Нажмут ли Китай и Запад на тормоза

Помощник президента США по национальной безопасности Джейк Салливан и руководитель Канцелярии Комитета ЦК КПК по внешним делам Ван И провели без лишней огласки встречу в Вене. Фото со страницы Адама Ходжа в Twitter

За несколько дней до своего официального назначения руководителем Канцелярии Комитета ЦК КПК по внешним делам, пост которого считается самым важным в дипломатической иерархии Китая, Ван И следующим образом и именно в такой последовательности обозначил основные приоритеты на 2023 год. Во-первых, «углубление стратегического доверия и взаимовыгодного сотрудничества с Россией». Во-вторых, «реализация понимания, которое было достигнуто между главами Китая и США», а также «борьба за возвращение китайско-американских отношений на правильный курс». В-третьих, «устойчивое и далеко идущее продвижение отношений между Китаем и Европой». В первой половине нынешнего года китайская дипломатия, основой которой считается «дипломатия главы государства», развила бурную деятельность по всем этим направлениям.

Наибольшее продвижение, как видится, было достигнуто на российском направлении. Степень стратегической близости между двумя странами продолжает оставаться высокой, что было подтверждено мартовским государственным визитом Си Цзиньпина в Россию, состоявшимся практически сразу после его переизбрания на пост председателя КНР на третий пятилетний срок. Активно осуществляется также межведомственное взаимодействие, в том числе по линии внешнеполитических и оборонных ведомств.

Динамику демонстрируют торгово-экономические связи. За январь-апрель нынешнего года оборот взаимной торговли составил 73,15 млрд долл. с приростом на 41,3%. Китайский экспорт в Россию (33,69 млрд долл.) увеличился на 67,2%, закупки российских товаров (39,46 млрд долл.) выросли на 24,8%. Китай получил дополнительные возможности удовлетворять свои потребности в необходимых ему энергетических и промышленных товарах и одновременно активно расширяет свое присутствие на российском рынке, фактически безальтернативно заполняя ниши, которые образовались на нем после ухода большого числа западных компаний. Темпы роста китайского экспорта в Россию были сверхвысокими, достигая в марте и апреле соответственно 136% и 153%. В этом контексте приглашение Си Цзиньпином российского премьера Михаила Мишустина посетить Китай выглядит вполне логичным продолжением линии на активизацию обменов в торгово-экономической сфере.

По-иному складывались дела на китайско-американском треке. На состоявшейся в ноябре 2022 года на полях саммита G20 очной встрече Си Цзиньпину и Джозефу Байдену удалось немного загладить последствия политического ущерба от августовской поездки Нэнси Пелоси на Тайвань, договориться о возобновлении полноформатного диалога. 

Это было позитивно воспринято в Пекине, который рассматривал достигнутые договоренности как начало процесса совместного строительства моста для возвращения двусторонних отношений в относительно нормальное русло. Однако практического развития данная тенденция так и не получила. 

Уже в феврале в китайско-американских отношениях разразился новый кризис, связанный со скандалом вокруг залетевшего в американское воздушное пространство метеорологического, как официально заверяли в Пекине, или шпионского, как говорили в Вашингтоне, зонда, который в конечном счете был сбит американцами. В результате госсекретарь Энтони Блинкен отменил визит в Пекин, а китайская сторона, в свою очередь, вновь заморозила каналы диалога.

В начале марта на сессии ВСНП Си дал беспрецедентно жесткую публичную оценку американской политике, сказав, что возглавляемые США западные державы осуществляют по отношению к Китаю «всестороннее сдерживание, окружение и давление» и создают невиданные серьезные вызовы его развитию. Этот тезис Си был сразу же развит министром иностранных дел Цинь Ганом, который заявил, что США смотрят на Китай исключительно как на своего главного соперника и основную геополитическую угрозу и что «если США не нажмут на тормоза и продолжат двигаться по неверному пути, никакие ограждения не смогут предотвратить сход вагонов с рельсов и крушение, а конфронтация обязательно возникнет».

Разлад в китайско-американских отношениях еще более усилился после апрельской встречи спикера Палаты представителей Конгресса США Кевина Маккарти с главой администрации Тайваня Цай Инвэнь в Калифорнии. По итогам общения Маккарти потребовал увеличения поставок американского оружия Тайваню, высказался в пользу расширения сотрудничества с ним в научно-технической и торгово-экономической областях. Не обошлось и без заявлений о том, что «дружба между народами Тайваня и Америки исключительно важна для свободного мира, обеспечения экономических свобод и региональной безопасности». Сам факт встречи ожидаемо вызвал многочисленные протесты официального Пекина, который не ограничился вербальным выражением своего неудовольствия, но и, как во время поездки Пелоси на Тайвань, начал проводить военные учения в Тайваньском проливе.

Серьезным раздражителем в двусторонних отношениях стали также введенные США в октябре прошлого года ограничения на доступ китайских компаний к полупроводникам, чипам и соответствующим технологиям. Особое недовольство Пекина вызывают американские попытки, надо сказать, отнюдь не безуспешные, подключить к ним своих союзников, прежде всего Нидерланды, Японию, Южную Корею. Под американским давлением последние в той или иной мере дали согласие координировать свою политику по условиям доступа Китая к данному виду высокотехнологичной продукции. Между тем действующие против Пекина ограничения уже создали практические трудности для китайских компаний. За январь–апрель китайский импорт микросхем, объем которого составляет порядка 105 млрд долл., сократился более чем на 18%.

В целом добиться хотя бы относительной стабилизации отношений с США Китаю пока не удается, отношения двух стран находятся в опасной близости от начала новой холодной войны.

Дела на европейском направлении складывались неоднозначно. Китайская дипломатия изо всех сил старалась не допустить формирования единого суперблока США–Европа, покорного следования европейских стран в фарватере антикитайской политики Вашингтона. Для этого она пыталась сыграть как на конкурентных противоречиях между США и ЕС в экономической сфере, так и на заинтересованности европейцев, особенно стран старой Европы, прежде всего Германии и Франции, в огромном китайском рынке. Практически во всех контактах Си с европейскими лидерами в последнее время неизменно повторялся тезис о том, что у Китая и стран ЕС существуют широкие общие интересы, что элементы сотрудничества превалируют над элементами конкуренции, а области понимания больше, чем области разногласий. Предпосылкой же для успешного развития отношений должна быть «стратегическая самостоятельность» Европы. С китайской точки зрения она предполагает, что отношения Европы с Китаем не должны быть направляемы, подчинены или ограничены какой-либо третьей стороной, под которой, понятное дело, легко угадываются США.

Однако единого подхода к развитию отношений с Китаем в самой Европе нет. Часть членов ЕС преимущественно из числа стран Восточной Европы явно тянут в американскую сторону. Да и страны Старой Европы не готовы полностью принять и разделить китайский подход. Довольно жесткую позицию занимает Еврокомиссия. Ее не раз излагала Урсула фон дер Ляйен. От полного экономического декаплинга с Китаем, за который долгое время ратовали американцы, европейцы предлагают отказаться, заменив его на так называемое снижение рисков, что подразумевает введение торговых и инвестиционных ограничений на взаимодействие с Китаем, в том числе в таких критически важных для него высокотехнологичных отраслях, как робототехника, квантовые компьютеры, искусственный интеллект. Естественно, что такая замена китайскую сторону не устраивает. Как выразился во время своей майской поездки в Германию Цинь Ган, «если под понятием «снижения рисков» на деле понимается декитаизация, то это будет представлять собой снижение возможностей, снижение сотрудничества, снижение стабильности, снижение развития».

В дни, предшествовавшие саммиту G7 в Хиросиме, дипломатическая активность Пекина достигла максимального уровня. В Европе одновременно находились и заместитель председателя КНР Хань Чжэн, и Ван И, и Цинь Ган. В то время как Хань Чжэн и Цинь Ган концентрировались на работе с европейскими партнерами, Ван И без особой огласки провел в Вене 10–11 мая встречу с помощником президента США по национальной безопасности Джейком Салливаном. Их переговоры, которые в общей сложности продолжались около восьми часов, стали первым контактом высокопоставленных представителей сторон за последние месяцы. В официальной публикации китайского МИДа по итогам встречи говорилось, что «стороны провели откровенное, углубленное, субстантивное, конструктивное обсуждение об устранении препятствий в китайско-американских отношениях, прекращении их снижения и стабилизации». Они обсудили ряд международных проблем, включая Украину и положение в АТР, а также согласились продолжать использовать данный канал стратегических контактов.

Вскоре последовали и некоторые конкретные шаги к возобновлению китайско-американского межправительственного диалога. Состоялись встречи министра коммерции Китая Ван Вэньтао с министром торговли США Джиной Раймондо и торговым представителем США Кэтрин Тай. После почти пятимесячной паузы китайский посол в США Се Фэн прибыл к месту своей новой службы. Однако говорить о каком-либо серьезном ослаблении напряженности и потеплении в отношениях Китая и США пока преждевременно. Тем более что встреча лидеров G7 в Хиросиме однозначного ответа на вопрос, как и каким образом западный мир намерен строить свои отношения с Китаем дальше, не дала. Общий вектор на активное противодействие растущим политическим и экономическим амбициям Китая был обозначен вполне четко, но вопрос о том, что для этого надо делать, остался открытым.