Состоится ли "похищение Европы" Трампом

В отличие от глав других европейских государств премьер-министр Италии Джорджия Мелони была приглашена в Вашингтон на инаугурацию Дональда Трампа. Фото Reuters

Возвращение Дональда Трампа в Белый дом было воспринято с восторгом евроскептиками, правыми и крайне правыми партиями Европейского союза. Взаимная предрасположенность Трампа и европейских правых в полной мере проявилась на церемонии инаугурации 47-го президента США. Если официальный Брюссель на этом мероприятии представлен не был, то его посетили более десятка политиков и депутатов Европарламента из фракций «Патриоты за Европу» (PfE), «Европейские консерваторы и реформисты» (ECR) и «Европа суверенных наций» (ESN). В частности, на церемонии присутствовали представители итальянской партии «Братья Италии» (FdI), испанской «Голос» (Vox), «Венгерского гражданского союза» (Fidesz), французского «Национального объединения» (RN), немецкой «Альтернативы для Германии» (AFD), польской «Закон и справедливость» (PiS) и многих других. Как представляется, так новая власть США посылает Брюсселю сигнал о том, что уже не будет прежних дружеских отношений, которые сложились у руководства ЕС с администрацией Джозефа Байдена.

В связи с этим в либеральных кругах по обе стороны Атлантики высказываются опасения, что Трамп и евроскептики в ЕС, среди которых лидером может стать премьер-министр Италии Джорджия Мелони, создадут националистическую трансатлантическую коалицию, своего рода националистический интернационал. Такие попытки уже предпринимались в первый срок президентства Трампа его советником Стивеном Бэнноном. Он попытался объединить ультраправых в Европе в антибрюссельское движение, призывая «европейские страны вернуть себе независимость от «авторитарного» правительства Европейского союза». Тогда этот план потерпел поражение, поскольку европейские правые, имеющие глубокие исторические и политические разногласия, не проявили желания следовать советам «некоего американца». Вряд ли Бэннон, недавно отбывший срок за финансовые злоупотребления, войдет в ту же воду второй раз. На место объединителя правых популистов в новой администрации можно найти и других желающих вроде импульсивного миллиардера-изобретателя Илона Маска, учитывая его предрасположенность к европейским правым, и особенно к Джорджии Мелони.

В свое время Мелони сумела построить хорошие отношения с администрацией Байдена. Именно дружба с американскими демократами помогла Мелони преодолеть политическую маргинализацию в Брюсселе, связанную с подозрительным отношением основных политических сил в ЕС к неблаговидному прошлому партии «Братья Италии». Логика итальянского премьер-министра была проста – «Байден – демократ и никогда не стал бы симпатизировать сомнительному лидеру». Для придания большей респектабельности своей партии Мелони позиционировала ее как идеологически близкую к британским консерваторам и американским республиканцам. С возвращением республиканца Трампа в Белый дом, казалось бы, наступает звездный час Мелони и ее партии. Но так ли это?

Многие рассматривают Мелони как главного партнера Трампа в Европе, учитывая ее лидерство во фракции «Консерваторы и реформисты» и сохраняющуюся стабильность коалиционного правительства в Италии, которое она возглавляет с 2022 года. Из трех основных фракций правых в Европейском парламенте именно «Консерваторы и реформисты» воспринимаются в руководящих структурах Евросоюза как приемлемые партнеры, во всяком случае до тех пор, пока они не пересекут красные линии, установленные правилами ЕС. В отличие от ультраправых евроскептиков позиция «Консерваторов и реформистов» в ЕС является, по их собственному определению, не антиевропейской, а еврореалистической. Сторонники же твердого евроскептицизма патриоты (PfE) и суверенисты (ESN) находятся под «санитарным кордоном» со стороны основных политических сил, что не позволяет им занимать ключевые посты в Европарламенте.

Фактор личных отношений между лидерами стран, несомненно, играет не последнюю роль во внешней политике. Так, дружба Рональда Рейгана и Маргарет Тэтчер укрепила отношения между их странами, а открытая взаимная неприязнь Дональда Трампа и Ангелы Меркель ограничила возможности их взаимодействия в ключевых сферах. Пока что у Мелони сложились дружеские отношения не столько с Трампом, сколько с Маском. Остается неясным, каким в дальнейшем будет ее взаимодействие с самим президентом и будет ли он готов во имя более высоких целей делать исключение для Италии, не отвечающей даже его первоначальному требованию тратить 2% ВВП на оборону, не говоря уже о новой планке в 5%.

Трудно предугадать и будущее Маска в новой президентской администрации. Прошлый опыт президентства Трампа, в частности жесткое увольнение Джона Болтона, помощника по национальной безопасности, свидетельствует о том, что глава Белого дома решительно расстается с бывшими сподвижниками, невзирая на их профессиональные качества. Оппоненты 47-го президента США утверждают, что он не терпит ярких самостоятельных личностей в своей команде, которая должна играть только на него, и только он сам определяет политику США на всех направлениях. С этим качеством Трампа связано и другое возможное препятствие для создания «антиевропейского интернационала».

Одним из условий для формирования любой коалиции является способность его участников, прежде всего программирующего лидера, к компромиссам. Однако для Трампа всегда на первом месте будет его политическое кредо – «Сделаем Америку великой снова» (Make America Great Again – MAGA) и «Америка превыше всего!» (America First!). Возможно, эти лозунги не будут вызывать явной неприязни у узких националистов в странах ЕС (вроде Маттео Сальвини, лидера итальянской партии «Лига»), которые в душе разделяют неприятие Трампа наднациональных структур и по умолчанию принимают все, что требует Трамп. Что же касается Мелони, то она политический лидер европейского уровня. Ее целью с самого начала появления на европейском политическом небосклоне являлось формирование общеевропейского национализма для процветания «Европы наций». В этом смысле Мелони – наиболее явный пример идеологии современного голлизма. Она хотела бы переформатировать Европейский союз в соответствии с этой идеологией, отобрав у Брюсселя многие из его полномочий и переместив их на национальный уровень.

Ее цель состоит не только в укреплении статуса Италии в ЕС, но и в повышении международно-политического профиля и престижа Европы. И хотя, поздравляя Трампа с победой, Мелони сделала акцент не на евроатлантическом партнерстве, а на итало-американских связях, имеющих стратегическую связь, лозунг MEGA («Сделаем Европу снова великой», Make Europe Great Again) имеет для нее не меньшее значение, чем MAGA для Трампа. Безоговорочное равнение Мелони на республиканскую администрацию ударило бы по ее позициям и престижу внутри Европейского союза.

Не очень понятно, как Мелони постарается примирить свою поддержку Украины, согласованную с администрацией Байдена, с внешнеполитическими установками Трампа. Вполне возможно, что скоро ей придется убедиться, что именно Байден был для нее идеальным партнером.

Несмотря на значительное совпадение идеологических установок американских республиканцев и европейских правых, у последних есть серьезные резоны опасаться решений Трампа. Прежде всего это относится к лидеру французских правых Марин Ле Пен. По данным Евростата, Франция была четвертым по величине экспортером товаров из ЕС в США в 2023 году и может сильно пострадать от торговой политики Трампа в русле «Америка превыше всего!». Кроме того, Ле Пен может быть обеспокоена возможным негативным влиянием торговой войны Трампа против ЕС на ее президентскую кампанию в 2027 году.

Представляется, что и торжество премьер-министра Венгрии Виктора Орбана по поводу избрания Дональда Трампа преждевременно, учитывая прочные деловые связи венгерского лидера с председателем КНР Си Цзиньпином. Венгрия успешно привлекает в страну китайские иностранные инвестиции, и эти тесные отношения уже вызывают беспокойство у республиканской администрации. Интересы Орбана и Трампа вступают в противоречие и в газовой сфере. Если первый заинтересован в дешевом российском газе, то второй – в поставках американского сжиженного природного газа в Европу.

Внутри ЕС также существует немало препятствий для формирования единого фронта правых политических сил. Прежде всего это их фрагментация и, образно говоря, внутривидовая борьба, которая всегда более ожесточенная, чем межвидовая конкуренция. Так, три политические фракции правых в нынешнем Европарламенте расколоты по всем ключевым вопросам. Ни для кого не является секретом, что Джорджия Мелони не ладит с Марин Ле Пен и Маттео Сальвини из фракции патриотов. Кроме того, противоречия существуют не только между правыми фракциями, но и внутри них, когда одни партии находятся у власти, как «Братья Италии», а другие, как польская «Закон и справедливость», – в оппозиции. При таком раскладе в рамках одной парламентской группы политические партии могут голосовать по-разному даже по таким проблемам, как миграция, которая, казалось бы, объединяет всех евроскептиков. Так, Мелони и ее однопартийцы поддержали новый пакт по миграции в апреле 2024 года, посчитав его улучшенным вариантом, в то время как польская делегация отнеслась к нему крайне негативно. И наконец, сегодня самые жесткие суверенисты даже не помышляют о выходе из ЕС, памятуя о роли брюссельских фондов в восстановлении после пандемии.

Перечисленные проблемы как нельзя лучше свидетельствуют о том, что попытки переформатировать Европу по великодержавным лекалам новой американской администрации будут встречаться с множеством препятствий, и новое «похищение Европы» вряд ли удастся.