Сердар Айтаков
На русский язык в Туркменистане переводили труды первого президента. Фото автора
На прошлой неделе Россию посетил бывший президент Туркменистана, а ныне руководитель верхней палаты национального парламента Гурбангулы Бердымухамедов. В ходе обширной программы визита, включавшей и награждение орденом РФ «За заслуги перед Отечеством» IV степени, Гурбангулы Бердымухамедов озвучил довольно интересную новость: «Сегодня мы уже работаем над проектированием и строительством в будущем Русского драматического театра в Ашхабаде», – сказал он, выступая в Совете Федерации РФ. Так как в Ашхабаде, столице Туркменистана, уже действует Русский драматический театр имени А.С. Пушкина, по всей видимости, речь идет о строительстве нового здания именно для этого театра.
И новость эта сразу переносит на 20 лет назад, в 2002 год, когда начались события, приведшие к уничтожению театра в 2004 году.
В конце февраля 2002 года американский посол в Туркменистане Лора Кеннеди проводила ряд встреч с журналистами, активистами, чтобы иметь представление о текущей ситуации в стране. На одной из таких встреч местный журналист передал послу Кеннеди подборку документов, описывающих существующий наркотрафик через территорию Туркменистана из соседнего Афганистана. Но не только. Там приводилась информация о поставках в Афганистан с территории Туркменистана прекурсоров, необходимых для производства героина. 4 марта 2002 года на встрече за закрытыми дверями Лора Кеннеди положила эти документы перед президентом Сапармуратом Ниязовым – Туркменбаши с просьбой прокомментировать их. Понятно, что комментарии требовались не сразу, поэтому Ниязов начал действовать незамедлительно. В тот же день он начал разгром Комитета национальной безопасности (КНБ), своих постов лишились заместители председателя КНБ, руководитель столичного управления, сам председатель был понижен в должности, при этом уже будучи под арестом. Далее под раздачу попали руководители погранслужбы – действующий и бывший, а также большое количество чинов пониже. Буквально в течение недели вся верхушка КНБ и погранвойск была арестована, а затем осуждена на длительные сроки, включая и председателя КНБ Мухамеда Назарова, который так и сгинул в тюрьме. Уже при власти Бердымухамедова перед окончанием срока заключения был повторно осужден руководитель погранслужбы генерал Тырмыев – якобы за драку с охранником, на самом деле власти даже после смерти Ниязова не позволили выйти на свободу важному свидетелю тех событий. Тело Тырмыева было выдано родственникам через несколько лет. Тот погром силовых структур продолжался до осени. О судьбах подавляющего большинства осужденных в этом потоке – представителей силовых структур, местных властей, бизнесменов, а их было репрессировано от 80 до 100 человек, так ничего не известно до сих пор. Но это было лишь началом массовых репрессий, которые продолжались вплоть до смерти Ниязова.
Но вернемся к истории с Русским драматическим театром имени Пушкина.
Информация о наркотрафике через территорию Туркменистана в Россию и далее все же дошла до российского общества и российских журналистов. Аркадий Мамонтов, известный своими журналистскими расследованиями, снял фильм «Трафик» – как раз об этом. Фильм до сих пор доступен в интернете, посмотрев его, представление о проблеме получить можно вполне.
С началом анонсов фильма на канале РТР туркменские власти сильно обеспокоились и включили все возможные рычаги давления на власти России, чтобы «Трафик» не был допущен к показу. Давление было столь сильно, что фильм действительно сняли с эфира. Но тут вмешался Роснаркоконтроль. Началась проверка фактов, изложенных в фильме, в том числе и о туркменском трафике. В итоге проверки уже Роснаркоконтроль дал положительное заключение на показ фильма, и снова появились его анонсы на РТР. Более того, Аркадий Мамонтов был награжден ведомственной наградой.
Туркменские власти усилили нажим, подключив даже российскую дипломатию к решению вопроса о запрете «Трафика». Когда стало понятно, что ничего не помогает, Сапармурат Ниязов лично решил действовать асимметрично, не оправдываясь и не отрицая факт наличия транзита наркотиков через Туркменистан в Россию, он приказал снести историческое здание Русского драматического театра имени А.С. Пушкина в Ашхабаде. Причем сделано это было в день смерти поэта, 10 февраля 2004 года. Не помогли робкие попытки одного из вице-премьеров правительства убедить Ниязова, что в Ашхабаде после землетрясения 1948 года почти не осталось исторических зданий, что факт сноса театра может повредить туркмено-российским отношениям, заступничество западных дипломатов тоже ни к чему не привело – уже через несколько дней от здания театра остались одни руины. Как бы в насмешку над чувствами всех волнующихся граждан туркменскими властями было заявлено, что для труппы театра будет предоставлено помещение клуба шелкомотальной фабрики на окраине города, которое и больше, и приспособлено для нужд театра лучше, и вообще старое здание Пушкинского театра, а это народное название, было старым, ветхим и чуть ли не представляло опасность для зрителей и труппы. И совсем был забыт факт, что незадолго до описываемых событий со стороны России были выделены средства на реконструкцию здания театра. При этом в Ашхабаде существует Пушкинский сквер с установленным там еще до революции бюстом Пушкина. Но Ниязову было нужно продемонстрировать уничтожение действующего российского присутствия, тем более что в театре также располагался Русский культурный центр.
Действительно, после разрушительного землетрясения 1948 года в Ашхабаде оставались единицы исторических зданий, даже построенные или перестроенные после землетрясения здания считались историческим наследием, сохранявшим память о прошлом города. А Пушкинский театр кроме всего прочего был действительно культурным центром города и располагался в его центре, и это стало для горожан «намоленным местом»…
Александр Калягин, народный артист и глава Союза театральных деятелей России, на встрече с Владимиром Путиным в мае 2004 года посетовал, что в ближнем зарубежье русская культура влачит жалкое существование: «Это больная тема – театры или закрываются, как в Ашхабаде, или рушатся, другие театры влачат жалкую жизнь», – сказал Калягин. На это туркменская дипломатия выразила протест – снова ответила про здание клуба шелкомотальной фабрики, дескать, подождите, оно ремонтируется и оснащается, и вот-вот театр справит новоселье. Новоселье состоялось глубокой осенью. Потрепанная и деморализованная труппа театра начала осваивать новую для себя территорию, пытаясь приспособить клубное помещение, которое ранее славилось лишь как дискотека, под театральные нужды.
Но Ниязов остался верен себе. По его распоряжению в Русском драматическом театре имени Пушкина труппу принудили ставить спектакли по мотивам книги Ниязова «Рухнама». Что из этого псевдонаучного и националистического издания могло послужить основой для сценария спектакля или пьесы, остается неизвестным. На эти в прямом и переносном смысле «спектакли» принудительно сгоняли студентов и солдат срочной службы. И только после смерти Ниязова театр оставили в относительном покое, а его существование в Ашхабаде снова стали спекулятивно упоминать все кому не лень – и туркменские власти, и российская дипломатия: «Есть в Туркменистане очаг русской культуры». Побитый и униженный, влачащий жалкое существование в здании клуба шелкомотальной фабрики.
Что подвигло Гурбангулы Бердымухамедова к строительству нового здания Русского драматического театра, неизвестно. Политическая ли конъюнктура, чувство стыда за события 20-летней давности, желание восстановить справедливость либо оставить после себя доброе имя в русской культуре… Но если он сдержит слово, сказанное в Совете Федерации России, то Пушкин в лице театра его имени может вернуться в город на краю Каракумов.
