Юрий Паниев
В столице ЕС, Брюсселе, тысячи людей протестовали против подорожавшего энергоснабжения, вызванного антироссийскими санкциями. Фото Reuters
Отношения России и ЕС пребывают в глубоком кризисе. Исполняющий обязанности постпреда России при ЕС Кирилл ЛОГВИНОВ рассказал ответственному редактору «НГ-дипкурьера» Юрию ПАНИЕВУ об 11-м пакете санкций, судьбе замороженных российских активов и перспективах ЕС оказаться на обочине процессов трансформации международных отношений.
– Кирилл Михайлович, по традиции в странах ЕС 9 мая отмечают День Европы. В чем была особенность празднования в этом году и приглашали ли на те или иные мероприятия представителей постпредства РФ?
– Начну с того, что целью празднования Дня Европы является привлечь внимание общественности к ЕС и повысить привлекательность европроекта. Никаких протокольных мероприятий для местного дипломатического корпуса обычно не организуется. Возможно, по причине того, что аккредитованные в Брюсселе дипломаты уже смогли составить собственное представление о Евросоюзе. При этом похоже, что нынешние руководители евроинститутов забыли о тех задачах, которые были провозглашены при создании экономического интеграционного объединения, в том числе в Декларации Шумана от 9 мая 1950 года. Вместо принципов единого рынка Брюссель продвигает политику односторонних нелегитимных мер, вместо поддержания мира всеми средствами способствует эскалации украинского конфликта. В текущем году День Европы имел крайне политизированный характер: европейцам фактически было предложено ассоциировать его не с Евросоюзом, а с Украиной, которая накануне решила «приватизировать» эту памятную для евроинтеграции дату.
– Официальные лица в Москве, включая главу МИДа Сергея Лаврова, говорят, что «бизнеса как обычно» с Евросоюзом не будет. Считаете ли вы, что Россия и ЕС потеряли друг друга навсегда?
– Россия потеряла доверие и уважение к Евросоюзу, который продемонстрировал себя недоговороспособным и ненадежным партнером, не готовым учитывать наши национальные интересы. Если не навсегда, то, очевидно, надолго. Для нас важны именно равноправные, взаимоуважительные отношения, а «бизнес» Брюссель пускай ведет с кем-нибудь другим.
– Некоторое время назад в ЕС было много разговоров о пересмотре основ внешней политики на российском направлении. Как бы вы охарактеризовали предложенные главой европейской дипломатии Жозепом Боррелем «шесть пунктов» и насколько они отличаются от «пяти принципов» его предшественницы Федерики Могерини?
– Озвученные Боррелем почти полгода назад «шесть элементов» подхода к нашей стране принципиально ничего нового в еэсовскую политику на российском направлении не привнесли. Они, по сути, стали очередным переподтверждением «принципов Могерини». Основная цель изменений не претерпела – «сдерживание», которое изначально, задолго до специальной военной операции (СВО), подразумевало «гибридное противостояние» нашей стране. Сегодня следует говорить уже о широкомасштабной войне, которая ведется ЕС и его странами-членами против России. Иначе трактовать поставленную задачу – нанесение нам стратегического поражения – нельзя. Вокруг нее сформировался консенсус среди государств-членов. И предпосылок для смены данного курса, по крайней мере в ближайшей перспективе, мы объективно не видим.
– На что будет сделан упор в 11-м пакете антироссийских санкций и когда он может быть принят?
– Евросоюзу с каждым разом сложнее согласовывать новые пакеты, поскольку евростолицы осознают, что им самим все труднее справляться с негативными последствиями введенных ими же антироссийских рестрикций. Поэтому можно ожидать, что в 11-м пакете фокус сместится на обеспечение эффективной имплементации ранее принятых санкций. Речь идет как об их неукоснительном соблюдении в самом Евросоюзе, так и о противодействии обходу рестрикций гражданами и организациями в третьих странах. Еэсовцы уже активно проводят соответствующую, назовем это так, «разъяснительную работу» за пределами ЕС. Правда, наверное, не только нам непонятно, с какой стати кто-то должен слушаться Брюссель в ущерб собственным торгово-экономическим интересам.
Что касается сроков, то многое, как обычно, зависит непосредственно от процесса согласования содержательного наполнения пакета. А уж сколько займет это времени, зависит от «санкционных аппетитов» стран-членов.
– Боррель назвал санкции «ядом замедленного действия». Как этот «яд» отражается на самом Евросоюзе?
– Понятно, что глава евродипломатии хотел тем самым еще раз акцентировать задачу санкций, как ее видят в Брюсселе. Хотя для всех очевидно, что данный образный эпитет наиболее подходящим образом описывает плачевное состояние европейской экономики. Введенные Брюсселем ограничения, например в отношении российского энергосектора, спровоцировавшие острый энергетический кризис, оказались для самого Евросоюза «ядом» весьма быстрого и продолжительного действия. Серьезной проблемой остается крайне высокий уровень госдолга многих европейских стран (средний показатель по еврозоне в конце 2022 года составлял 91,6%). ЕС ранее временно приостановил в контексте пандемии действие общих фискальных правил, предусматривающих потолок госдолга на уровне 60%, но из-за огромных расходов на борьбу с энергокризисом до сих пор не может вернуться к их соблюдению. Наша экономика выстояла и вопреки внешнему давлению уже во второй половине прошлого года вернулась на траекторию роста – чего нельзя сказать про европейскую. Так что расхлебывать последствия бездумных санкционных решений Евросоюзу придется еще долго.
Стоит также отметить, что экономисты пока не придумали объективную методику оценки эффективности санкций. А потому тем, кто в ЕС задается логичными вопросами об их целесообразности, приходится довольствоваться политическими заявлениями Брюсселя.
– Не сожалеют ли европейцы о том, что с легкостью принесли в жертву энергетическое сотрудничество с Россией, на котором во многом базировалось их благополучие?
– Решения о разрыве с нами энергосвязей принимались европейскими политическими элитами из сугубо идеологических соображений – в отрыве от экономики, во многом под давлением США. Мнение же потребителей – населения и бизнеса – в расчет не принималось. Рядовым европейцам рассказывали сказки про необходимость «чуть-чуть потерпеть», призывали реже мыться под душем и уменьшить температуру воздуха в квартирах, и все это – ради избавления от зависимости от России и призрачного зеленого будущего.
Негативные последствия для экономики, состояния госфинансов, долгосрочной конкурентоспособности европейской промышленности и сельского хозяйства сознательно замалчивались.
В результате многие европейские компании, страдающие из-за высоких цен на энергоносители, вынуждены перебазировать производства за пределы Европы, прежде всего в США. Сохраняются серьезные риски в плане обеспечения энергетических потребностей ЕС в ближайшие отопительные сезоны. На борьбу с высокими ценами на энергию и поддержку населения и бизнеса потрачено около 700 млрд евро. Как долго страны ЕС смогут продолжать «заливать» деньгами энергокризис – большой вопрос. В любом случае эпоха дешевой энергии, которая во многом способствовала успешному развитию европейского интеграционного процесса, прошла.
– Какова судьба замороженных в ЕС российских активов?
– В Брюсселе не первый месяц судорожно пытаются изобрести какие-то «правовые» основания для конфискации российской собственности. Проблема для еэсовцев состоит в том, что действующее международное право и конституционное право стран-членов оснований для отчуждения частной собственности или суверенных активов иностранного государства на цели восстановления другой страны не предусматривают. Пока что здесь додумались только до того, чтобы инвестировать наши госактивы с целью направления полученных доходов на нужды Украины. Уже даже и проценты от этих инвестиций посчитали – около 2,6%. Правда, и европейских налогоплательщиков предупредили: возможны потери – до 4 млрд евро в год. Интересно, смогут ли теперь инвесторы относиться к странам – членам ЕС как к надежной юрисдикции?
– Располагаете ли вы данными, насколько сократился въезд граждан России в страны ЕС в связи с приостановкой Соглашения об упрощенном визовом режиме и усложнением транспортной логистики? Возможен ли возврат к упрощенной выдаче шенгенских виз?
– С правовой точки зрения возможен, поскольку соглашение приостановлено, но не прекращено. На данный шаг пошли еэсовцы, поэтому вопрос о перспективах возвращения к упрощенной схеме надо адресовать Брюсселю. Своими действиями Евросоюз ударил по интересам не только россиян, но и самих европейских граждан. Это еще раз доказывает, насколько местная политэлита, которой нет дела до контактов между людьми, далека от народа.
– Насколько силен в ЕС интерес к российским страницам в соцсетях в условиях запрета СМИ РФ в большинстве стран сообщества?
– Социальные сети, по сути, остались для европейцев одним из немногих способов получения альтернативной точки зрения. Уже сам факт того, что в ЕС идет зачистка медиапространства от отечественных СМИ, говорит о том, что интерес к российским источникам информации среди местного населения есть. Они пользуются популярностью, поэтому Брюссель так активно пытается с этим бороться. Причем любой материал, вне зависимости от темы, малейшим образом ставящий под сомнение продвигаемые западным мейнстримом тезисы, автоматически приравнивается к дезинформации. Более того, оказалось, что, как заявила недавно зампредседателя Еврокомиссии по вопросам ценностей и транспарентности Вера Юрова, «свобода выражения в ЕС не безгранична». Именно этим она объяснила обсуждающиеся в евроинститутах предложения по регулированию соцсетей. В чьих это интересах – очевидно. Конечно, подобная политика не может не вызывать возмущения у граждан, которые хотели бы сохранить право получать информацию из разных источников и сами делать выводы.
– Почему высказывания президента Франции Эмманюэля Макрона о целесообразности стратегической автономии ЕС вызвали бурную реакцию как в Европе, так и в США?
– Убежден, что если бы европейцы действительно хоть чуточку стремились к «стратегической автономии», то Евросоюз не пришел бы к жизни такой. Равно как и наши с ним отношения. Высказывания Макрона и итоги его визита в Китай стали поводом утверждать, что Париж якобы готов возглавить «европейское движение» в противодействии американской стратегии сдерживания Китая. Естественно, это тут же вызвало гнев в Вашингтоне. Американцам в целом не нужна самостоятельная Европа. Все действия США направлены на ее закабаление: Евросоюз пересадили на американский сжиженный природный газ, предпринимаются меры по перетягиванию европейского бизнеса в Америку, идет сращивание ЕС с НАТО. Среди стран-членов недовольны французским президентом оказались те, кто вечно молится на трансатлантическую связку. Они-то сразу и запустили в информпространство тезис о необходимости поддержания евросолидарности.
На данный момент можно с уверенностью сказать, что все разговоры о «стратегической автономии» ЕС – будь то во внешней, энергетической или экономической политике – всегда оставались по большому счету пустыми разговорами. Безусловно, весь мир выиграл бы, если бы ЕС стал действительно суверенным геополитическим игроком. Однако, похоже, его нынешней политэлите это совершенно не нужно. Никто не учитывает, что тем самым Евросоюз может оказаться на обочине текущих процессов трансформации международных отношений.
