давало "липовые", но зато внешне выглядевшие достаточно убедительно прогнозы скорого достижения бюджетной сбалансированности.

Когда в 1998 финансовом году первый профицит составил около 70 млрд. долл., или 0,8% ВВП США, даже АБУ (лучший показатель после 1957 года) решило, что столь значительный профицит является результатом стечения в основном факторов конъюнктурного плана. В прогнозах наиболее вероятных размеров бюджетных профицитов США на ближайшие несколько лет, опубликованных в начале 1999 года, фигурировала величина, равная 100 млрд. долл., - своеобразный психологический рубеж, "перемахнуть" за который было, разумеется, крайне желательно, но и осечка при фискальном "флопе" могла иметь достаточно болезненные психологические и политические последствия.

Впрочем, администрация Клинтона за истекшие два года времени даром не теряла: опубликовав оценки "заоблачной" динамики профицитов федерального бюджета, суммарная величина которых в ближайшие 10-15 лет должна была составить от 3,0 до 6 трлн. долл., она начала усиленно составлять планы дележа "виртуального" бюджетного пирога. Смысл всех ее предложений свелся к тому, что эти огромные суммы необходимо направить исключительно на социальные нужды (до 90% совокупных профицитов) - на развитие системы социального обеспечения, включая систему здравоохранения, образования, ряда других социальных услуг.

При этом в течение 1999 года администрация постепенно выработала план увязки развития государственной социальной сферы с программой сокращения долга федерального правительства, общая величина которого в настоящее время составляет 5,6 трлн. долл., или 61,5% ВВП, выступив с предложением, согласно которому Министерство финансов США имело бы возможность размещать на фондовых рынках страны ценные бумаги Управления социального обеспечения (взамен ценных бумаг Казначейства), размер которых определялся бы величиной профицита и доход от которых шел бы на увеличение пенсий и пособий американским пенсионерам и другим получателям социальной помощи по линии федерального правительства.

Консервативные круги выступили с идеей резкого сокращения федеральных налогов как формы использования профицита и результирующего уменьшения роли государства на его высшем, федеральном уровне. Ожесточенная политическая борьба, начавшаяся в США в 1999 году и продолжающаяся в виде дуэли кандидата на пост президента США от демократической партии А.Гора и от республиканской - губернатора Техаса Дж. Буша вокруг форм и направлений использования бюджетных профицитов, пока приносит очки в основном демократам.

Дело в том, что в условиях мощного экономического подъема, переживаемого в настоящее время США, идея "нецелевого" сокращения федерального налога, в основном на доходы наиболее обеспеченных слоев американского общества, которое традиционно рассматривается как форма стимулирования дальнейшего экономического роста, явно проигрывает (по крайней мере в глазах широкой общественности) идее "целенаправленного" распределения быстро растущих и уже накопленных экономических благ.

Позиции демократов резко укрепили и данные об итогах 1999 финансового года, опубликованные администрацией Клинтона в феврале текущего года. Профицит федерального бюджета достиг почти 125 млрд. долл., или 1,4% ВВП США - лучший показатель за всю вторую половину ХХ в. За последние два года произошли и другие ощутимые сдвиги в федеральном бюджете США. В настоящее время социальные расходы федерального правительства превышают 60% величины расходных статей - абсолютный рекорд послевоенного периода. Социальные расходы стали главным приоритетом деятельности федерального правительства. Впервые за долгий период произошло сокращение расходов по статье "выплачиваемые нетто-проценты" - с 243,4 млрд. долл. в 1998 финансовом году до 229,7 млрд. долл. (13,5% всех федеральных расходов).

Администрация предполагает понизить долю расходов по этой статье до 7,7% в 2005 году, или до 163 млрд. долл. в абсолютном выражении, и полностью списать внешний долг федерального правительства в размере 2,9 трлн. долл. к 2013 году (помимо внешних, держателями долга федерального правительства являются входящие в его структуру министерства и ведомства). Профициты ближайших нескольких лет предполагаются в районе психологически важной высоты 200 млрд. долл., или в пределах 1,7-1,8% ВВП США в относительном измерении. Суммарный профицит ближайших 10 лет - не менее 3 трлн. долл. (которые и должны пойти на приоритетное списание внешней задолженности федерального правительства), из которых не менее 2,2 трлн. долл. предполагается израсходовать на развитие и финансирование федеральной системы социального обеспечения, в основном пенсионной.

Разумеется, эти прогнозы и оценки бюджетных профицитов могут и не оправдаться, но тем не менее приходится констатировать один факт принципиального экономического (и политического) значения - на рубеже веков в США произошел важнейший сдвиг в отношении американцев к государству и его роли в социально-экономической жизни страны. Все большее количество американских аналитиков и исследователей, в том числе и прорыночно настроенных, отмечают, что в последние годы достаточно заметно возросли положительные эмоции американского населения в оценке государства - исчезает враждебное отношение к дяде Сэму, все большее сочувствие и одобрение встречают планы расширения его роли в экономике, особенно в социальной сфере. В частности, согласно авторитетному исследованию социологов Мичиганского университета, в период 1994-1998 годов доля опрошенных американцев, положительно относящихся к государству, выросла в США почти в два раза - с 21% (один из самых низких показателей за период после Второй мировой войны) до вполне "приличных" 40%.

Думается, что главная причина подобного рода сдвигов коренится в том, что государство стало "профицитным", что оно научилось - или сумело - в условиях рыночной среды и рыночной шкалы ценностей "зарабатывать" средства, необходимые не только для поддержания, но и для расширения сфер своей деятельности. Дискуссии о соотношении государственных и рыночных начал в современной высокоразвитой экономике до самого последнего времени исходили из "само собой разумеющегося" факта, что деятельность государства в экономике, по определению, является или убыточной, или малоэффективной, поскольку оно вынуждено выполнять некую необходимую, но малопродуктивную работу. Десятилетия дефицитного финансирования (по крайней мере в США) только усугубили представления о бесперспективности каких бы то ни было реформ в государственном секторе - самым лучшим выходом из этого положения поборники свободного рыночного хозяйства как в США, так и за их пределами, в том числе и в России, видели просто в постепенном (или быстром) сворачивании госструктур или даже их насильственном разрушении.

Тем временем сторонники усиления государственных начал в самих США отнюдь не намеревались сдавать свои позиции, хотя и неоднократно делали заявления о том, что эра большого государства безвозвратно канула в Лету. По мнению ряда экспертов, период активного наступления на позиции государства в экономике, начавшийся в 1981 году с приходом к власти администрации Рональда Рейгана и продолжавшийся долгих 15 лет, по существу, закончился в 1996 году. В этот период господствовавшее до этого недовольство обществом было заменено на "неудовлетворенность государством", однако все реформаторы-рыночники в "период от Рейгана до Клинтона провалились. Они не сумели преобразовать государство - вместо этого государство видоизменило их самих".

Показателен в этом плане и ход нынешней президентской кампании США. Терпит определенную неудачу (даже в рядах собственной партии) стратегия "сострадательного консерватизма" Дж. Буша, основанная на примате рынка и резком сокращении налогов. И, с другой стороны, растет поддержка нынешнего вице-президента США А.Гора - активного сторонника расширения социальной сферы. В России также мало известно, что именно А.Гор (по решению президента Клинтона) в 1993 году возглавлял специальную межведомственную комиссию по реформе и улучшению деятельности федерального правительства, которой за 7 лет деятельности удалось более чем на 16% сократить численность гражданских служащих и повысить общую эффективность их работы, сэкономив американским налогоплательщикам за это время почти 150 млрд. долл. Деятельность А.Гора на этом поприще является одной из главных козырных карт его предвыборной кампании, которой его оппоненту-республиканцу в общем-то и нечего противопоставить.

Комментируя сдвиги в общественном сознании США в отношении к функциям и роли государства в современной экономике, американский исследователь Дж. Ротч не без юмора отметил: 90-е годы убедительно доказали, что "для защитников федеральных программ оказалось необычайно легко мобилизовать общественную поддержку, играя на том, что на глазах широкой публики происходит "кровавая драма". Общественность, безусловно, хочет сокращения размеров государственной помощи, но только не студентам, фермерам, банкирам, рабочим, ветеранам, пенсионерам, домовладельцам, художникам, учителям, кондукторам поездов, а также кошкам и собакам".