Во Франции стартовала операция "Преемник"

В случае успешной деятельности на посту премьера у Габриэля Атталя будут шансы сменить Эмманюэля Макрона в должности президента Франции. Фото Reuters

Политический сезон во Франции в 2024 году начался живо: 7 января правительство Элизабет Борн было отправлено в отставку. Новый кабинет президент Эмманюэль Макрон поручил сформировать Габриэлю Атталю, ставшему в 34 года самым молодым премьером Франции. 17 января Макрон дал пресс-конференцию, обозначив приоритеты своей политики на ближайшие годы. Что означают эти новации?

Три предшественника Атталя в период президентства Макрона – Эдуар Филипп, Жан Кастекс и Элизабет Борн – получали отставку при разных обстоятельствах. Если Филипп (2017–2020) был отставлен по итогам провальных для власти муниципальных выборов, а Кастекс (2020–2022) сложил полномочия в результате завершения первого президентского мандата Макрона, то отставка Борн (2022–2024) последовала после трудного принятия в Национальном собрании закона об иммиграции, долго буксовавшего и одобренного лишь при поддержке ультраправых. Это вызвало протесты макронистов и определило судьбу премьера.

Борн стала второй женщиной, занявшей пост главы правительства, в истории Франции. Строгий технократ, компенсировавшая недостаток харизмы трудоголизмом и самопожертвованием во имя интересов государства, она смогла выполнить ряд трудных президентских поручений, включая повышение пенсионного возраста, наведение порядка во Франции после протестов июня 2023 года в Нантере и других городах, борьбу с ростом цен на газ и электричество и принятие закона об иммиграции. Имея в отличие от Филиппа и Кастекса лишь относительное большинство в Национальном собрании (43% депутатов), она договаривалась с партнерами по президентской коалиции (партии «Возрождение», МоДем и «Горизонты»), а для получения нужных голосов от оппозиции применяла непопулярную статью 49–3. Эту статью, требующую от депутатов голосовать за нужный премьеру законопроект под угрозой роспуска парламента, Борн применяла 23 раза (второй результат в истории Пятой республики). В ответ оппозиция, особенно левая, 28 раз пыталась принять против хладнокровной «Мадам 49–3» вотум недоверия – но безуспешно. И все же ее отношения с Макроном не отличались теплотой. Положение осложняли ее трения с главой МВД Жеральдом Дарманеном, не скрывавшим премьерских амбиций. Судя по всему, голосование по закону об иммиграции, обнажившее противоречия внутри президентского лагеря, и стало последней каплей в чаше терпения президента.

Выбрав в преемники Борн Атталя, Макрон снова показал, что умеет действовать нестандартно. Впервые выбор президента пал на известную фигуру. Ни Филипп, ни Кастекс, ни Борн до назначения на пост премьер-министра не были широко известны французам. В отличие от них Атталь, имеющий дипломы Сьянс-По (по госуправлению) и университета Париж II (по юриспруденции), сделал феноменальную карьеру, поднявшись за пять лет с поста пресс-секретаря макроновской партии до министра образования. Он приобрел известность шагами по наведению порядка в школах. Среди мер – запрет ношения в школах мусульманского длинного платья (абайи) и внедрение общей формы, борьба с травлей школьников и их радикализацией, упор на изучение родного языка и математики, возвращение к практике второгодничества и создание новых рабочих мест для преподавателей. Эти шаги получили поддержку в обществе, сделав Атталя популярным политиком. 3–4 января его рейтинг достиг 39% – это второй результат после Филиппа (41%), притом что у самого Макрона он составлял лишь 27%, у Борн – 23%.

Второй козырь Атталя – молодость: Филипп занял премьерское кресло в 45 лет, Кастекс – в 55, Борн – в 61. На их фоне 34-летний Атталь воспринимается не как чиновник-технократ, а как живой символ обновления французской политической элиты в целом и центристского лагеря в частности. Налицо не только небольшой разрыв в возрасте президента и премьера (46 и 34 года), но и их идеологическая близость: оба в начале карьеры состояли в Соцпартии, но затем сдвинулись в центр, а ныне соприкасаются по ряду вопросов с правоцентристами. На это не замедлила обратить внимание оппозиция: лидер социалистов Оливье Фор язвительно заметил, что, назначив Атталя премьером, «Макрон наследует самому себе». Разумеется, для Атталя премьерский пост (пожалуй, самый неблагодарный в плане политической карьеры) – это серьезный аванс. Но тот факт, что по рейтингу он обходит лидеров ультраправых (Марин Ле Пен – 36%, Жордан Барделла – 33%), может стать козырем макронистов в их борьбе с ультраправыми на июньских выборах в Европарламент. Если же Атталь справится с возложенными на него задачами и сохранит популярность в течение трех лет, то, возможно, именно на него будет сделана ставка макронистов на президентских выборах – 2027, на которых сам глава государства избираться не сможет.

Впрочем, загадывать рано. В ближайшее время новому премьеру придется решать сложные структурные задачи, такие как борьба с безработицей (7,4% в 2023-м), сокращение дефицита бюджета, создание новых рабочих мест для врачей, обновление школьных программ, реформа госслужбы и продолжение политики энергоперехода.

Помимо Атталя в новое правительство вошли несколько других ярких лиц. Пост главы МИД занял 38-летний Стефан Сежурне, бывший советник Макрона, евродепутат и генеральный секретарь партии «Возрождение». Министром труда стала Катрин Вотрен – правоцентристка и бывшая вице-председатель Национального собрания. Именно ее, как считают СМИ, Макрон собирался сделать премьером в 2022 году, но под давлением левого крыла своей партии отказался от этой мысли. Должность министра культуры заняла Рашида Дати – бывшая министр юстиции, евродепутат и известная соратница Николя Саркози. Вхождение Вотрен и Дати в новый кабинет министров может говорить о готовности Макрона к привлечению внимания правого электората или к углублению партнерства с республиканцами, включая выборы мэра Парижа – 2026. Что касается Сежурне, то если вынести за скобки пикантные подробности его личной жизни с Атталем, которые смакует желтая пресса, то речь может идти о стремлении Макрона окружить себя идейно близкими управленцами нового поколения, с которыми ему проще находить общий язык, чем с поколением 62-летней Борн.

На пресс-конференции Макрон в присутствии новых министров очертил приоритеты своей политики до 2027 года. Он подчеркнул, что цель смены правительства – «сделать Францию более сильной и справедливой», для чего требуется объединение французов, имеющих демократические, экологические и республиканские убеждения. Президент объявил целый ряд мер во внутренней политике. В образовании будет сделан упор на увеличение в школе числа уроков граждановедения. В сфере внутренней безопасности с помощью учащения полицейских патрулей продолжится борьба с беспорядками, исламизацией и наркотрафиком. В семейной политике приоритетами станут введение нового отпуска по случаю рождения ребенка (шесть месяцев вместо трех лет, дабы родители не покидали надолго рынок труда) и борьба за демографию. В экономике анонсированы «второй акт» реформы по либерализации рынка труда и поощрение занятости. В здравоохранении – упор на освобождение врачей от второстепенных занятий и на легализацию врачей-иностранцев. В ядерной политике объявлено о начале работ над восемью реакторами нового поколения типа EPR.

Хотя сам Макрон заявил, что речь идет не об изменении курса, а об ускорении темпа реформ, сложно отделаться от мысли, что президент, заявивший в духе Эрика Земмура, что «Франция должна остаться Францией», по сути, подтвердил настрой на завоевание правого электората в борьбе с Ле Пен накануне европейских (2024), муниципальных (2026) и президентских (2027) выборов.

Итак, в условиях фрагментации французского политического поля Макрон продолжает борьбу за то, чтобы вдохнуть новую жизнь в созданный им в 2017 году умеренный центр, противостоящий несистемной правой и левой оппозиции. Грядущие выборные кампании покажут, насколько успешен курс Макрона и сохранится ли трехполюсная конструкция (левый блок NUPES – макроновский центр – ультраправые Марин Ле Пен), оформившаяся в стране в период его президентства.