Истоки и причины "русского закона" в Грузии

Грузинская оппозиция продолжает протестовать. Фото Reuters

Правительство «Грузинской мечты» вновь внесло на рассмотрение законопроект об «иноагентах», который должен сделать прозрачным финансовые потоки, вливаемые в гражданское общество страны из-за рубежа. Более того, несмотря на критические замечания как европейских, так и американских политиков и протесты со стороны того же гражданского общества, парламент проголосовал положительно и принял его первой поправкой. Закон, который годом ранее был уже вынесен на рассмотрение, но отозван из-за схожей реакции, называется местными критиками «русским», хотя схожие инициативы активно рассматриваются разными странами ЕС по отдельности и самой организацией в целом, а в США действует его более строгая версия – аж 40-х годов прошлого года. Цель – убедиться в том, что зарубежные средства расходуются на социально-экономические, образовательные проекты, а если есть политическая подоплека, то сделать максимально прозрачным все стороны сделки: кто платит, кому платит, сколько платит и зачем. Идею «Грузинской мечты» местная политическая оппозиция, как и представители большинства влиятельных НКО (некоммерческих организаций) отказались даже рассматривать, дебатировать, назвав ее «русской» и проведя параллели с тем, как российские НКО были отрезаны от зарубежного финансирования, объявлены «иноагентами» и подавлены. Безусловно, риск существует, но правящая партия вряд ли сможет себе позволить такие вольности в сторону сил, финансируемых стратегическими партнерами государства. Не секрет, что именно от этих партнеров и зависит значительная часть грузинского благополучия. Следовательно, ситуация намного более сложная и нуждается в более глубоком рассмотрении.

Гражданское общество

Реальной проблемой является кризис самого гражданского общества в целом. Это то, о чем все знают, но боятся говорить, поскольку тогда встанет вопрос о его легитимности. В частности, после распада Советского Союза Грузия пошла по установленному демократическому шаблону, в рамках которого существование НКО и гражданского общества было необходимостью. Но поскольку обычные люди были слишком бедными и неорганизованными, обязательства по его формированию и финансово-логистическому поддержанию на себя взяли разные западные институты и агентства. По идее после определенного срока это «наемное» гражданское общество должно было быть передано самому грузинскому обществу на попечение. Однако годы прошли, а ситуация не изменилась. Поэтому у нас есть гражданское общество, полностью зависимое от внешней поддержки, которое, однако же, предъявляет свои права на легитимность и на то, что именно оно является голосом народа, хотя по факту ни то, ни другое не является фактологией. По новым статистическим исследованиям максимальный уровень доверия к грузинскому гражданскому обществу никогда не переваливал за 29%. Ситуацию ухудшил постоянный приток политических деятелей в разные местные НКО, которые открыто используют гражданское общество и существующий в нем финансово-логистический потенциал в своих целях. В результате часть зарубежных денег уходит уже не на социально-образовательные и другие, ориентированные на развитие демократических институтов и ценностей проекты, а на организацию митингов, финансовую поддержку политических активистов и политическое лоббирование.

О надобности закона

Именно в драматичной политизации гражданского общества, особенно ее отчетливо элитарной части, и кроется проблема. «Грузинская мечта» хорошо понимает, что этот сектор активно борется с властью и имеет свои взгляды на многие аспекты не только внутренней политики, но и внешней. Более того, представители этого элитарного сословия гражданского общества находятся в тесных политико-идеологических связях с политическими партиями в оппозиции, а некоторые напрямую сотрудничают. Следовательно, «Грузинская мечта» рассматривает эту группу как противника и перед парламентскими выборами в октябре 2024 года желает гарантировать документальное подтверждение того, что часть денег, которые приходят из западных стран, уходит не на развитие грузинского общества в целом, а на политическое лоббирование в пользу оппозиции. Хотя об этом все всё хорошо знают, в демократических странах и системах документальное подтверждение является надобностью, реальным фактом, при помощи которого можно будет уже напрямую вести диалог не только с грузинским обществом, а и с западными игроками. «Грузинская мечта» скорее всего выиграет парламентские выборы и ожидает новую волну протестов со стороны как оппозиции, так и части местного гражданского общества. А на все это нужны ресурсы, которые обычно приходят извне. Вот здесь и проявит себя закон. Вместо голословных обвинений появятся открытые данные, которые, безусловно, будут использованы властью, чтобы показать, какая группа, где, от кого, когда и зачем получила средства; после же заявить, что протесты были не народными, а проплаченными политическими недоброжелателями.

Так или иначе, закон будет принят этой властью или следующей, поскольку все больше формируется глобальное осознание того, что денежный поток извне должен как минимум быть прозрачным, особенно когда это касается работы с молодежью и политическими настроениями среди населения принимающей страны. Эта глобальная тенденция найдет свой отклик и в Грузии. Вопрос заключается только в том, какие гарантии будут существовать и против кого закон будет использован. Представители так называемого радикально прозападного крыла считают, что надо применять его только против Китая, России и тех стран, на которые нам укажет обезличенный Запад; а умеренные и не только сограждане допускают угрозу не только из этих государств и желали бы иметь право голоса.