"Совет директоров МВФ может состояться еще в этом году"

	Первый вице-премьер Виктор Христенко. Фото Александра Шалгина (НГ-фото)

Полная версия интервью - только в электронной версии НГ

- Это происходит потому, что не все правильно представляют, что такое дополнительные доходы. Не стоит думать, что это специально отложенные деньги, хранящиеся в отдельном месте. Доходы становятся дополнительными только тогда, когда к некой финальной дате подведен итог. А деньги, естественно, никто никуда не откладывал. Они же не меченые, поэтому нельзя сказать, какие бюджетные доходы были дополнительные, а какие - плановые. Основная часть расходов, осуществленных за счет дополнительных доходов, уже была произведена за эти месяцы. Например, повышение пенсий военным, которое обошлось примерно в восемь с половиной миллиардов рублей. Деньги-то уже выделены, и выделены из дополнительных доходов. Или финансовая помощь субъектам РФ, которая в бюджете прописана как приоритетное направление. Это положение работает по сути в автоматическом режиме. 14 процентов всех доходов направляются на финансовую помощь бюджетам других уровней и, стало быть, за этот период каждый месяц из всех доходов перечисляются соответствующие суммы. Можно привести еще ряд примеров: скажем, международная деятельность. Поскольку ее финансирование связано с курсовой ситуацией, а в бюджете 1999 года зафиксирован курс 21,5 рубля за доллар, изменение стоимости доллара влечет за собой и изменение рублевой суммы расходов. Или же российские долги, суммы на обслуживание которых также зависят от курсовой ситуации.

Так что основная часть дополнительных доходов уже израсходована. И все разговоры о дополнительных доходах напоминают ситуацию с первым чтением бюджета после согласительной комиссии. После заседания согласительной комиссии прошло слишком много времени, и у всех сложилось ощущение, что 46 миллиардов рублей, о которых сумели договориться, не стали источником увеличения доходной части бюджета на следующий год. Про них как бы вообще забыли. И теперь заново начинают обсуждать, где же еще взять денег, где найти источники дополнительных доходов в бюджет следующего года.

Ситуация же с дополнительными доходами этого года, хотя основная часть их уже потрачена, в том числе и на Северный Кавказ, осложняется тем, что к концу года правительство должно вписаться во все основные показатели бюджета, денежной политики. Другими словами, те программы денежной и бюджетной политики, которые правительство обязалось выполнить - показатель первичного профицита, объемы заимствований у Центрального банка, должны соответствовать принятому закону о бюджете-99. Задача правительства на данный момент - не разбалансировать сферу финансов в течение декабря. Очень сложная задача. Время спрессовано, деньги в основном уже потрачены, а мыслей у всех, куда бы под Новый год деньги направить, более чем достаточно.

- Давайте назовем это желанием сбалансировать бюджет к концу года. Например, были произведены дополнительные расходы по определенному разделу. Но ведь можно не признавать эти деньги дополнительными расходами, чуточку изменив в рамках утвержденного бюджета текущие расходы по той же статье. Скажем, прописанные в бюджете цели оказались не такими первостепенными, и мы их заменяем на более актуальные, профинансировав, естественно, последние. Ведь можно внести изменения в бюджет, действуя не только в рамках дополнительных доходов. Поле для маневра в этом плане, как вы понимаете, достаточно широкое. Соответственно, и желание ведомств перетянуть одеяло на себя велико. Это нормальное явление среди всех отраслевых министерств, всех лоббистов. Но при этом необходимо сохранить бюджетную конструкцию, не разрушить ее.

- На сегодняшний день я не вижу таких событий. Просто цена результата усилий, направленных на балансировку бюджета, может быть разной. Если мы удерживаем выполнение бюджетно-денежной программы в рамках запланированного, это означает, что мы сохраняем возможность для перекредитования собственного внешнего долга, например, по линии международных финансовых организаций. Если мы разбалансируем бюджетно-денежную программу, то такие шансы мы можем утратить очень быстро. А соответственно возникает еще более тяжелая проблема по обслуживанию наших долгов.

- Сумма на самом деле чуть меньше. Проблема ведь не только и не столько в кредите МВФ как в некой денежной сумме. Тон переговоров с кредиторами, будь то Мировой банк, будь то Парижский клуб или Лондонский, зависит от экономической ситуации в нашей стране, которую как раз и инспектирует МВФ. То есть цепочка все равно замыкается на МВФ. Исполнение или неисполнение нами обязательств, которые мы сами взяли на себя, имеет такой шлейф влияния на всех наших кредиторов.

- Такого в истории не было, чтобы страна-заемщик выполнила все условия, которые выдвигал Фонд. Вопрос заключается в том, какие условия являются необходимыми для принятия решения о кредитовании нашей страны. В плане получения второго транша, на момент оценки - 1 августа - денежную и бюджетную программу мы выполнили. На следующий момент оценки - 1 октября - мы также все выполнили. Но дальше появляется целый шлейф структурных мер в области финансового управления, которые мы должны осуществить. Они более трудоемки и более забюрократизированы, поскольку предполагают участие не только правительства, но и Государственной Думы и других органов в принятии решений. И у нас есть проблемы в исполнении этих позиций. По большому счету, чем дальше МВФ относит срок принятия решения о выделении нам кредита, тем ком проблем становится больше. Я говорил об этом в Вашингтоне, и уверяю Вас, там это хорошо понимают.

В области структурных мер есть и серьезные продвижения, но если подходить ко всему этому блоку требований абсолютно формально, то они становятся не выполнимы. Собственно, вокруг этого и идет дискуссия с МВФ. Хотя острота дискуссии спровоцирована в основном рядом политических событий, в первую очередь - заявлением "семерки", которая рекомендовала МВФ выдвинуть дополнительные условия. Второе событие тоже достаточно очевидно повлияло на ход наших переговоров с Фондом. Называется оно Чечня. В какой-то степени стамбульский саммит поставил своего рода точку в этом вопросе. Но, хотим мы того или нет, в отношениях с Фондом, к сожалению, сохраняется политическая составляющая. На мой взгляд, она больше вредит самому МВФ, а не России.

- Нет, она появилась чуть раньше.

- Как я уже сказал, она появилась чуть раньше Чечни и была в какой-то степени подогрета банковским скандалом. Сам банковский скандал не принес никаких фактов, он так и остался пиаровским мероприятием, основным провокационным моментом. Что послужило исходной точкой для возникновения яркойполитической составляющей в отношениях с Фондом? Я не думаю, что это связано с отставкой правительства Степашина, ведь само правительство осталось практически в том же составе.

- В какой-то степени неустойчивость власти создала хорошую почву для того, чтобы воспользоваться банковским скандалом, или даже, может быть, для того чтобы кто-то этот скандал спровоцировал. Хотя предложенные "семеркой" дополнительные требования Фонда в части создания финансовой прозрачности, антикоррупционной политики, выполнение которых объективно необходимо самой России, сам факт их выдвижения как дополнительных стал в принципе возможен из-за слабости российской власти.

- Надо ясно отдавать себе отчет в том, что переговорщики со стороны МВФ, какие бы должности они ни занимали, действуют в рамках директив, в первую очередь исполнительных органов Фонда, акционеров, среди которых "семерка" во главе с США играет главенствующую роль. И, ставшая очевидностью, такая зависимость, безусловно, сказывается на ходе переговоров. Что касается хода переговоров, сейчас не мы не успеваем реагировать на запросы Фонда. Не всегда реакция МВФ на наши решения приходит столь же быстро, сколь быстро принимаются нами эти решения.

- Письмо написано.

- Нет. Письмо как официальный документ не отправлено.

- Письмо неоднократно предоставлялось переговорщикам от Фонда. Письмо о намерениях фиксирует достигнутое и намечает то, что еще предстоит сделать. По сути, это своего рода акт приемки. Я думаю, все документы на уровне переговорщиков могут быть согласованы в течение нескольких дней.

Определенный пессимизм по поводу перспектив их получения, конечно, существует, поскольку здесь замешана политика.

- Да.

- Нет, о Чечне мы не говорили. О Чечне мы говорили несколько раз до Стамбульского саммита, и разговор был достаточно банальный.

- Если упростить ситуацию и не вдаваться в детали, то все очень просто. Наши аргументы следующие. Какое отношение имеет Чечня к заявлению правительства и Центрального банка? Какое отношение имеет Чечня к макроэкономической ситуации в России? Отражается ли это на нашем бюджете?

- Да, но при этом давайте посмотрим, выполняем ли мы принятые на себя обязательства по объему первичного профицита, по чистым заимствованиям и так далее. Мы выполняем. Наверное, надо было бы направлять больше денег на социальные расходы, а не на национальную оборону. Но, собственно, так и происходит. Если посмотреть на структуру дополнительных расходов, которые уже произведены и которые предполагается произвести до конца года, все расходы, связанные с антитеррористической акцией в Чечне, составляют порядка 7 - 9%. Все остальное - это расходы на социалку. То есть с финансово-экономической точки зрения вопроса никакого нет.

- На данный момент - ни то, ни другое. Вопрос состоит в том, сумеем ли мы при прогнозируемых объемах дополнительных доходов и уже произведенных дополнительных расходах выполнить обязательства, взятые по основным макропоказателям бюджета: по первичному профициту, по источникам финансирования и размеру дефицита с учетом внесенных изменений. У нас ведь нет целого ряда источников, на которые мы рассчитывали. Например, доходы от приватизации оказались значительно меньше, чем мы предполагали. Поэтому вопрос о Чечне, на мой взгляд, сошел на нет.

- Рассматривают три недели. Две недели - это абсолютный минимум.

- Я не хотел бы высказываться по поводу: дадут - не дадут. Но у меня есть все основания говорить о том, что совет директоров может состояться еще в этом году.

- Вместе с бюджетом-2000 мы внесли некоторые предложения по этому вопросу. Однако на днях комитет Госдумы по бюджету 19 голосами против 7 проголосовал за отклонение статьи 48 проекта закона, где написано, что федеральные налоги должны в полном объеме зачисляться в федеральный бюджет.

Эта тема сама по себе достаточно интересна. На сегодняшний день складывается парадоксальная ситуация. Весь объем налоговых льгот в ЗАТО получают предприятия, где работают 5 человек и есть всего один стол, один шкаф, и один сейф. Они занимаются торговой деятельностью и торгуют - знаете чем? Нефтью, конечно. Они используют давальческие схемы, и объемы льгот, которые, к сожалению, легитимны в рамках нашего законодательства, превосходят объемы мыслимых и немыслимых экспортных пошлин, перечисленных за это время в федеральный бюджет. Там даже есть своего рода рекордсмены, которые получают льгот на миллиарды рублей, а перечисляют в бюджет лишь тысячи. Раковая клетка офшорных зон разъедает всю нашу финансовую систему.

При этом я должен отметить одну очень интересную особенность, связанную с прохождением в Государственной Думе проекта федерального бюджета на следующий год. Если обычно на первом чтении идет борьба политико-идеологических установок, на втором, как правило, вступают в бой отраслевые лоббисты, которые выясняют отношения между собой, то на третьем чтении все уступали место нормальным, конкретным лоббистам, которые фиксировали либо территориальные, либо объектные конкретные положения. И все то, что уже урегулировано наверху, в режиме первого, второго чтения здесь растаскивается по определенным фиксированным статьям расходов. Именно на конкретный роддом, или на больницу, на инвестиционную программу или еще что-нибудь. И в принципе, так было почти всегда.

Но этот год у нас специфический, выборный и он задает новую планку. И при третьем чтении параллельно идут режим конкретных интересов и режим политико-профессиональных требований. По сути дела, лоббисты возвращаются в первое чтение, пытаясь в какой-то степени обеспечить решение сегодняшних политических задач перед выборами в Думу. И вопрос по поводу ЗАТО как раз является ярким примером лоббирования именно в год проведения выборной кампании. В результате, если правительственные предложения по закрытым территориальным образованиям будут отвергнуты депутатами, федеральный бюджет потеряет как минимум 40 миллиардов рублей.

- Это совсем другой вопрос.

- Давайте по-другому скажем. За счет чего ТЭК решает свои проблемы? За счет природных ресурсов. И в этом смысле доля природных ресурсов (или богатства страны) в структуре доходов ТЭКа занимает основное место. Но богатство страны принадлежит стране, а не ТЭКу.

Что такое экспортные пошлины? Да, на сегодня это абсолютно временная мера. Во всем мире есть рентные платежи, роялти, которые фиксируют как раз статус национального богатства и объем его возможного изъятия разными компаниями. Объем того, что должно получить население страны за счет своего богатства.

В этом смысле отсутствие нормального законодательства по роялти, по всем рентным платежам и невозможность его быстрого проведения в какой-то степени компенсируется более оперативными решениями, которые в состоянии принять правительство и которые дадут прибыль в бюджет.

Что же касается потерь от невведения дополнительных экспортных пошлин, то счет очень простой. Любые 2,5 евро, на которые можно увеличить экспортную пошлину, дают в месяц примерно 700 - 800 миллионов рублей. Всего.

- Налогов. 700 - 800 миллионов на страну. Если это сравнить с объемом экспортной выручки, то станет понятно, что эти цифры несопоставимы.

Надо действовать в другом направлении. Если посмотреть объем льгот, который предоставляется теми же ЗАТО, то они сопоставимы с доходами от экспортных пошлин. Причем, раковая опухоль офшорных зон на территории России постоянно увеличивается. Если в этом году мы недополучим только 40 миллиардов рублей, то в следующем году, я думаю, эта цифра может быть посерьезнее.

Когда мне говорят: покажите те места, где внутри бюджета вы спрятали деньги на выборную кампанию, я теперь могу ответить. Теперь я знаю, кто и где пытается их прятать. Надо посмотреть - кто блокирует правительственные статьи бюджета по поводу ЗАТО, и под какими предлогами это делается. Причем, сразу отмечу, что предлоги самые благовидные - давайте поддержим наши градообразующие предприятия в ЗАТО. Из существующих 42 ЗАТО примерно три четверти относится к ведению Минобороны - никаких предприятий там нет. Это военные городки, спецчасти. Соответственно, они полностью сидят на бюджете Минобороны.

Кстати говоря, если мы сегодня зафиксировали в проекте бюджета почти полуторакратное увеличение расходов на национальную оборону, то сумма увеличения как раз соответствует тем средствам, которые мы недополучаем с предприятий, зарегистрированных в ЗАТО. Могу привести пример по моей любимой Челябинской области. Там есть поселок Локомотивный, где 10 тысяч жителей. Администрация поселка умудрилась предоставлять льготы на сумму 1 миллиард 134 миллиона рублей за полгода, получив от этого доходы в бюджет аж (!) 14 миллионов рублей. Доля налоговых льгот составила 98,7 процента. Эти ЗАТО ставят под удар возможность нормального финансирования и национальной обороны как приоритетного направления, и самих закрытых территориальных образований, живущих за счет дотаций из федерального бюджета и бюджета Минобороны.

Надо лишить ЗАТО возможности устанавливать льготы по федеральным налогам, это очевидно для всех. Это просто медицинский факт. Но при этом, конечно же, надо обеспечить выполнение тех расходов, которые связаны с финансированием из бюджета либо предприятий, либо воинских частей, находящихся на территории ЗАТО. Это, на мой взгляд, совершенно корректная постановка вопроса. Но извращенная форма нашего сознания приводит к тому, что у нас получается все наоборот.

Это по сути финансовый терроризм, который на сегодняшний день применяется по отношению к федеральному бюджету. И таких позиций несколько. Сейчас формируется некая пятая колонна законодательных процедур, которые должны разрушить соглашения, которые были достигнуты в ходе работы согласительной комиссии и на переговорах с лидерами фракций. Наверное, кому-то очень хотелось, чтобы появился бюджет, выполнение которого правительство с первого месяца начнет с треском проваливать, обеспечив оппозиции поле для критики на 2000 год в рамках новой избирательной кампании.

Я еще могу назвать такие точки по бюджету, по которым будут палить. Следующий объект атаки - акцизы и НДС. Будут, возможно, еще объекты. Не стану их называть - просто не хочу провоцировать. Когда они появятся, с удовольствием скажу и про автора, и зачем это делается. Но, повторю, с моей точки зрения, это чистый финансовый терроризм.

- Я не видел подобных заявлений со стороны Министерства по налогам и сборам. Что касается конъюнктуры мировых цен на нефть, то могу сказать следующее. На сегодня прогнозы по ценам на нефть уже превысили супероптимистическую планку. Когда начинают обсуждать 35 долларов за баррель, это сильно. Во всех отношениях слишком сильно для того, чтобы в это поверить и чтобы это стало фактом.

Собственно, никто не рассчитывал на такие цены, и сам бюджет-2000 не был рассчитан на столь благоприятную конъюнктуру. И средняя цена нефти, по которой рассчитывались показатели проекта бюджета на будущий год, ориентируется на цену, в два раза меньшую, чем прогнозируемые 35 долларов за баррель. Поэтому говорить о том, что мы заложили в бюджет слишком оптимистичную оценку, нельзя. Правда, сразу скажу, что и слишком пессимистичные прогнозы, которые предрекают снижение стоимости одного барреля нефти ниже шестнадцатидолларовой отметки, я считаю, также далеки от реальности.

- Нет. Учтена не будет. И вот почему. Нет такой проблемы - продажи некой услуги рыночным способом. Правительство никаких услуг не оказывает. В данном случае мы вынужденно прибегаем к помощи коммерческих банков. Гораздо правильнее и точнее было бы проводить обслуживание счетов таможни не через банки, а через казначейство.

Но через казначейство сейчас мы не может это сделать в силу объективных обстоятельств. Не можем мы это сделать и через Центральный банк - там технические проблемы. Да у Банка России к этому и интереса-то нет. У казначейства интерес есть, но пока нет ни технической, ни технологической возможности возложить на него обслуживание таможенных счетов.

- Никогда. Может, Потанин это заявлял. Я знаю, что заявило правительство официально. Я сам говорил о том, что мы пересмотрели свои подходы к переводу счетов ГТК на казначейское обслуживание, поскольку в нашей программе это относилось к 2001 году. Есть реальные препятствия, которые не перепрыгнуть.

Но еще раз повторюсь - нет разговора о том, что предлагается некий рыночный способ продажи каких-то услуг. Ничего мы не продаем. Поэтому основной параметр, который будет рассматриваться при выборе банков для обслуживания таможенных счетов - это надежность банков по обслуживанию бюджетных средств. Ничто другое нас не интересует. В данном случае должна быть абсолютно надежная и при этом достаточно эффективная система, которая не дает задержек по платежам.

Сейчас перед нами возникла проблема юридического характера. Кто должен принимать решение по этому поводу? Эта проблема идет "на стыке", и она оказалась, кстати, не такой простой.

Вообще, в 1998 г. я сам принимал решение о проведении конкурса, будучи тогда председателем кредитно-денежной комиссии. Почему-то тогда вопросов не возникло. Сейчас они появились. Мы начали внимательно анализировать Гражданский кодекс, смотреть законодательные акты и попали в такую ситуацию, когда возникают принципиально два разных юридических подхода к решению этой проблемы. Либо мы должны проводить действительно свободный конкурс, когда тендерная комиссия сама утверждает условия, сама подводит итоги и так далее. Но при этом возникает парадокс - правительство не может быть тендерным комитетом. Это уже слишком - в составе правительства иметь тендерный комитет.

При втором подходе решение должно приниматься правительством. Это другая процедура - в соответствии с законом о правительстве. Но здесь важно понять, какие банки могут выступить в качестве потенциальных претендентов.

В любом случае, задачи расширить географию, привлечь региональные банки, о чем просят правительство - ее нет.

- Сначала надо определиться, по поводу чего.

- ГТК или таможенных управлений?

- Это как раз тот самый нюанс, вокруг которого, собственно говоря, и возникла дискуссия ввиду разных законодательных подходов. Если мы говорим о тендере среди банков, которые будут обслуживать счета таможни, - это одна ситуация. Если по поводу обслуживания счетов таможенных управлений - другая ситуация.

Когда состоится конкурс - зависит от концептуального решения. Но пока рано говорить. Если это будет приниматься решением правительства - это будет одна технология. Тогда там будет иметь место отбор банков, но в любом случае это не будет финальной фазой при принятии решений. Конкурс будет лишь общей схемой допуска - рост, вес и т.д. А потом уже правительство будет решать с каждым конкретным банком и с каждым конкретным таможенным управлением.

Пока же сохраняется статус-кво, который был до этого. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

- Да, Сбербанк, Росбанк, Автобанк и другие. Пока сохраняется все так, как было.