Белоруссия: год после протестов

Массовые протесты в Белоруссии начинались как праздник. Фото Reuters

Летом и осенью прошлого года в Белоруссии прошли самые массовые протесты в истории страны. Белорусский народ попытался вернуть себе право быть субъектом политики. Несмотря на то что власть сумела подавить протесты, они оказали огромное влияние на всю общественно-политическую жизнь страны.

Прошлый год убедительно показал, что белорусская социальная модель, созданная Александром Лукашенко четверть века назад, является тупиковой, она исчерпала свой ресурс и стала тормозом развития страны. Эта модель не способна адаптироваться к изменившимся условиям, а предназначена только исключительно к удержанию власти за счет консервации социального статус-кво.

Социально-политический процесс, начатый летом 2020 года, не закончен, скорее он поставлен на паузу. Политический кризис не разрешен, он загнан вглубь, превращается в перманентный. Этот кризис невозможно преодолеть в рамках существующего политического режима, ибо он не может быть решен силовыми методами, а других способов власти не признают.

Белорусский социум никогда не будет прежним. Вернуться в условный май 2020 года уже невозможно. Это касается как власти, так и общества.

Авторитарный режим, чтобы выжить, по необходимости должен стать более жестким и недемократичным, чем прежде. Он вынужден все время находиться в воинственной позе по отношению к внутренним и внешним противникам. Власть сосредоточена исключительно на решении проблем выживания, находится в постоянном напряжении и поэтому не способна решать другие проблемы и актуальные задачи, встающие перед страной.

Изменилось и общество. Хоть инфраструктура протеста (чаты и др.), организации гражданского общества методично уничтожаются режимом, но наработанный опыт совместных действий, солидарности, спонтанной самоорганизации никуда не делся. Возрос отложенный спрос на демократию, правовое государство, гражданский мир.

Подтвердилось предположение, что белорусский режим абсолютно ригидный, не способный к изменению, расширению своей социальной базы. В момент кризиса режим перестал быть популистским, отказавшись от попыток искать взаимопонимание с обществом. Выявилась его органическая неспособность к позитивной повестке дня. У власти нет никакого нарратива будущего и даже нет понимания его необходимости.

Происходит ускоренный процесс десакрализации власти. Большинство населения воспринимает государство, включившее на полную мощность механизм репрессий, как опасность, угрозу для общества.

Цена удержания власти Лукашенко уже оказалась очень высокой для Белоруссии и продолжает расти, прежде всего за счет усиления экономических санкций и международной изоляции.

В противостоянии режима с протестами произошел частичный дефолт государственных функций. То есть государственные учреждения перестали выполнять свои обязанности. Фактически разрушается внешняя политика Белоруссии, страна оказалась в глухой изоляции, теряет свою международную субъектность. Полностью разрушена правовая система и институты правосудия, без чего невозможно существование полноценного современного государства. Сейчас оказалось, что государство не в состоянии выполнять функцию охраны границ, предоставив полную свободу пересекать ее мигрантам из Ближнего Востока.

Государственные институты, призванные удовлетворять потребности общества, переориентируются на самообслуживание, защиту собственных интересов от претензий со стороны общества. Произошла редукция государства до политического режима.

Вслед за частичной редукцией государства до политического режима власти пытаются осуществить редукцию общества до относительно узкого конгломерата своих сторонников. То есть за граждан, народ они считают только тех людей, которые поддерживают Лукашенко. Всех, кто против режима, автоматически зачисляют во враги, западные агенты, на них вешают ярлыки «экстремисты», «террористы» и «нацисты». Ликвидируется легальное поле для действий оппозиции и гражданского общества. Противники Лукашенко фактически оказались пораженными в правах. Законы на них не распространяются. Этих людей можно не только сажать за решетку, бить, подвергать пыткам, не впускать на территорию Белоруссии, но даже безнаказанно убивать. Теперь это в Белоруссии не считается преступлением.

За счет широких чисток, избавления от нелояльных произошла консолидация режима. Он стал более монолитным. Это усиливает его в краткосрочной перспективе. Но одновременно вследствие этого ухудшается способность властей адекватно реагировать на вызовы. Отключается система отбраковки ошибок. Соответственно увеличивается количество «самострелов», то есть действий во вред себе. И самое главное, осложняется возможность легального выхода из тупика.

Предыдущие 20 лет власти проводили политику демобилизации и деполитизации общества. Режим держался благодаря апатии, аполитичности, неучастия людей. Теперь все радикально поменялось. Последний год власти взяли курс на политическую мобилизацию. С помощью госаппарата, государственных СМИ проводится искусственная политизация общества. В трудовых коллективах людей заставляют подписывать разные петиции в поддержку режима. Уклониться от политики стало невозможным, что означает тренд на тоталитаризацию общества.

В первые месяцы белорусского протеста доминировала точка зрения, что у него нет геополитического контекста в том смысле, что он не прозападный и не пророссийский, это чисто внутренний конфликт. На за год ситуация сильно поменялась. Запад поддерживает стремление белорусского общества к демократическим переменам, Россия же оказывает активную помощь правящему режиму. Белорусский конфликт приобрел геополитическое измерение просто в силу логики политического процесса.

Белорусский политический кризис перерастает в региональный. Нерешенная внутрибелорусская проблема и даже ее обострение выплескиваются за пределы Белоруссии, создавая проблему региональной и международной безопасности в целом. В качестве примера можно привести миграционный кризис на белорусско-польской и белорусско-литовской границах. Это уже не просто внутренний гуманитарный вопрос одной страны. Причем пружина конфронтации с Западом закручивается все сильнее.