Пантюркизм как неоосманский проект

Реджеп Тайип Эрдоган намерен усилить влияние Турции на постсоветском пространстве. Фото с сайта www.tccb.gov.tr

Долгое время в медийном пространстве главное внимание уделяется западному и украинскому направлениям российской политики. Тема Центральной Азии несколько заретуширована, в то же время именно там происходят довольно серьезные процессы, имеющие далеко идущие последствия как непосредственно для этого региона, так и для России и ее будущего.

По разным направлениям в республики Центральной Азии, находившиеся более столетия в культурно-нравственной парадигме России, а следовательно, в романо-германской модели мироустройства, проникают иные нравственные и политические векторы, проводниками которых являются Китай, Турция, арабские страны, страны англосаксонского мира во главе с США, образующие между собой ситуативные коалиции и союзы на этом направлении и единые в одном: выдавливании из Центральноазиатского региона России. Помимо этих игроков, размышляя о ситуации в регионе, нельзя забывать и об интересах Ирана в этой части суши и о том, что все участники находятся в глубинных противоречиях друг с другом в рамках означенного региона и не только. И если Китай проводит на текущем этапе экономическую экспансию, то интересы других сил в этом регионе гораздо шире и глубже. Ниже поразмышляем над турецким проектом вовлечения Центральной Азии в орбиту влияния Анкары.

После распада СССР в бывших советских республиках Средней Азии отмечался резкий рост пантюркистских настроений, во многом вызванный верой и расчетом на серьезную и всестороннюю помощь Турции. В самой же Турции полагают, что наступила эпоха благоприятствования и появилась историческая возможность наверстать упущенное.

Журналист Леонид Млечин на примере Китая обрисовал универсальную историческую траекторию: государство становится богатым, потом сильным и, наконец, опасным. Эту логическую цепочку можно проследить и применительно к Турции.

С ростом потенциала Турецкой Республики встал вопрос о расширении ее геополитического влияния. Несмотря на то что в правящей «Партии справедливости и развития» об этом прямо не говорят, вся внешняя политика президента Реджепа Тайипа Эрдогана на современном этапе подчинена стремлению вернуть Турции величие Османской империи. Его вряд ли устроит позиция региональной державы. Объективно Анкара претендует на большее – на статус как минимум межрегиональной державы, что, в свою очередь, подразумевает распространение влияния на близлежащие, и не только, государства.

Но тут турки сталкиваются с проблемой – куда распространять влияние, если в регионе либо сильные игроки, сами претендующие на лидерство (Россия, Иран, Израиль), либо не особо готовые рассматривать Турцию в качестве флагмана (арабские и балканские страны), либо территории, куда распространяется влияние англосаксонского мира (Украина, Грузия и др.), либо государства постсоветского пространства, где, казалось бы, должны быть сильны традиционные связи между собой.

Приняв на текущем этапе как факт бесперспективность втягивания в орбиту своего влияния Дамаска и Багдада, неоосманисты направили усилия на откол приграничных территорий соседей, ослабленных борьбой с «Исламским государством» (запрещенным в РФ), в Иракском Курдистане – за счет крепких связей с кланом Барзани, на севере Сирии – путем прямого ввода войск под надуманным предлогом. И логичным продолжением политики расширения зоны влияния Турции становится обращение ее взора на тюркоговорящие республики бывшего СССР.

Как показал ход событий и новейшая история, постсоветским центральноазиатским республикам оказалось сложно жить и сосуществовать в мире друг с другом. Наличие массы противоречий между ними усугубляется внешней пропагандой, навязывающей фактически человеконенавистническую теорию, вбиваемую в голову людей, – о неразрывности национальности и государства. «Одна национальность – одно государство» – эта идея привела к опасным попыткам ряда постсоветских республик лишить прав национальные меньшинства. Чуть более века назад аналогичный концепт в несколько ином виде владел умами людей во многих государствах – это идея неразрывности веры, точнее религии, и государства. История СССР небезупречна, но вышеозначенные вопросы в рамках государства были сняты, как и многие другие противоречия между союзными республиками, о чем еще помнит население этого региона.

В поисках основы развития своего лидерства в Анкаре ставку решено сделать на пантюркизм, который должен позволить конкурировать с Россией, Китаем, Западом и арабскими монархиями за большинство республик Центральноазиатского региона – минус Таджикистан (интерес Ирана), но плюс Азербайджан и Грузия. С арабами можно конкурировать за роль религиозного наставника стран, «потерявших» больше полувека в атеистическом государстве. Но собственно пантюркизм довольно уязвим с нескольких направлений, об этом чуть ниже.

На первоначальном этапе идея общей этнокультурной идентичности тюркоязычных народов была встречена восторженно. Но при внимательном рассмотрении выясняется, что тюркский мир отнюдь неоднороден. Его населяют народы не только этнически разные, но и с несхожей историко-культурной доминантой вследствие выхода из различных цивилизационных основ. Да и турецкая нация оказывается не менее неоднородной. На турецком языке в республике говорят этнические греки, месхетинцы, османы, сельджуки, кавказские народности и др. Получается, что к тюркоязычным народностям относятся представители не только разных этносов, но и рас.

Турция активно позиционирует себя духовным ориентиром для республик Центральной Азии. Успешно функционируют Тюркский совет и его парламентская ассамблея, ТЮРКСОЙ и много других пантюркистских организаций. Очевидно, что для пантюркистов и неоосманистов важно было занять выраженную лидерскую позицию в этих организациях, поэтому и штаб-квартира Тюркского совета расположилась в Стамбуле, хотя прародина тюрок явно восточнее – в историческом Туркестане.

В то же время, если следовать логике пантюркизма, полноправным участником таких структур должна стать и Россия, где проживают более 10 млн представителей тюркоязычных народов. Вот тут-то мы и видим ключевое противоречие пантюркизма и его отличие от неоосманизма. Для неоосманизма Россия – очевидный и серьезный идейный конкурент, точнее противник. Именно поэтому турки настояли, что в Тюркский совет должны входить только те страны, где тюркоязычное население составляет большинство и тюркский язык имеет статус государственного, что сразу закрыло вход России в эти организации и противопоставило их деятельность интересам России, высветив простую мысль – на одной лингвистической близости глубокой интеграции не построишь.

Серьезные факторы, сдерживающие интеграцию тюркского мира, – пренебрежительное отношение турок к центральноазиатским «братьям» на бытовом уровне и двойная игра с Китаем. Свидетельствами этого являются множественные случаи гибели и попадания в сложные ситуации студентов, трудовых мигрантов и туристов из этих стран в Турцию. Любопытно, что турки считают узбеков, уйгуров и др. младшими братьями, хотя история говорит об обратном. Укрытие и поддержка Анкарой узбекских оппозиционеров существенно осложняют ее политический диалог с Ташкентом. Турция, заявляющая о тюркском братстве, развивающая идею создания Великого Турана, публично критикуя китайские власти, сотрудничает с последними в их борьбе с уйгурскими «сепаратистами».

В экономике верх берет прагматизм, который далеко не всегда в пользу Турции. Фактическое негласное разделение сфер активности: экономическая экспансия Китая и духовно-политическая Турции при негласном согласии англосаксонских стран на передачу «оперативного» управления территориями Турции как союзнику по НАТО должно бы насторожить региональные элиты, так как в этих планах оперативный маневр у последних будет невелик.

Показательна внешнеполитическая трансформация Анкары, ее уверенное самостоятельное позиционирование в рамках НАТО. Оставаясь несомненным приверженцем участия в альянсе, Эрдоган претендует на суверенную внешнюю политику, включая вопросы обороны и безопасности, что должно показать потенциальным союзникам силу и решимость Турции. Анкара прикладывает немало усилий к вытеснению из Центральной Азии сторонников Фетхуллаха Гюлена, воспринимаемого как проводника американцев в тюркский мир, следует отметить, что в этом турки вполне успешны.

Геополитическим прорывом для Турции стали события в Нагорном Карабахе, ей удалась роль защитника тюркского мира, готового прийти на помощь братьям в трудную минуту. Анкара знаково военно-политически вторглась в зону, до этого относившуюся к исключительному влиянию России. Турция заняла свободную геостратегическую нишу, став первым влиятельным государством, однозначно поддержавшим одну из сторон армяно-азербайджанского конфликта. Это существенно укрепило ее позиции в центральноазиатских республиках. Правда, скорее больше на социальном уровне, ибо политические элиты, понимающие направленность турецких амбиций, заняли нейтральную позицию. На волне этого успеха или как минимум его пропагандистского сопровождения турки закидали республики Центральной Азии предложениями о расширении военно-технического и политического сотрудничества вплоть до создания единой «армии Турана». Абсурдность кооперации вооруженных сил стран ОДКБ и НАТО неоосманистов не смутила. В то же время разрушение ОДКБ – одна из очевидных задач НАТО, имеющих конечной целью выдавливание России из региона. Ситуация повторяется и с Киргизией в ходе таджикско-киргизского приграничного конфликта. Турция вновь занимает довольно активную позицию.

Уже сейчас можно констатировать превращение Турции в полноправную региональную державу, и России следует готовиться к новым вызовам со стороны Анкары в Центральной Азии, для республик которой пантюркизм – скорее способ решения внутриполитических проблем и отчасти возможность торга в диалоге с Москвой и Пекином, а с другой стороны, скрывающийся за пантюркизмом неоосманизм таит в себе серьезные скрытые угрозы для народов этих республик.

И как бы кому-то ни хотелось сближения постсоветских республик ЦА с географически отдаленными странами – с США, Турцией, ЕС и другими, их национальные интересы всегда будут входить в глубинные противоречия с этими партнерами, кроме того, взаимные интересы с ними неизбежно имеют известные ограничения, что будет сказываться на усилении давления во внутриполитических вопросах со стороны далеких «друзей» с целью поменять внешнеполитический курс той или иной республики.