Алексей Куприянов
Нарендра Моди и Владимир Путин провели переговоры на полях саммита ШОС в Самарканде в сентябре. Фото Reuters
Разговор о российско-индийских отношениях обычно начинают с прошлого, а не с будущего. Происходит это по трем причинам: во-первых, и россияне, и индийцы любят, когда под новые проекты и конструкты подведен прочный исторический, культурологический и философский базис. Во-вторых, о прошлом приятно и безопасно вздыхать на фоне неопределенного настоящего и туманного будущего. И, наконец, в-третьих, это полезно, так как позволяет понять, как именно отношения между Россией и Индией дошли до нынешней стадии.
В советское время Москва была одним из ключевых экономических партнеров Индии. Она щедро давала ссуды на строительство индийской тяжелой промышленности и объектов энергетики, отправляла своих инженеров, принимала индийских студентов и миллионными тиражами печатала книги и пособия на индийских языках, по которым учились потом индийские дети. И активно торговала с Индией, причем себе в убыток: чтобы поддержать далекого друга, СССР скупал даже ту продукцию индийского легкопрома, которая не выдержала бы конкуренции с заграничными изделиями. Торговля велась в системе рупия–рубль, что было выгодно Индии с ее слабой рупией. Но все равно, несмотря на все испробованные схемы (например, треугольник СССР–Ирак–Индия), Москва торговала с Дели с заметным профицитом.
В 1991 году с крушением Советского Союза эта система рухнула. Обе страны столкнулись с экономическим кризисом, но если российская экономика погрузилась в него с головой и сумела выбраться только в начале 2000-х, то индийское руководство пошло по другому пути. Вместо повальной приватизации госкомпаний и краха тяжелой промышленности оно открыло для бизнеса сферу услуг. В результате темпы роста индийской экономики в середине 2000-х превысили 9,6% – и это при том, что нефть и газ и по сей день страна вынуждена импортировать. Кроме того, индийцы, несмотря на сложные отношения с мировым гегемоном в 1990-е (Билл Клинтон любил читать индийским лидерам лекции о том, какой должна быть настоящая демократия, а после ядерных испытаний в 1998 году США даже ввели против Дели санкции), благодаря своей взвешенной политике сумели поймать момент, когда Вашингтону срочно потребовался стратегический партнер в Южной Азии – сперва против исламистов, а затем против Китая. При этом индийское руководство всегда бдительно следило за тем, чтобы не попасть в слишком большую зависимость от США, и всегда держало дистанцию, стремясь сохранить стратегическую автономию.
Суммарно эти факторы определили положение России и Индии в мировой политике и экономике. После начала специальной военной операции (СВО) в Украине Россия вынуждена спешно перестраивать свою экономическую модель – для начала хотя бы в географическом смысле: Запад, бывший ранее основным рынком для российских нефти и газа, источником инвестиций и технологий, более недоступен. Приходится оперативно перебрасывать поток ресурсов на Юг и Восток – при том что там уже сложился свой рынок ресурсов, и для того, чтобы потеснить конкурентов, российским компаниям приходится делать большие скидки. Но рано или поздно этот первый этап адаптации к новой реальности закончится, и надо будет решать, что делать дальше.
Промышленность СССР могла обеспечить полный цикл производства по основным направлениям. Индустрия нынешней России после затяжного кризиса на такое не способна. Население СССР на 1991 год составляло около 300 млн человек, а население РФ сейчас – менее 150 млн. Этого недостаточно, чтобы окупить создание полного цикла производства технологически сложных товаров, при том что на внешних рынках, давно поделенных между бизнес-гигантами, российским компаниям придется конкурировать с заведомо более сильным противником. Достижение технологического суверенитета, о котором любят рассуждать отечественные чиновники и политики, в этих условиях представляется несбыточной мечтой. России нужен партнер, чтобы развивать высокотехнологичное производство. Очевидный выбор – Китай, но слишком велик риск, что российская экономика попадет в зависимость от соседа и РФ превратится в ресурсную провинцию будущей сверхдержавы.
Альтернатива – Индия. Она обладает одним из самых ценных в нынешнем мире ресурсов – большим количеством достаточно образованного и при этом бедного населения, развитой промышленностью, по ряду позиций догоняющей китайскую, и давно уже превратилась в лидера по производству лекарств и разработке IT-технологий. Помимо этого, западные страны воспринимают Индию, соперничающую с Китаем, как естественного союзника, делятся с ней технологиями и охотно инвестируют. Дели, в свою очередь, планирует по максимуму воспользоваться новой холодной войной в мире, заняв место Китая в цепочках стоимости в качестве конечного сборщика и крупнейшего рынка сбыта для ТНК, выпускающих продукцию с индийскими лейблами.
Для чего России Индия – понятно: это и альтернативный путь получения западных инвестиций и технологий, и доступ к западному рынку (пусть и с большими издержками), и самое главное – самостоятельный крупный центр разработок и гигантский рынок. Другой вопрос – зачем Индии Россия?
С политической точки зрения ответ очевиден. Индия заинтересована в формировании полицентричного мира, в котором бы Россия являлась одним из полюсов силы. Такой формат для индийских политических элит наиболее комфортен, так как позволяет им заключать ситуативные партнерства, маневрировать между полюсами и отстаивать свои интересы, блокируясь то с одним, то с другим игроком.
Если Россия по каким-то причинам утратит статус великой державы, для Индии это сузит пространство маневра и затруднит дальнейшие действия на внешнеполитической арене.
Индийское политическое руководство проводит эту линию последовательно – неважно, какая именно партия находится в тот или иной момент у власти.
Декларация о стратегическом партнерстве между Россией и Индией была принята в 2000 году, когда у власти находилось коалиционное правительство Атала Бихари Ваджпаи во главе с правоцентристской «Бхаратия Джаната парти» (БДП); отношения успешно развивались при конгрессисте Манмохане Сингхе и вышли на новую высоту при нынешнем премьере Нарендре Моди.
Моди – умелый и властный политик, стратегически мыслящий и реалистически смотрящий на вещи. Не случайно одним из самых комфортных форматов для обсуждения российско-индийских отношений стали двусторонние саммиты: Владимиру Путину и Нарендре Моди удобнее и привычнее договариваться о стратегических вещах напрямую.
В этом году личной встречи не будет. Как заявила индийская сторона, из-за того что у премьера в декабре слишком напряженный график. Западные СМИ немедленно распространили версию о том, что Моди таким нетривиальным образом выразил протест против якобы планируемого применения Россией ядерного оружия в Украине. Ссылались они при этом на слова анонимного правительственного источника – скорее всего реально существующего. Подобные утечки – дело в индийской политике обычное, они, как правило, тщательно планируются. В данном случае цель очевидна: представить Моди англоязычной публике как человека, решительно выступающего за дело мира, лидера ответственной ядерной державы.
На самом деле, судя по всему, основные причин две. Первая – внутренняя: на последних региональных выборах правящая БДП выступила не особо успешно, потеряв Химачал-Прадеш и муниципальную корпорацию Нью-Дели. Ключевой Уттар-Прадеш правоцентристы удержали, но с трудом, лишившись 57 мест. Учитывая, что через год с небольшим состоятся общенациональные выборы, естественно, что премьеру придется в значительной степени сосредоточиться на внутренней повестке и общении с избирателями, чтобы обеспечить победу своей партии. Кроме того, Моди, похоже, не хочет лишний раз «дразнить гусей»: Индия и без того находится под постоянным давлением со стороны западных стран, а визит в Москву и личная встреча с Путиным будет выглядеть как вызов. Бросать его сейчас – не в индийских интересах.
С экономикой сложнее. Переброска ресурсного потока на Восток – вопрос технический. Можно и дальше торговать с минимальной маржой, продавая восточным потребителям нефть еще дешевле, чем западным. Но вряд ли именно такую модель имеют в виду российские политики, рассуждая о повороте на Восток.
Есть ряд позиций, по которым Россия по-прежнему представляет интерес для Индии. Прежде всего это агропром. Для Индии это вопрос болезненный: несмотря на то что страна благодаря «зеленой» и «белой революциям» сумела наконец покончить с регулярными всплесками голода и даже превратилась в экспортера продовольствия, их задел начинает, похоже, иссякать. В 2022 году неурожай, вызванный экстремальной весенней жарой, вынудил правительство ограничить экспорт зерна, чтобы избежать стремительного роста цен и социальных потрясений внутри страны. А слабый муссон привел к тому, что Индия – ведущий экспортер дробленого риса – наложила временный запрет и на его продажи за рубеж. В этих условиях российские удобрения и разработки агротехнологов представляют для индийского сельского хозяйства ценное подспорье.
Россия по-прежнему остается одним из лидеров в энергетике (в первую очередь атомной), медицине, военных технологиях, космической сфере. Сотрудничество по этим направлениям может в перспективе помочь Индии и ускорить ее технологический рывок, выведя ее на позицию третьей экономики мира уже к 2030 году. Оно критически важно и для России: если заниматься сплошным импортозамещением вместо ускоренной работы на перспективных направлениях, которые станут магистральными через 30–50 лет, велик шанс навсегда отстать от локомотива мирового развития.
Чтобы эти карты сыграли, России нужна продуманная стратегия экономического взаимодействия с будущей южноазиатской сверхдержавой. Индия – непростой партнер: она охотно привлекает инвестиции, но не спешит инвестировать сама, совместные проекты обставляет достаточно жесткими условиями, всегда преследует в первую очередь собственные интересы и может отказаться от сотрудничества по тому или иному проекту или направлению, если оно может навредить ее отношениям с третьими странами, которые политические и экономические элиты сочтут более важными. Предстоит решить массу проблем – от разработки механизмов, которые бы позволили вывести индийские компании и банки, желающие работать с Россией, из-под угрозы вторичных санкций, до программ, нацеленных на возвращение и привлечение новых кадров по основным направлениям сотрудничества с Индией. Но сделать это необходимо, если Россия планирует сохранить свою субъектность в будущем столетии.
