Андрей Захватов
Шерали Кабир сообщил, что Таджикистан занял первое место в СНГ по росту промышленности. Фото с сайта www.industry.tj
Министр промышленности и новых технологий Таджикистана Шерали Кабир сообщил на пресс-конференции в Душанбе, что в 2022 году республика вновь заняла первое место в СНГ по росту промышленности. В сравнении с предыдущим годом рост составил 15,4% (для сравнения: в Узбекистане рост всего 5,4%). На сайте интернет-портала СНГ e-cis.info было отмечено, что в Таджикистане было создано 505 новых предприятий и цехов с числом занятых около 6 тыс. человек. Вроде бы неплохо, но деление рабочих мест на число предприятий покажет, что в среднем на предприятии их создано только… 12. Непонятно, зачем на высоком уровне озвучили столь мизерные цифры, но ситуация в экономике такова, что цифры скорее всего верные и президенту страны часто предлагают открыть маленькие производства.
Уровень зарегистрированной безработицы в Таджикистане немногим выше 2% (примерно 55 тыс. человек). Но эта безработица – не реальная, а зарегистрированная, и она измеряется числом добровольного обращения граждан в Агентство труда и занятости. Число же трудовых мигрантов, по разным оценкам, составляет 1,3 млн человек, но назвать ориентировочное число мигрантов хотя бы в России не может даже Министерство труда. «Точные цифры будут названы позже, – сказала глава Минтруда Гулнора Хасанзода. – Сейчас идет уточнение этих цифр вместе с российскими коллегами». Но и эти цифры ничего не изменят: всем ясно, что Россия нуждается в рабочих и на деньги, высылаемые в Таджикистан, живут миллионы семей. Тем не менее дефицит знаний о рынке труда затрудняет принятие политических решений, так как прирост населения в Таджикистане составляет около 2% в год (200 тыс. новых граждан). И всех их надо кормить, одевать, учить, а также помогать им найти работу.
Все 25 мирных лет независимости страна получает существенную прибыль от крупных предприятий, построенных еще при СССР, таких как Нурекская, Байпазинская, Кайраккумская ГЭС и алюминиевый завод, начавший работать в 1975 году. В числе крупных предприятий в советские годы были построены комбинат «Востокредмет», Яванский электрохимический комбинат, Вахшский азотнотуковый завод, Кайраккумский ковровый комбинат, завод железобетонных труб, ремонтно-экскаваторный завод, текстильный комбинат, шелкокомбинат, заводы «Трактородеталь», «Таджиктекстильмаш». Работали Душанбинская и Яванская ТЭЦ, заводы холодильников, «Таджиккабель» и «Торгмаш», табачная, чулочно-носочная и обувная фабрики, швейная фирма «Гулистон», фабрика «Ширин», проектные институты и много сельских предприятий. На хорошем уровне находилось сельское хозяйство, давшее в 1981 году 1 млн т хлопка-сырца.
Независимость Таджикистана была провозглашена в 1991 году, а в 1997-м закончилась гражданская война. Однако потери в индустриализации за 30 с лишним лет колоссальные. Разумеется, признать, что, по некоторым оценкам, ВВП Таджикистана опустился до уровня советского периода, не хочется. По оценке экономиста Гафура Шерматова, ВВП рухнул ниже 20% от ВВП 1986 года. Но реальный рост экономики Таджикистана в сложном 2022 году составил целых 8%, что является наивысшим показателем среди стран региона. Поэтому возникает вопрос: почему и для кого Таджикистан ежегодно показывает столь высокие цифры роста производства и почему этим рекордам пресса и население очень рады, хотя радоваться, как видно, особо нечему? И что вообще произошло за эти годы? А основных причин этому несколько.
По всей вероятности, главной причиной падения производства в Таджикистане стали такие достижения, как обретенная в 1991 году независимость и приватизация, в чем никто конкретно не виноват. Все произошло почти как в России и других странах СНГ. После ухода из жизни лидера Таджикистана Джаббара Расулова и оттока специалистов во время гражданской войны в республике хорошо умеют принимать гостей, строить парки и монументы и обосновывать кредиты. Но многие действующие предприятия были приватизированы и попали к людям, не имевшим знаний о рынке и сбыте. Восстановление производства было для них проблемой, и проще оказалось продать станки и снести здания, чтобы построить гостиницы и жилые дома.
Вторая причина, о которой тоже не говорят, – список топ-100 самых богатых людей страны. 15 лет назад одно из информагентств Таджикистана попыталось составить такой рейтинг, основанный не на налоговых декларациях, как обычно, а абстрактный, так как составители заявили, что в декларации часто вписывают смехотворные цифры. В результате в число 100 богатейших людей попал лишь один представитель «не титульной нации», что очень отличает таджикский топ-100 от списков других стран, сказал Андрей Носовец, гендиректор ОАО «Точикшифер».
Автора статьи трудно заподозрить в неуважении к титульной нации на малой родине, где он жил и работал, но дело не в этом. В богатых США, Канаде и Австралии понятия «титульная нация» нет. Все они основаны мигрантами, у которых равные права. Поэтому стать американцем, канадцем, австралийцем или гордиться предками, как в других странах (что тоже очень важно), это выбор каждого, и для многих граждан получить их гражданство – большая удача. К примеру, в марте 2023 года Канада объявила о приеме 1,5 млн мигрантов, что сразу создало в Таджикистане ажиотаж.
Третья причина слабого роста – создание множества мелких предприятий. Если пишут, что это развитие малого и среднего бизнеса, то создание за год 505 предприятий еще ни о чем не говорит. Убедительнее было бы опубликовать их список с указанием, где они созданы, и численности персонала, где любая неточность сразу станет известной, – но таких публикаций нет, и вряд ли они будут.
Четвертая причина: у Таджикистана сегодня нет такого источника инвестиций, каким был СССР, и в этом тоже никто конкретно не виноват. 2 марта 2023 года на конференции «Инвестиционное партнерство России и Таджикистана» 800 бизнесменов двух стран торжественно обсуждали двустороннее сотрудничество. Но большие деньги любят тишину, а Таджикистан уже настолько запуган возможным нападением Афганистана, что большой бизнес вряд ли придет в опасную страну. Сегодня Россия для Таджикистана – мелкий и неинтересный инвестор, потому что большие деньги России «осваиваются» в другом месте. Накопленные же инвестиции России в Таджикистане составляют за 13 лет всего лишь 1,6 млрд долл., к которым причисляют построенную еще в 2009 году Россией ГЭС «Сангтуда-1». Которой, кстати, таджикский продавец электроэнергии должен сотни миллионов долларов.
Что же касается достройки «Рогуна», то эта ГЭС, утвержденная в 1974 году, превратилась в долгострой. Инвесторы, знакомые с предложенными лотами, много лет не интересуются «стройкой века». По сегодняшним оценкам, для завершения стройки ГЭС нужно еще 5 млрд долл., но таких денег нет. Изучив ситуацию, глава представительства Азиатского банка развития в Таджикистане Шенни Кэмпбелл заявил: «Мы заинтересованы в достройке Рогунской ГЭС, однако есть некоторые вопросы к этому проекту, связанные с рынком сбыта электроэнергии, закупками и обеспечением защитных мер». И это справедливо, так как в 70-е годы XX века сбыт планировался другим и производители турбин сегодня уже новые.
В Таджикистане справедливо опасаются тихой экспансии Китая, построившего душанбинскую ТЭЦ-2, много дорог и зданий. Хотя, к примеру, внедрение автомобильных корпораций Японии на рынок США не сделало Америку Японией, но создало там десятки тысяч рабочих мест. В 2021 году, кстати, японская компания Toyota впервые обошла американского автогиганта General Motors по продажам в США. Пятую причину низких темпов роста производства точно характеризует пословица «свято место пусто не бывает»: сразу после распада СССР республику захлестнул импорт, конкуренцию с которым многие не выдерживают и сейчас. К остальным причинам, мешающим развитию, эксперты относят также высокие налоги, слабую деловую среду, слабые свободные экономические зоны, бюрократию и коррупцию (как же без нее?). По мнению части деловых кругов, их вынуждают скрывать доходы, чтобы как-то выжить.
Где же взять способные кадры, чтобы изменить картину? Бедность снижается медленно, и у населения укореняется мнение, что власть – сама по себе, а народ – сам по себе. Так что направление, куда движется Таджикистан, все еще непонятно, и, по всей вероятности, восторг по поводу высоких темпов роста промышленности закончится тогда, когда станет возможно определить, с чем сравнить достигнутое.
